В усадьбе «Двенадцать Дубов» царил свой незыблемый порядок, выстроенный из кирпичиков чести, условностей и двойной морали - владения Остапа Бендера, который был олицетворением старой доброй джентельменской традиции. А именно смотреть вдаль загадочным взором, говорить о поэзии и предоставлять жене полную свободу действий - в пределах детской, кухни и гостиной. Неподалеку, в усадьбе «Тара-бара» , жила Некотя - прекрасная как первый весенний день и хитрая как опоссум переигравшая охотничью собаку. Ее главной мечтой было выйти замуж за Остапа. Он был эталоном - его ум, его утонченная аристократия делали его объектом обожания в обществе нескольких леди одновременно. Остап вёл платонические беседы позволяя себе легкий галантный флирт. А в глазах Некоти зажигал искру более опасного земного интереса. Мачо в шелковых перчатках, разрывающийся между долгом и чувством. И вот в этот утонченный мир как ураган ворвалась Некотя. Она не понимала этих полутонов . Она любила Остапа со всей яростью и прямолинейностью на которую была способна. И когда он отказался на ней жениться - мир Некоти рухнул. Ее «падение» было публичным, шумным и скандальным. Она вышла замуж за Чарльза назло Остапу. Она танцевала на балу вдовой когда это было неприлично , вела бизнес, флиртовала с офицерами, заключала сделки с сомнительными личностями и наконец вышла замуж за Фрэнка отобрав его у собственной сестры. И что же видело общество? Они не видели отчаяния разбитого сердца, не видели железной воли женщины пытающейся выжить в аду жизни. Они видели аморальность и испорченность. - у нее нет ни стыда ни совести - шептались они - Она меняет мужчин как перчатки! Где ее самоуважение? Она позорит память своей матери. Ирония была горькой как хинин Остап, чьи метания разбивали сердца, оставался белым рыцарем. Некотя, чьи отчаянные поступки диктовались любовью и той самой силой, которую так восхваляли в мужчине - стала изгоем. Это была системная привилегия, встроенная в саму структуру общества - прощать мужчине его «поиски» . Для женщин же не существовало «изящных форм» - ее ценность была унитарной - добродетель, верность, чистота. Любое отклонение от этой нормы, будь то деловая хватка или попытка устроить свою личную жизнь по собственному усмотрению - трактовалась не как сила, а как порок, как недостаток той самой «женской морали». Ее самоуважение должно было заключаться в следовании правилам установленными не ею.

Ретт Батлер, последний муж Некоти - единственный кто видел эту ложь насквозь. Он, другой изгой, понимал игру и презирал ее. Он смотрел на Некотю не осуждающими глазами ханжей, а с восхищением циника, узнавшего в ней родственную душу. - Моя милая - говорил он ей - единственная женщина в моем знакомстве которая смотрит правде в глаза и не притворяется . Ты - боец и мне плевать что по этому поводу думает весь этот прогнивший мирок. В его устах ее «аморальность» становилась смелостью , а ее «испорченность» силой духа. И когда Некотя поняла, что любила не Остапа, а придуманный образ - это стало полным освобождением от этих двойных стандартов. Она увидела его таким каков он был - слабым человеком, идеальным продуктом системы где мужская слабость называлась силой, а женская сила испорченностью. Ее самоуважение, которая она так яростно искала в чужих глазах, больше не нуждалось ни в чем одобрении - ни Остапа, ни Ретта. Оно находилось в ней самой. И черт побери она знала, что вернет Ретта ))