Мы в новом слипе. Это выражение, по отношению к месту ночлега, у нас появилось после общения с уэлсцами - в старом заброшенном Мерседесе. Это тот микроавтобус, который мы хотели все вместе починить и ехать на нем домой. Вот как повернулась судьба, и нам пригодился этот старый наш знакомый.

Уэлсцы, кстати, нашлись, они действительно были на материке и работали на цветах на одной из ферм, а на Корсику вернулись за своими вещами, так как практически все оставили в нашей халабуде сарае, уехав за деньгами в Bastia. Но нас больше практически ничего не связывало и мы расстались.

Погода, к сожалению, неласкова. Вчера весь день шел дождь. Мы все промокли. Сохнуть негде. Температура ночью опускается до пяти, а днем поднимается до тринадцати градусов. Зима. В старом слипе были огромные крысы и тучи мух. Здесь черные, размером в один сантиметр, муравьи. Но пока весьма миролюбивые. Они живут в рукомойнике, и мы их вначале немного потревожили, разгребая от мусора место для сна. Было страшно ложиться спать с такими соседями. Но вроде они не плотоядные

Работы пока нет. Планируем еще поработать у архитектора дня два, а потом у Аля. Но пока мы не знаем, что спланировали они.

С Мимилем расстались по-хорошему. Хотя два дня назад было все совсем по другому...

Вечером все уехали решать наши судьбы на совет мафии, а я с Петом три часа сидел под дверью мимилевской хаты, так как он не оставил ключа. Мы и Горби-ду - его собака. Последние две ночи я спал на кухне, на кухонной скамейке, подложив под голову пачку газет и, естественно, не раздеваясь. Горби на коврике, он всегда там спит, а я на скамейке.

Нам дали понять, что нас больше здесь не ждут. Не хочется вспоминать об этих двух днях, когда все решали нашу судьбу, не давая нам слова в оправдание и, забрав наши вещи в залог, чтобы мы не сбежали.

Мы вроде догадываемся, в чем причина наших бед: Мимиль голубой и спит иногда с собакой. Это открыл случайно Пет, а Мимиль, вероятно, догадался о том, что мы все знаем. Но это только догадки. Правды мы не узнаем никогда.

Опять были долгие эмоциональные речи. Сейчас этого нет. Тишина. Но, к сожалению, и не определенность. В основном она и пугает. У нас депрессия. Marseille чуть-чуть подождет. Может неделю, может больше, а может в пятницу, 11 декабря, сядем на паром, если нам дадут это сделать, так как слово, как я понял, здесь ни стоит ни чего, и в Marseille. Но он, Marseille, пугает больше всего. Мы все очень сильно напуганы жизнью.

San Nicolao 8.12.92