http://img-fotki.yandex.ru/get/4307/aussaria177.4/0_50b48_193fa352_L.jpg
Победа, победа... Два людоеда подрались тысячу лет назад. И два твоих прадеда,
два моих деда, теряя руки, из ада в ад, теряя ноги, по Смоленской дороге
по старой топали на восход, потом обратно. "... и славы ратной достигли, как грится, не посрамили!
Да здравствует этот... бля... во всем мире... солоночку передайте! А вы, в платочках, тишей рыдайте.
В стороночке и не группой. А вы, грудастые, идите рожайте. И постарайтесь крупных.
Чтоб сразу в гвардию. Чтоб леопардию, в смысле, тигру вражьему руками башню бы отрывали...
ик! хули вы передали? это перечница..."
А копеечница - это бабка, ждущая, когда выпьют. Давно откричала болотной выпью,
отплакала, невернувшихся схоронила, на стенке фото братской могилой
четыре штуки, были бы внуки, они б спросили, бабушка, кто вот эти четыле...
"Это Иван. Почасту был пьян, ходил враскоряку, сидел за драку, с Галей жил по второму браку,
их в атаку горстку оставшуюся подняли, я письмо читала у Гали,
сам писал, да послал не сам, дырка красная, девять грамм.
А это Федор. Федя мой. Помню, пару ведер несу домой, а он маленький, дайте, маменька, помогу,
а сам ростом с мою ногу, тяжело, а все-ж таки ни гу-гу, несет,
в сорок третьем, под новый год, шальным снарядом, с окопом рядом,
говорят, ходил за водой с канистрой, тишина была, и вдруг выстрел.
А это Андрей. Все морей хотел повидать да чаек, да в танкисты послал начальник,
да в танкистах не ездят долго, не "волга", до госпиталя дожил, на столе прям руки ему сложил хирург,
Бранденбург, в самом уже конце, а я только что об отце такую же получила, выла.
А это Степан. Первый мой и последний. Буду, говорит, дед столетний, я те, бабке, вдую ишо на старческий посошок,
сыновей народим мешок и дочек полный кулечек, ты давай-ка спрячь свой платочек,
живы мы и целы пока, четыре жилистых мужика, батя с сынами, не беги с нами, не смеши знамя,
не плачь, любаня моя, не плачь, мы вернемся все, будет черный грач ходить по вспаханной полосе,
и четыре шапки будут висеть, мы вернемся все, по ночной росе,
поплачь, любаня моя, поплачь, и гляди на нас, здесь мы все в анфас, Иван, Федор, Андрей, Степан,
налей за нас которому, кто не пьян..."
(Евгений Шестаков)