Мой друг умер в июне.Последние полгода ему на все пофиг было и на дом свой из девяти квартир, и на собственный пентхаус, и на фирму с сотрудниками...а сначала, когда диагноз узнал, говорил, что именно это его держит в жизни.Оказалось, что не держит. Последние месяцы перед уходом, он радовался, когда его в больницу кладут, там хоть люди... дома никого...

Бриллианты превратились в сплошные фасадные стекла и железобетонные

перекрытия, прохладные гимнастические залы были сделаны из жемчуга.

Алмазная диадема превратилась в театральный зал с вертящейся сценой,

рубиновые подвески разрослись в целые люстры, золотые змеиные браслетки с изумрудами обернулись прекрасной библиотекой, а фермуар перевоплотился в детские ясли, планерную мастерскую, шахматный клуб и биллиардную.

Сокровище осталось, оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но его нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям.

Ипполит Матвеевич потрогал руками гранитную облицовку. Холод

камня передался в самое его сердце. И он закричал. Крик его, бешеный,

страстный и дикий, -- крик простреленной навылет волчицы -- вылетел на

середину площади, метнулся под мост и, отталкиваемый отовсюду звуками

просыпающегося большого города, стал глохнуть и в минуту зачах.