"Я верю что человек постоянно находится в борьбе между страхом и любовью. Чем в большей степени преодолён страх тем больше остаётся для любви - в широком смысле. Я качаюсь всё время как маятник туда - сюда, мажду страхом и любовью, открытостью и закрытостью, бегством и присутствием", рассказывает он и цитирует Павла: "Ибо доброе что хочу делать - не делаю, а злое что не хочу делать - делаю."

Я напоминаю ему о том что мы в конце нашей предыдущей встречи говорили также о вере; что он также молитву написал для книги одного автора, сочиняет песни о Иисусе и говорит о своих убеждениях в то время как другие только желают это сделать. Чуть позже говорим о его в то время только изданной книге "Путь перелётных птиц".

"Мне уже не оказывают сопротивление, но многие ещё имеют страх или опасения, если так хочешь. Тема веры составляет как минимум одну треть книги. Единственным рецензентом решающимся писать о вере была ты."

На моих пробежках трусцой слушаю его песни и тем самым встречаюсь с обоими - Павлом и ним; другие рассказывают о своих встречах, а я вот всё ещё молчу.

Мне всё тяжелее сохранять молчание о встрече с Иисусом. Вот читаю в книге Ёнаса Гарделя почему по его мнению так мало людей пишут о своих встречах. Он думает что с течением времени Иисус открылся многим людям. То что только немногие встречи обнародованы и письменно переданы дальше скорее является следствием того что "Авторитет церкви состоит в том чтобы передавать дальше историческую память." Это означает для меня что имеются кроме меня ещё и другие с подобным опытом. Только жаль что их тяжело найти. Были они незначительны или значение было ложным, поэтому о них не было написано? Или они сами не решались на это, что было бы совершенно понятно. Ещё в 1674 году в Стокгольме за один раз были казнены семьдесят одна ведьма. В то время не верили а знали что Бог есть. Ведьмы только верили по другому. Как будет принято в настоящее время то что существуют видения, когда большинство даже и не знает, что Бог существует?

162

: Кого встретила женщина, не верившая в Бога.

Глупый вопрос: она встретила мужчину, который ее …. полюбил.

"Я верю что человек постоянно находится в борьбе между страхом и любовью"

Я уже уже писал-явные признаки шизофрении.

С параноидальными наслоениями.

"Ибо доброе что хочу делать - не делаю, а злое что не хочу делать - делаю."

А здесь симптомы аутизма с той же,шизофренией.

Депрессивного характера с всплесками гипер активности в момент срыва крыши.

Мне всё тяжелее сохранять молчание о встрече с Иисусом. Вот читаю в книге Ёнаса Гарделя почему по его мнению так мало людей пишут о своих встречах. Он думает что с течением времени Иисус открылся многим людям. То что только немногие встречи обнародованы и письменно переданы дальше скорее является следствием того что "Авторитет церкви состоит в том чтобы передавать дальше историческую память." Это означает для меня что имеются кроме меня ещё и другие с подобным опытом. Только жаль что их тяжело найти.

Не там ищет.

Надо по псих.больницам поискать.

Особенно,в закрытых отделениях,там каждый третий или исус,или моиссей,или сам бог.

Я лично имел честь быть знакомым даже с ангелом смерти.

А вот наполеонов вообще не встречал.

Это течение уже стало в 20-21 столетии не модно.

https://songhouse.me/s/9816012-YAnosh_Koosh_-_YA_ne_sumass...

Я лично имел честь быть знакомым даже с ангелом смерти.

Но потом тебя подлечили ))

Большинство из тех о которых я читаю о том что они встречались с Иисусом видимо жили в другом контексте веры. Были ли это Его ученики или члены общины верующих. Они были возможно активны как миссионеры, были священника или монахами и преследовали двойную цель - делиться своим опытом. Я же напротив свободна. Я не втиснута ни в какую систему. У меня не было никаких задних мыслей при встрече с Ним, не просила об этом. Не была в этом ни воспитана ни научена, в это состояние вошла не через медитацию.

