РЕТРО

Это ретро в Одессе.

Это прошлое!

Это там!

Там – весна долго не сменялась летом.

И красота женщин была другой.

Там наши мамы были молодыми.

Там на фотографиях жмурятся от солнца.

Там на высоком берегу, освещённая жёлтыми фонарями, была асфальтовая танцплощадка.

Там «утомлённое солнце нежно с морем прощалось…».

А далеко внизу, где пахло солью и водой, маленькие волны не могли одолеть крошечный камень.

А от белого платья на чёрном утёсе шла вдаль серебристая лунная дорожка.

Там в двадцать три ноль-ноль был пограничный патруль, и самые смелые шутили, с трудом вылезая на берег: «Скажите, это Союз Советских Социалистических Республик?»

Там причёски были другими и туфли оставляли белые следы, а телефонные переговоры не заменяли писем.

Там мода не была обязательной, как военная форма. И в глубине простой, самодельной одежды ещё был виден человек.

Там были мы с зарождающимися чертами лица и мелкими складками на месте будущих морщин.

Там были мы другими…

Мы сбегали стремительно и взбегали легко.

А от одного прикосновения чьей-то руки долго горело лицо и не открывались глаза.

Там были студенты в шинелях и доценты в боевых орденах.

Там дети играли «парабеллумами» без патронов.

И был праздник, лучше которого мы не знали.

Там было много хорошего и ещё больше такого, чего мы не помним и не хотим помнить.

А со мной оттуда заговорили мать и отец.

Они удивились, услышав себя со сцены.

– Миша, это мама! Как тебе не стыдно! Эта соседка вывела меня из себя. Вычеркни, Миша! Ты понял?! Чтоб я больше этого не слышала! Что ты там придумал? Когда я с тобой говорила о женщинах? Что я тебе там советовала?!

– Сынок, это папа! Я без перерыва сидел в хирургическом кабинете 7-й поликлиники… Без отпуска и выходных. Я ходил по вызовам. Я был популярней тебя на улицах Комсомольской и Богдана Хмельницкого. Я получил орден Трудового Красного Знамени в разгар репрессий.

Настоящий Жванецкий был врачом, и, пожалуйста, не приписывай мне впечатления о твоих похождениях.

У меня была война. Я не ночевал. Я падал от сна и вставал через 3 часа…

Живи и молчи.

Я очень хотел, чтоб ты был другим.

Зачем тебе этот износ? Ты говоришь одно и то же на своих концертах. Я этого не понимаю. Моё время кончилось, но говорить каждый вечер одно и то же, не отдыхать… Уделять столько внимания еде, одежде, не искать нового…

Ты говоришь, что мы были другими… Просто мы искали новое в другом… Оно нам казалось главным… Там главным было другое…

Ты же видел. Ты же всё видел.

Почему меня сутками не было дома? Как по-твоему, что я делал?

Это были мужчины и женщины. Но, чтобы они хотя бы жили, их надо было лечить.

Ничего же не было. Этим я и занимался… Имей я такие препараты, как вы, мы бы с тобой до сих пор были вместе… Может быть, я бы тоже смеялся над твоими шутками… Хотя твои шутки мне не нравятся…

Сколько можно копаться в себе? Это не профессия. Это не профессия… И это не результат…

Мы с мамой лечили других и кормили тебя. Это результат. Это два результата.

Ты никогда такой благодарности, какую слышит врач, не услышишь. Никогда.

У тебя нет профессии. Ты нашёл себя в пустоте.

Развлекать надо здоровых. Больных надо отвлекать. Что ты и делаешь…

А я, Миша, на пляже не был ни разу… И это море ночное, что ты описываешь, и берег, и белое платье на берегу я не видел, сынок…

Ты уже тогда видел больше, чем я.

Сегодня у вас это называется прошлое.

А мы и его не видели.

Попробуй представить, что видели мы.

Это будет посильней всего, что ты написал.

Счастливо тебе, сынок!

Ты уже старше меня…

Слава Богу!

Слава Богу!

📝Михаил Жванецкий

Всемирный клуб одесситов