В «Фиесте» она играла леди Брет Эшли. Был такой фильм-спектакль по роману Хемингуэя. Режиссерский дебют Сергея Юрского. Там как-то все удачно сошлось: и прекрасные актеры БДТ, и совсем юный Михаил Барышников в роли тореадора, и она, Наташа Тенякова - леди Эшли.

Почему-то сейчас всюду наталкиваюсь на ее фото в роли деревенской бабы Шуры из фильма «Любовь и голуби». А ей тогда и сорока не было. И согласилась она сниматься только из-за Юрского. Ему никак не могли найти пару. В результате ее там состарили лет на тридцать. Зато Тенякова стала сразу любима народом. «Любовь и голуби» - вечный хит.

Нет, Наталья Максимовна Тенякова не была «народной». Не в смысле звания, которое у нее, конечно же было, а именно своей актерской манерой, да и человеческий сутью. Слишком сложная, закрытая, с этими своими интонациями, взмывающими куда-то вверх. С особой партитурой полутонов, где неизменно присутствовала ирония, солнечная рябь на темной воде. И этот ее вечно обиженный капризный рот, уголками вниз. «Импрессия», как говорили раньше. Тенякова - очень импрессионистская актриса. Могла бы позировать Мане. Могла бы сыграть Нана. Она ведь и сыграла в свое время Гедду Габлер у Камы Гинкаса. Роль не ее, но ей шли исторические костюмы, платья со шлейфами, шляпы. В ней был аристократизм, который она никак не афишировала, не подчеркивала, не делала содержанием своих ролей. А может,просто сказывалась ее ленинградская родословная, школа Зона, великого театрального Пигмалиона. Тенякова была его ученицей.

И, конечно, любовь, творческий союз и брак с Сергеем Юрским, великим артистом и выдающимся режиссером. Прочитал в его мемуарах, как он по возвращении из Праги в 1968 году после пережитого нестерпимого ужаса и стыда, услышал ее задыхающийся голос: «Сережа». И понял: «Хочу быть с ней. С ней хочу прятаться до конца дней». Но они не прятались. Они всегда были слишком на виду, даже когда его повсюду «закрывали».

Я помню, каким горем для театрального Ленинграда стал их вынужденный переезд в Москву в 1978 году. С ними прощались так, будто город лишался Петропавловского шпиля или Ростральных колонн. Такой стон стоял. Юрский уезжает… Наташи больше не будет в БДТ. Они оба значили для всех нас тогда бесконечно много. Само их присутствие, их непокорность, их гордость, их презрительное молчание.

Это потом мы узнали, что в последней момент Олегу Ефремову запретят их взять во МХАТ, что они оба окажутся без работы. Что запрет, наложенный на имя Юрского, будет еще долго тяготеть и над Теняковой. Что Театр им.Моссовета, который их приютил, возникнет в их судьбе совершенно случайно исключительно благодаря ходатайствам и хождениям по инстанциям Завадского, Плятта и Раневской.

Я любил ее спектакли на Малой сцене, располагавшейся тогда в самом конце Фрунзенской набережной на Крымском Валу. Наверное, после БДТ это было для нее ссылкой. Тесное пространство, зрители совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Но в этой нашей близости было что-то волнующее и прекрасное. И когда она играла Софью Андреевну Толстую в пьесе Сергея Коковкина «Е.Б.Ж», и простую колхозницу в «Печке на колесе». Тянякова была смыслом, содержанием и главной отрадой этих вечеров. Я шел на эти спектакли, как идут в гости к близкому и дорогому тебе человеку, чтобы услышать интонации неповторимого голоса, увидеть ее, такую победительную и беззащитную.

Потом она перешла во МХАТ. Ефремов сдержал слово. И это была другая, уже, наверное, третья ее жизнь.

…Два года назад кто-то выложил в Интернете ее выход на поклоны после спектакля «Лес» с мхатовской программкой в руках. Тогда она во всеуслышание заявила, что в программке, как, впрочем, и на афише, нет имени режиссера. «Но мы-то знаем имя режиссера, - сказала Наталья Максимовна со значением - это Кирилл Серебренников». А после долгих аплодисментов добавила: «Сохраните эту программку. Когда-нибудь она будет стоить дорого».

И в этом тоже - характер Теняковой. Не молчать и не бояться, когда молчат и боятся все. Непокорная, смелая до отчаяния Брет Эшли! С ее уходом великая Фиеста нашего театра, похоже, закончилась навсегда.

Как сказано в эпиграфе к роману Хемингуэя: «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит».

Сергей Николаевич

Наталья Тенякова в фильме «Фиеста».