Но по всей видимости я настолько недвузначная что меня один американский священник Джим Гарлов у которого я брала интервью перед Рождеством об ангелах по телефону вдруг спросил меня о том что я видела. Не о том видела ли, а о том что видела. Я его спросила откуда он может это знать и он ответил что интуитивно или точнее как он сказал "От Бога." Джим Гарлов написал книгу об Ангелах "Небо и жизнь после смерти." Я читала о нём в Financial Times. К тому времени уже появилось множество книг об ангелах и известные газеты посвящали этой теме целые страницы. Верю ли я лично в ангелов не имеет значения. Интересно то что многие в них верят и с этой темой должно обходиться серьезно и с глубоким уважением. Я также хотела написать об этом бОльшую статью посему позвонила ему в то время когда он вечером был в Дании а утром уже в Калифорнии.

"Потому что мы находимся на пути к апокалипсису", об'ясняет Jim Garlow. "Тогда и собираются ангелы."

Англичане и их газеты как Financial Times выражаются сдержанно, в чём похожи на датчан. Это было уже как серьезная провокация читать слова Garlow в английской газете и слышать его по телефону ибо американцы говорят об их вере по-другому - в празднично-торжественном и одновременно в обиходном тоне. Вначале мне было трудно говорить с ним открыто. Но когда я рассказала ему кое что о себе и из его встречных вопросов поняла что он понимает о чём речь то расслабилась. Одновременно мне было несколько неприятно ибо я датская журналистка возбуждённо беседовала и доверительно с американским священником который между всего прочего выступал за владение огнестрельным оружием и против того чтобы женщины становились священниками.

Через атлантический океан он мог меня спросить о том что я видела без того чтобы мы до этого разговоривали о личном, так как это было строго тематическое интервью. Но теперь я знаю что если дОлжно писать об ангелах то речь должна быть обычно - повседневная.

Я была в ужасе от того что могу почувствовал что-то общее с человеком который во всяком смысле далёк от меня но который очевидно может прямо через меня видеть и относительно общего между нами которого мне так не хватает мог попасть прямо в яблоко. Garlow фундаменталист и глава Skyline Church в Калифорнии которая активно выступает против однополых браков с тем аргументом что это находится в противоречии с Библией. Мой разум, моя культура, моя страна, моя юность вынуждают меня рефлективно становиться против фундаменталистов любой окраски, их сразу же отвергать. Но теперь я не могу уже больше делать этого.

Я слушала его как журналистка была внимательна и критична, решилась одновременно на расспрашивание относительно различных источников. При этом утешалась тем что это всё будет полезно моим будущим читателям, тешилась также надеждами что это будет также полезно и для меня. В этот вечер дома у телефона прежде всего я была испугана. Но глубоко во мне была утверждена моя собственная вера и я была рада сегодня ещё раз узнать о том, что я уже знаю - не верю а знаю - именно что Иисус желает с нами предпринять. И я была облегчена тем что я как журналистка которая всем оставляет право на честную трактовку смогла то же самое предоставить и Гарлову.

Это был не первый раз когда я разговаривала с людьми которые во мне что-то увидели что я сама не могла знать что это по мне видно. Один священник спросил меня после одного интервью что такого я пережила что когда проходила мимо алтаря то "пылала." Другой священник вдруг говорит что я выгляжу "благославенной." И после одного из моих между тем ставших частыми посещениями Убеды встречаю я пару лет позже одну американку которая со мной говорит так же как и Джим Гарлов. Без обиняков.

"Ты наверняка встречала Иисуса", говорит организатор путешествий Анне Розе, когда я сидела рядом с ней в автобусе по дороге от нашего отеля к очередной туристической конференции в Малаге.

"Что говоришь здесь такое?"

"Это ведь каждый может видеть."

"Видеть?"

