утверждавшим, что отморозка, бросившегося с ножом на женщину, "довела" до этого общественная несправедливость.
Тоже не соглашусь насчет общественной несправедливости, которая якобы "довела" русско-немца Винса. Его уже никто и ничто не доводило, это есть и был изначальный российский отморозок с "зонным" сознанием, с генетически заложенными понятиями беспредела, даже родившийся и выросший в "местах не столь отдаленных". Такими кишит российский социум, он их воспроизводит - мы все это великолепно знаем.
По имеющимся законодательным возможностям и эти представители попадают в цивилизованные германские условия - и потом немецкое правосудие и административные органы стоят, разинув рот, не постигая логики мышления и действий русского урки с немецкими фамилией и паспортом, кои ему сами же и выдали на общих основаниях.
Никогда было и не стать Алексу Винсу немцем, при всей его приверженности идеалам борьбы за расовую чистоту (если он вообще понимает, о чем речь) - он для Германии русский, окончательно утвердивший себя в данном имидже русского уголовника.
Меня лично поразила во всей этой истории некая глобальная абсурдность столкновения на немецкой почве агрессивных, диких, неведомых здешней дрессированной законопослушной психологии менталитетов: одиночного русского бандитизма - и массовой мусульманской религиозной истерии. В дураках - ничего не понимающая Германия, пытающаяся мерить своим общеправовым лицемерно-толерантным аршином. Разница для участвующих: за спиной Винса не стоит никто, это пропащая человеческая единица неведомого происхождения и статуса, ноль. За Марвой эш-Шабини - завывающий, жаждущий крови легион фанатиков, от Ливана до Ирана, на который с опаской вынуждена оглядываться немецкая государственная элита.
Детские качели в дрезденском сквере раскачались не на шутку.