В первом просто идет речь об отправке людей вслед предприятий (этакий прицеп).
Во втором - подробно описано куда, сколько и за сколько.

Не спорю, что изначально намерения при выселении были благими, но как на самом деле проводилась эвакуация и выселение - две большие разницы. За эвакуацию хотя бы отвечало руководство предприятий и оно же заботилось об эвакуируемых и в пути и уже на месте переселения. А на немцев было всем наплевать, чем меньше доедет до мест выселения, тем меньше с ними будет мороки. Немцам дали сутки на сборы, погрузили в неотапливаемые вагоны (осенью) и отправили не за 200 км (а запас продуктов рекомендовалось иметь при себе на это расстояние), где выгрузили чуть ли не в чистом поле. Семью моего прадеда привезли в Каргасок (даже не сам Каргасок, а еще несколько километров надо было плыть по Васюгану) и это при том, что городских жителей, согласно постановления, полагалось селить все таки ближе к цивилизации (а мой прадед с семьей был именно городским жителем (бухгалтером крупного предприятия), их выселили из собственного дома в Саратове, дом принадлежал еще моему прапрадеду с дореволюционных времен). Ни жилья, ни работы. Прадед скончался в 1943-м году, сердце не выдержало, хотя ему было лишь чуть за 50-т.

Но, справедливости ради, хочу сказать, что моей бабушке (дочери того самого прадеда) позволили завершить образование. Она в Саратове училась в пединституте и к 41-му году ей оставался еще один курс. Так вот ее отправили в Томский пединститут, где она в ускоренном режиме прошла еще один курс и получила диплом. А в феврале 1942-го ее уже переселили в Кузбасс, строить шахту, где она и работала до самой демобилизации в 1947-м году.

Свою мать из Каргаска бабушка смогла привезти к себе только в 1956-м году, а в 1957-м прабабушка скончалась. Сестра и брат бабушки так и остались там, куда их забросили репрессии: брат в Казахстане (его туда направили в ТА из Томской области), а сестра так и осталась на Васюгане, т.к. была еще молодой и избежала мобилизации.

Мой дед, до ТА успел побывать на фронте, т.к. до войны он преподавал иностранные языки, то его призвали переводчиком. Но у него было слабое сердце и в итоге дед стал терять сознание на допросах, с ним долго не церемонились и в конце 1942-го года его тоже отправили в Кузбасс, в ТА, уголь добывать, где они и познакомились с моей бабушкой. Дед всегда рассматривал это, как предательство, в итоге умер спустя два года после демобилизации из ТА, оставив мою бабушку одну с двумя младенцами. Бабушка тогда уже работала учителем, стране нужны были грамотные граждане, недополучившие образование во время войны, поэтому, чтоб бабушка не отрывалась от работы, к детям приставили няню от НКВД, которая жила в одной квартире с бабушкой и ее детьми вплоть до амнистии, з/п бабушка ей не платила, только кров и еда. Ну и, естественно, что при этой няне никто никогда не говорил по-немецки. Это к вопросу о том запрещали немцам говорить на немецком в семье или нет. Как бы не запрещали, но и желающих узнать, что будет, если заговорить тоже не было. Кто-то же должен был детей поднимать.

Так что можно, конечно, утверждать, что немцы не так уж и сильно пострадали, по-сравнению с теми, кто побывал в оккупации или в регулярной армии, но не надо сбрасывать со счетов моральную составляющую репрессий. Все остальные хотя бы знали ради чего и из-за чего они страдают, а немцы так до сих пор и остались в недоумении: ЗА ЧТО? К тому же в 1945-м страдания всех советских граждан закончились, а немцы еще 10 лет были в заключении.

Что касаемо препятствий, которые чинили немцам при поступлении в ВУЗы, у меня тоже есть пример из жизни моих предков. Мой отец не поступил в ВУЗ, а его родная старшая сестра поступила и успешно завершила образование (середина 60-х годов). ВУЗы были разные, в разных городах, так что не могу сказать была ли это политика ВУЗов или просто стечение обстоятельств.