"Да, ты светишься"

Она предлагает мне прочитать "Небо есть действительно" Тода Бурпо. Он пишет о своём четырёхлетнем сыне Колтоне который перед тем как был привезён в больницу лежал в коме а потом мог рассказывать что видел своих маму и папу, что он был на небе, что он разговаривал с ангелами и с Иисусом. Книга имела огромный успех в Америке.

"Колтона окутывает особое спокойствие потому что он знает то, что знает. Так просто это", констатирует Тод Бурпо в одном интервью.

Это напоминает мне очень о том что знаю я. Это выглядит так как буд-то я читаю о себе самой. Я знаю что Иисус существует и с Ним существует измерение о котором мы в действительности не очень много знаем. Но довольно быстро даёт о себе знать мой скандинавский ген критики. Маленький Колтон тоже проис.ходит из христианской семьи, его отец является священником методической общины в Небраске. Может быть его отец просто миссионирует? Может быть эта книга была просто написана для того чтобы привлечь побольше новых членов общины с целью умножения власти и богатства? Может быть это всё просто выдумано?, спрашиваю себя как первая реакция. Немедленно реагирую на себя саму: Как могла именно я сомневаться в видениях?

Позднее я читала и "Взгляд в вечность" американского неврохирурга Александра Ебена. В ней он описывает свои впечатления в глубокой коме, как он увидел содержание всего и как это знание в нём закрепилось и окутывает его светом который могут видеть другие люди. Точно как увиденное людьми в состоянии близком к смерти и его описание блаженного состояния очень напоминает мне мои ощущения во время тех встреч. С одной лишь разницей - я была в полном сознании.

Я читала также очень рас.хваленную книгу Анне Лизе Марстранд-Ёргенсенс о монахине Хильдегард из Бинген, которая родолась в 1098 году десятым болезненным ребёнком в немецкой семье. Она умерла в возрасте 81 года после того как она руководила монастырём в Дизибоденберг и основала монастыри Рупертсберг около Бингена как и позднее Ейбинген на другой стороне Рейна. Хильдегард была в возрасте трёх лет когда она имела первое видение. Уже в возрасте восьми лет она была послана к человеку благородных кровей Юте из Шпонхайма, которая должны была Хильдегард готовить к жизни в монастыре, в который она и вступила в возрасте десяти лет.

В продолжении дальнейших лет у Хильдегард развилась близкая дружба с Вольмаром, монахом одного с ней возраста, который стал её учителем и писал начисто и иллюстрировал её книги. Она была очень сведущей в медицине а также начала писать сочинять музыку для хора монахинь. И в церковной политике стала она важным лицом со временем. В 1141 году папа римский разрешил ей опубликовать свою книгу "Знай пути". Вплоть до своей смерти она жила в монастыре.

Хильдегард писала в стиле который тысячу лет позже переняла и Анна Лиза Марстранд-Ёргенссон. Это чувственный стиль который показывает встречу с божественным в телесно и не в последную очередь исполненной светом. Её изображение написанное Вольмаром по её же эскизу в формате почтовой открытки стоит около моего компьютера в бюро.

Картина изображает женщину на лоб которой падает жёлтый луч света с неба.

..........

"Свет невозможно накопить и взять с собой когда выходишь в темноту"

Anne Lise Marstrand-Jørgensen

..........

14 декабря 2009 года в поздний послеобеденный час послал мне Андре Пеццини одно стихотворение Иоана Креста. Сегодня, в день смерти монаха в капелле музея в Убеде почитали его память чтениями его стихов и музыкой его последнего часа. В городе и месте по которым я скучаю. Когда я получила эти стихи сидела как раз на моём рабочем месте. Если мой испанский оставляет желать лучшего, тем не менее понимаю достаточно чтобы знать что это нужно как-то выразить для этого выйти на лестничную площадку и закрыть за собой дверь. Стою опершись на ярко-жёлтые поручни лестницы, едва слышу звук клавиатур моих коллег также не обращаю внимание на затоптанный голубой линолеум. Рабочее место, бетон, экраны компьютеров и огромное помещение нашего бюро в один момент становятся далёкими понятиями. В продолжении нескольких секунд переношусь во времени на пятьсот лет назад, сижу три тысячи километров южнее в моей ризнице на скамейке и читаю стих так медленно и так много раз пока испанский становится не переведённым мною а понятым.

