Да, про древних укров давно известно... Но мне все же про Иуд типа Афериста, Артура и сеструхи со шваброй больше нравится... Как же они так смогли-то а? Свой собственный народ предать..
Вспомнилось, мне бабушка рассказывала. Мы люди русские, на все четыре ветра. И у прадеда моего фабрика была, в Саратове... Он значит из Москвы туда наезжал, все там контролировал. Фабрика была очень крутая, целых 12 человек рабочих, мужиков русских. А выпускала лимонад, нужный продукт, верно? Так был и управляющий, еврей. Маленький такой дяденька, у него было две дочки и жена больная. И был погром.. Это в каком-то там 9 году было, вообщем еще до первой мировой. И пошли этого управляющего громить заодно, хрен ли, жид и все такое. Да и девки созрели, можно... Только ничего не получилось. Потому что за него пришел мой прадед, пришел его брат, работяги все до одного, да родственники да соседи, а русские тогда детей много рожали. Вообщем когда до дела дошло, и "Союзу русского народа" и казакам которые их прикрывали дали таких пиздюлей, что двое-трое так и не поднялись, их бедняг убили до смерти. А прадед потом дикие взятки давал всяким полицмейстерам и т.д. А вот за иудушек артурошек, вряд ли кто впряжется, когда их каклы жечь начнут...
– Стый! Ты куды?
Галаньба перегнулся с седла. Фельдман стал темный лицом, глаза его запрыгали. В глазах запрыгали зеленые галунные хвосты гайдамаков.
– Я, панове, мирный житель. Жинка родит. Мне до бабки треба.
– До бабки? А чему ж це ты под стеной ховаешься? а? ж-жидюга?..
– Я, панове...
Нагайка змеей прошла по котиковому воротнику и по шее. Адова боль. Взвизгнул Фельдман. Стал не темным, а белым, и померещилось между хвостами лицо жены.
– Посвидченя!
Фельдман вытащил бумажник с документами, развернул, взял первый листик и вдруг затрясся, тут только вспомнил... ах, боже мой, боже мой! Что ж он наделал? Что вы, Яков Григорьевич, вытащили? Да разве вспомнишь такую мелочь, выбегая из дому, когда из спальни жены раздастся первый стон? О, горе Фельдману! Галаньба мгновенно овладел документом. Всего-то тоненький листик с печатью, – а в этом листике Фельдмана смерть.
"Предъявителю сего господину Фельдману Якову Григорьевичу разрешается свободный выезд и въезд из Города по делам снабжения броневых частей гарнизона Города, а равно и хождение по Городу после 12 час. ночи.
Начснабжения генерал-майор Илларионов.
Адъютант – поручик Лещинский."
Поставлял Фельдман генералу Картузову сало и вазелин-полусмазку для орудий.
Боже, сотвори чудо!
– Пан сотник, це не тот документ!.. Позвольте...
– Нет, тот, – дьявольски усмехнувшись, молвил Галаньба, – не журись, сами грамотны, прочитаем.
Боже! Сотвори чудо. Одиннадцать тысяч карбованцев... Все берите. Но только дайте жизнь! Дай! Шмаисроэль!
Не дал.
Хорошо и то, что Фельдман умер легкой смертью. Некогда было сотнику Галаньбе. Поэтому он просто отмахнул шашкой Фельдману по голове.