Вместо ответа она всем телом прижалась ко мне, обвилась и, отыскав мои губы, наполнила мне рот своей слюной. В жизни не чувствовал я такого возбуждения, такого волнения, такого блаженства. Неужто все это происходит на самом деле? Скверная девчонка никогда не была такой пылкой, такой неуемной, а всегда вела себя пассивно, почти безразлично, то есть словно бы просто смирялась с тем, что ее целуют, ласкают и любят, а от себя ничего не добавляла. Теперь же она сама целовала и покусывала мое тело и отвечала на ласки нетерпеливо и горячо, что приводило меня в дикий восторг.
– А ты не хочешь, чтобы я сделал тебе то, что тебе нравится? – спросил я шепотом.
– Сначала я, – ответила она, подталкивая меня маленькими нежными ручками, чтобы я лег на спину и раздвинул ноги. Она встала между ними на колени и впервые за все время-с тех пор, как мы стали любовниками в chambre de bonne в «Отель дю Сена», – исполнила то, о чем я столько раз понапрасну ее молил. Я отчетливо слышал собственные стоны, хотя и был оглушен наслаждением, которое дробило мое тело на мельчайшие атомы, превращало его в сгусток чистого ощущения, в музыку, в потрескивающее пламя. И тут, в одно из самых волшебных мгновений, когда казалось, будто все мое существо безраздельно сосредоточено в куске благодарной плоти, которую скверная девчонка лизала, целовала, сосала, едва не заглатывая, в то время как пальчики ее ласкали меня, я увидел Фукуду.
(ц)