Самые лучшие книги о войне:
Виктор Суворов: "Выбор" и "Контроль".
Лучше об этом никто не написал. Одни перлы.
Чем хорошо из пистолета исполнять? Тем, что у пистолета пуля тупоконечная. У винтовочного
патрона (он же и к пулемету) пуля остроконечная. Она на дальние расстояния предназначена летать.
Та прошивает насквозь. А пистолетная тупоголовая — толкающая: идущего на тебя — остановит,
стоящего на коленях — опрокинет. Пистолетная пуля тем хороша, что не только убивает на краю
стоящего, но и толкает его в яму.
— Товарищ Ширманов, дайте пострелять немножко.
— Ну, постреляй.
Встал на место веселый гармонист Ваня Камаринский и пошел стрелять. Только успевают под-
таскивать! Ваню сменил Семка Белоконь. На другой цепочке тоже замена — дядя Вася-вязатель
прибежал: всем пострелять хочется.
Всем работы на расстреле хватает. Конвой вторую партию подогнал, по шкафам разогнал:
бушлаты снять, сапоги снять, мордами к стене! Воры перекованные бушлаты вяжут в связки по де-
сять, а обувь — гроздьями. Тут порядок должен быть: сначала сапоги и ботинки в пары связать, по-
том пары по размерам разобрать, потом в связки связать — ив машину. И бушлаты в машину грузят.
Всякие бушлаты. Рваные в основном. Но попадаются и ничего.
Перекованные, не будь дураками, свои бушлаты скинут, вроде от жары, и в общую кучу их. А
из общей кучи хвать другой, который получше. И ботинок куча. И там попадаются не очень рваные.
Так перекованные их себе. А свои — в кучу.
Конвой на это не реагирует. Не один ли конвою черт. Главное, чтоб потом бушлатов и ботинок
по количеству правильно было. И если перекованные подменили свое на чужое, так это делу не вре-
дит. Работа у перекованных нервная, пусть пользуются.
Дело вроде простое. Бац, бац. И еще — бац, бац. Но требует времени. Пригнали третью партию.
Разогнали по шкафам. Раздели, повязали. Постреляли. Еще одну пригнали. По шкафам разогнать —
минутное дело. И раздеть — не проблема. Не проблема и стрелять. Вязать проволокой — вот в чем
загвоздка. Бросил Ширманов всех исполнителей на вязание. Чтоб не по одному вязать, а сразу чело-
век по пятьшесть. Помогло. Быстрее дело пошло.
И перекованным веселее. Только сменили бушлаты, а тут новая партия раздевается. Глядишь,
бушлатик и лучший окажется. И ботиночки попадаются. Из четырехсот человек у кого-то да и ока-
жутся новые ботинки. И бушлат можно выбрать — залюбуешься. Так что после пятой партии пере-
кованные все в новеньких бушлатах, все новыми ботинками поскрипывают. Двенадцать их человек.
Правда, работу их легкой не назовешь. Яма — чья работа? Их работа. Но яму не только выкопать
надо. В яме работать надо. Трупы по яме растаскивать. Трупы укладывать надо. По краям порядоч-
ком, посредине — навалом. Настреляют человек двадцать, стоп стрельбе, перекованные — в яму,
укладка.
Исполнители качественно работают, но такова уж человеческая порода: голова прострелена, а
он еще жив. Тогда заявка наверх: тут один шевелится, добейте.
Или сами перекованные добивают ломом. Исполнители тоже помогают, как настреляют чело-
век двадцать, так перед тем, как перекованных на укладку пустить, в кучу стреляют.
Для верности.
В два часа тетя Маша обед подвезла: что, работнички, проголодались? Холованов к народу об-
ращается: сейчас обедать будем или дело закончим? Строгий он командир, но работа идет напря-
женная, и в такие моменты люди сближаются.
Люди понимают друг-друга с полуслова, субординация сейчас только мешает.
Заполнилась яма с одного края почти до самого верха. Там сразу и присыпали землей.
— Отстрелялись. Хорошо отстрелялись. Яма только не засыпана с другой стороны.
Ну это дело не трудное. Копать тяжело, завалить — не проблема.
Ширманов акт, составляет, дядя Вася — ведомость расхода боеприпасов.
Перекованные собирают последние бушлаты и ботинки. У самых шкафов.
Подписал Холованов акт. Поманил пальцем собаководов. Те знаки начальственные без подска-
зок понимают — с собаками к шкафам.
— Эй, ребята, — Холованов перекованным, — мы сегодня четыреста четыре человечка утеши-
ли, а в плане вас четыреста семнадцать. Вас тоже ведь в план включили.
Про то, что надо прятаться в шкафах, он не говорил. Сами понимать должны. Если собак спус-
тили, так прячьтесь. А их спустили. Собакам тоже практика нужна.
Быстро перекованные по шкафам попрятались. Собаки только троих изорвать успели, да и то не
сильно. Оттащили собак.
— Покрасовались в новых бушлатах? Ботинки новые не жмут? Снимайте, ребята.
Мордами — круу-гом! Руки назад! В делах ваших написано, что встали на путь исправления, а
на мой взгляд, горбатого могила исправит.
Вой в кабинках железных, рев. Это ничего. Войте, визжите — на спецучастке свобода. Хоть
мяукайте, если нравится.
— Тетя Маша, у нас еще двенадцать. Пострелять не хочется? — Да ну вас, охальники, смерто-
убийством заниматься. Кончайте скорее и подходите водку пить.
Ликвидировали четыреста шестнадцать, а в списке четыреста семнадцать. Еще один. Этот осо-
бый.
Это американский инженер, специалист по подслушиванию. Этого Холованов лично стреляет.
Вот и все. И вечер.
Хорошо вечером на Волге. Лещ в плавнях плещет. Из-за реки песня плывет.
Пароход колесами шлепает. Бакены загорелись. Красные и белые огонечки.
Все в команде исполнителей любят массовые расстрелы. Потому как массовый на свежем воз-
духе.
Что больше всего сплачивает людей? Совместная работа. Чем труднее работа, чем ответствен-
нее она, тем крепче дружба между теми, кто ее выполняет. Пылает костер, жаром пышет, искры хо-
роводом в небо, тушенка в банках, колбаса копченая — не разрежешь. Дядя Вася-вязатель палочкой
картошки печеные из огня катает.
А водка горькая.