Как все помнится - так и было,

хотя лучше б то было во сне:

ты не поровну хлеб делила,

отдавая большее мне.

И выхватывает коптилка

или памяти тонкий луч

с кожей смерзшиеся ботинки

и алмазный иней в углу.

В свете пляшущем тени пляшут:

мальчик, женщина... (В горле ком.

Осторожно, никто не плачет.)

Мальчик мучается с чулком.

Ну конечно - ни к черту память!

Вон же валенки, возле ног.

Но до ужаса не отлипает

насмерть вросший в ступню чулок.

"Ты согреешься - он оттает.

Ну не бойся так, не дрожи.

Вон конфетки тебе остались. "

- А твоя где? - "А я уже."

Ту конфетку, батончик, мама,

я теперь бы... Ах нет, не то.

И лежит поверх одеяла

ватой стеганое пальто.

Все подробности, все детали -

четко так, что сойти с ума.

Как под вспышкою моментальной:

лица белы - в глазницах - тьма...

...Пискаревских костей ступени...

У которой - перед тобой

опуститься мне на колени?

"У любой, сынок... у любой. "

январь 1984

***

Мальчиком он пережил блокаду, потерял в голодном Ленинграде мать, оказался в детском доме. Выжил...

А однажды зашел в Средиземное море. И не вышел оттуда...

Сердце.

А было ему всего-то 60...

***

Старой мысли виток,

словно капля воды,

не убавит мне дней,

не прибавит печали.

Я ушел не от тех,

кто кричали "жиды",

а от тех, кто молчал,

когда эти кричали.

И это его строки...

***

И еще вот эти, мне очень нравятся они:

Не гляди назад, не гляди, просто имена переставь.

Спят в твоих глазах, спят дожди. Ты не для меня их оставь.

Перевесь подальше ключи, адрес поменяй, поменяй.

А теперь подольше молчи - это для меня.

Мне так все равно, все равно. Я уговорю сам себя.

Видно все за нас решено, видно все ворует судьба.

Только ты не веришь в судьбу. Значит просто выбрось ключи.

Я к тебе в окошко войду.

А теперь молчи.

*****

30. 07. 1994.

Сегодня - 31 год, как не стало Евгения Исааковича Клячкина.

Часто о людях говорят их стихи. Так что больше добавлять ничего и не хочется...

Светлая Память...

© Lina Gorodetsky