Смешная библия или как мы это видим
Она за один миг неосторожности осуждает их на то, чтобы влачить, вздыхая, жалкое и бесполезное для общества существование.
Между тем именно этим несчастным девам во многих странах поручают воспитание детей. Эти бедные затворницы, невежественные, легковерные, фанатичные и неопытные, берут на себя заботу о воспитании гражданок и матерей семейства. Хотя они не имеют ни малейшего представления об общественных обязанностях и о том, что творится на свете, им доверяют первые годы жизни того пола, которому предназначено составить счастье другого. Что у детей остается от такого воспитания? Они вырастают боязливыми и легковерными святошами, не обладающими ни одним из качеств, необходимых для того, чтобы их ценили и любили люди, с которыми им предназначено жить. При выходе из монастыря они приносят в жизнь только свою неопытность, к которой присоединяется узость ума, занятого множеством мелочей, делающих их несчастными на всю жизнь.
Опустим занавес перед этими тяжелыми сценами и вернемся к монахам, гораздо более опасным для разоряемого ими общества, чем эти несчастные девы, которых закон в союзе с предрассудком осуждает на вечное заключение в темнице.
Среди орденов, возникших в последние века, особенно замечателен орден иезуитов. Он был учрежден святым Игнатием, испанским фанатиком, у которого под влиянием чтения одной легенды окончательно помутился разум. Так как его голова романтика склонила его в сторону набожности, он поставил себе задачей искать опасных приключений и стать Дон-Кихотом римской религии, которая в то время подвергалась атакам многочисленных ересей.
Воспитанный в военной среде, он в своем воинственном пыле задумал учредить монашеское воинство, предназначенное для неустанной борьбы с врагами церкви. Он получил одобрение у папы, увидевшего в этих новых солдатах воинственные отряды, которые с успехом могли бы служить ему для поддержания его власти, подвергшейся со всех сторон нападениям многочисленных мятежников.
Орден, учрежденный Игнатием, в короткое время затмил все существовавшие до него в христианстве. Последние, работавшие в течение веков, благодаря благочестию верующих коснели в бездействии и думали только о том, чтобы в праздности наслаждаться богатствами, полученными от государей и народов. Не таков был дух "Общества Иисуса". Оно вспомнило, что его божественный учитель явился, чтобы принести "не мир, но меч". Поэтому война стала его стихией, и оно служило римской церкви с необыкновенным пылом. Мы видим поэтому, что за два столетия один этот орден дал почти столько же святых, сколько все прочие ордена, вместе взятые. В самом деле, нет таких монахов, которым римский первосвященник был бы так много обязан. Обязавшись специальной клятвой слепо следовать воле святейшего отца, иезуиты, казалось, были чудесным образом специально созданы для того, чтобы в нашу эпоху поддержать, расширить и защитить деспотизм наместника
Гравда, несмотря на свои клятвы, они довольно часто выходили из повиновения. Но это всегда бывало лишь для того, чтобы лучше услужить. Чтобы вернее достигнуть этой цели, они во всех странах затевают заговоры, замышляют перевороты, сеют раздоры, смуты и мятежи, покушаются на особу королей, и все это, как они заверяют, "для вящей славы бога". Давно сказано было об "Обществе Иисуса", что то был "длинный кинжал, рукоятка которого находится в Риме и который всегда готов поразить государей".
Воинственный и беспокойный дух этих монахов-воинов не мог удовлетвориться тем, что сеял смуту в пределах нашего полушария при помощи благочестивых фанатиков, которых орден сумел сделать орудием для выполнения своих широких замыслов. Он посылал людей в самые отдаленные страны, чтобы там завоевывать души для бога, подданных для папы и богатство для себя. По примеру святого Павла иезуит стал "всем для всех". В Индии он сочетал культ идолов с культом Иисуса и тем облегчил успех евангелия и торговых операций "Общества".
Следуя той же политике, эти святые особы в интересах знати вылущили из евангелия все, что есть в нем сурового и отталкивающего. Эти умелые водители душ великолепно поняли, что наставления и советы, предназначенные для презренного простонародья, фанатиков и монахов, не годятся ни для королей, ни для двора, ни для светских людей. Мало того, чтобы предоставить совести больше простора, они довели свою снисходительность до того, что сделали сомнительными и проблематичными самые ясные принципы естественной морали
Стремясь угодить государям, они не забывали проповедовать, деспотизм, превозносить божественные права монархов и вдалбливать подданным самую неограниченную покорность. Имея на своей стороне королей, они обеспечили себе возможность царствовать над народами. Однако эта покорность властям была лишь условной. Они умели проповедовать мятеж и даже призывать к убийству королей, когда те оказывались недостаточно послушны им или римскому первосвященнику.
Суровую христианскую религию иезуиты мудро заменили "духовными упражнениями", легко выполнимой обрядностью, "конгрегациями", или благочестивыми сообществами, четками, частыми исповедями и причащениями -словом, множеством мелочных обрядов, гораздо менее обременительных, чем осуществление добродетели. Зная, что люди проникнуты страхом перед богом, которого им обычно рисуют с малоприятными чертами, они освободили его творения от необходимости любить его, уверяли, что достаточно не питать к нему ненависти, и ловко обратили набожность верующих на святых, особенно на деву Марию, как мы уже заметили выше.
При помощи всех этих остроумных средств иезуиты стали монополистами и арбитрами в делах религии. В странах, подчиненных папе, руководство королями и знатью возлагалось почти исключительно на них. Они стали покровителями и господами епископов. Благодаря интригам и священным заговорам они стали распоряжаться бенефициями и милостями. В результате весь христианский мир вынужден был преклонить колени перед этими монахами, которые всегда были опасны для государей и всегда удостаивались их доверия.
Почти во всех странах им поручали воспитание юношества. Но они старались его не просвещать. Напротив, зная, какую ценность всегда представляло для служителей религии невежество людей, они мудро старались противиться опасному прогрессу человеческого духа и вернуть народы к невежеству веков набожности и варварства, оказавшихся, как мы убедились, столь выгодными для церкви. Они возродили легенды, чудеса, благочестивый обман и святое жульничество веков мрака.
Однако, несмотря на все свое могущество, наши иезуиты встретили противодействие и помеху в проведении своих широких замыслов со стороны секты желчных святош, известных под именем янсенистов, которые, будучи преисполнены святой мизантропии первых христиан, упорно отстаивали первоначальное монашество. Но эти жалкие фанатики, ставшие неуместными в наш век, как и первые проповедники евангелия, отнюдь не встретили сочувствия у властей земных. Их ригоризм создал им врагов и очень мало сторонников. Особенно ополчился против них римский первосвященник, непогрешимый авторитет и деспотизм которого они дерзнули оспаривать.
Папа открыто высказался в пользу "Общества Иисуса", превратившегося в его преторианскую гвардию, в янычаров, в официальных защитников его непогрешимости и его неограниченной власти над церковью. С другой стороны, добрым отцам оказали поддержку короли, которые были вполне довольны их нетребовательной моралью и религией. В результате они побили своих противников с большой выгодой для себя и заставили святого отца предать их анафеме. А светская власть, всегда верно следующая указке Рима, взяла на себя, даже вопреки собственным интересам, честь преследовать янсенистов и создать среди них множество исповедников и мучеников.
Однако партию янсенистов с жаром защищали знаменитые люди, пустившие в ход для защиты дела все свои таланты и знания, которые были бы достойны удивления, если бы их обратили на более интересные объекты, чем богословские споры, всегда нелепые с точки зрения разума. Какую пользу могла бы получить Франция и вся Европа от гения Арно, Николя, Паскаля и ученых из Пор-Рояля, если бы вместо того, чтобы заниматься непостижимыми спорами о благодати, они занялись просвещением человеческого рода насчет предметов, действительно важных для него!
Однако эти глубокие богословы потерпели поражение в борьбе с иезуитами. Последние, более гибкие и ловкие, менее стесняющиеся в средствах, оказались сильнее своих ученых противников.
В руках учеников святого Игнатия христианство утратило свой свирепый, дикий вид. Оно стало религией, удобной для всех, приятной королям, нестеснительной для царедворцев, занимательной для женщин, развлекательной для народа, которому она давала непрерывные зрелища. В то время как янсенисты пытались вернуть христиан к скучной простоте первоначального культа, более ловкие иезуиты обращались к показной стороне и доказали, что для привлечения большинства нужен пышный культ.
Но ничто не дало иезуитам столько могущественных сторонников, как их нетребовательная мораль и снисходительность к тем, кто не, хотел покориться строгим законам добродетели. Их богословы старались расширить узкий путь спасения, выровнять ухабистую тропинку евангелия. Каждый мог надеяться попасть на небо, не давая себе труда бороться со своими наклонностями. Казуисты заботились о том, чтобы делать поблажки совести, и изобрели тысячи остроумных уловок, чтобы оправдать самые подлые поступки и самые скандальные пороки. Учение о пробабилизме * дало людям возможность выбирать среди решений сговорчивых вероучителей те, которые больше всего соответствовали их настоящим интересам.
Словом, целью политики иезуитов было, как видно, желание оживить пошатнувшуюся религию, ставшую непривлекательной из-за невозможности ее осуществить. Иезуиты пытались сделать ее более радостной, отнять у нее ее суровую внешность, способную только отпугнуть. Они пытались сделать людей набожными и религиозными даже за счет морали, не заставляя их вместе с тем жертвовать своими страстями. Они лучше, чем их неистовые противники, поняли, что первоначальная христианская религия уже не по сезону и, во всяком случае, без серьезных поправок не годится для большого света. По всем данным можно считать, что искусные руководители "Общества Иисуса", сами лишенные религиозных предрассудков, которые они хотели внушать другим, поставили себе задачей реформировать и смягчить учение Христа, чтобы привлечь к нему больше приверженцев.
Но их непреклонные противники считали преступлением приспособлять религию к обстоятельствам и к задачам светской политики иезуитов. Они смотрели на них как на предателей и нечестивцев. Они вообразили, что нельзя вносить поправки в учение, которое они считали божественным и которого, следовательно, нельзя коснуться. В самом деле, риторизм и мрачное настроение составляют суть христианства. Христианин, обладающий хорошим характером,плохой ученик бога, увенчанного терновым венцом, не перестававшего проповедовать суровый образ жизни.
Вследствие этого наши набожные ригористы, чтобы опорочить своих врагов и расстроить их планы, упорно проповедовали евангелие по всей строгости небольшой группе, которую сумели сколотить. Не будучи в силах повредить своим могущественным врагам, они, по обычаю рекомендуют согласие, милосердие, терпимость, терпение, стойкость в страданиях
По примеру первых главарей церкви главари этой партии призывают своих последователей вносить милостыню, которую, они распределяют, чтобы облегчить положение бедняков, и "состоятельных людей, гонимых за истину". Чтобы доказать, что только они являются хранителями этой драгоценной истины, они постарались сфабриковать чудеса на могиле некоего дьякона, умершего в преданности: их взглядам. Далее, они позаботились о том, чтобы раздобыть духовидцев, бесноватых, пророчиц, одержимых, которые должны были предсказывать конец света, пришествие пророка Ильи, страшный суд и месть всевышнего. В ожидании результатов этих предсказаний вожаки партии живут привольно за счет своих набожных учеников и благочестивых женщин, которые взяли их в руководители