Особенно третий куплет - Животворящий огонь любви - называется в переводе Греты Ливбьерг - проскальзывает в меня там где я особенно чувствительна.

"О факелы огня!

Сияние ваших лучей

Дарят пещерную глубинность разуму

Который некогда был тёмным и слепым,

Сейчас же необычайной красоты

Свет и тепло

Его любимой"

(перевод весьма свободный)

Эти слова весьма громкие и раньше я не могла их понять - сейчас же они трогают меня весьма и я не могу с этим ничего поделать. Раньше они были для меня лишь благими словами - сейчас же это опыт, который и я разделяю. Большую часть времени нахожусь внутри "глубинных пещер души". Глубоко внутри, где непроницаемая темнота. О да, я читала об этом, это должно бы идти вспять.

Иоанн Креста сам писал о тёмной ночи - "Тёмная ночь". Впрочем она стоит тоже в Списке Кундалини. И только когда я оказалась снаружи на лестничной площадке оказалась и прочитала стихотворение по новой, узнала что это погружение в темноту неотвратимо. Не только лишь потому что - если это выразить просто - можно светиться лишь когда темно. А потому что - как Иоанну и мне - известно, что есть Иисус и поэтому даже теменота дарит "Свет и Тепло."

Это совершенно другой взгляд на печаль. Печаль была непременным спутником моей жизни. На меня действовали всегда уже сильные колебания эмоций. Полосы времени печали воспринимала я уже всегда изнурительные и удручающие. Время от времени я нуждалась в помощи, беседах с профессионалами, дважды имела даже лёгкую терапию. Мой дедушка со стороны отца имел таже эту тёмную сторону, к тому же более выраженную. И другие люди из моих родственников имели этот недуг. Я не стыжусь этой печали, но страдаю от неё. Она тяготит меня и мешает быть энергичной и радостной, какой я так хотела бы быть.

Для меня очень неожиданно читать у Иоанна Креста что тьма хораша не только тем что можно показать свет, но она и сама одаривает энергией и защищённостью, "Свет и Тепло", Он описывает это не только в форме этого красивово стихотворения, много больше все его тексты которые я прочла пронизаны этим образом мышления. Но как и при многом из того что я прочитала в последнее время в моё свободное время, до меня доходят отдельные подробности только тогда когда они касаются меня лично. Во мне происходит так много чего; работа, семья, повседневные заботы требуют также своей дани да так что я уже давно не могу вспомнить всего.

Посреди декабрьской темноты стало мне ясно как то что я знаю чувствую уверенно всеми моими чувствами ещё до того как могу это объяснить. Он изменил моё понимание темноты. Физически чувствительно теряю страх и ужас перед бездной, на край которой я так сказать на протяжении всей моей жизни балансирую когда мне было плохо. Очень глубокая, угловатая, агрессивная бездна в которую рискую сорваться, если бы всё это время не старалась бы удержать равновесие. Время от времени чувствовала я леденящий холод поднимающийся из этой бездны - даже после явления в феврале. И он усиливался месяц за месяцем.

Но я больше не подавлена так как раньше. Что-то изменилось. Ужас перед падением пропал и темнота длится недолго, пока она будет массивно оттеснёна Светом, Радостью и Счастьем - и чувством влюблённости из последнего явления. Время от времени это кажется жёсткой борьбой, в которой даже сама я не учавствую. Это звучит довольно абсурдно, но это так как буд-то я зритель, но нет, затем неожиданно становится эта борьба физической. Как с болью, тошнотой, заботами, так и с улыбкой, дрожью блаженства, радостью жизни.

172

Как тогда когда в конце мая я приехала из Испании домой. Измождённая приземлилась я ближе к вечеру в аэропорту. Господствовал наприятный, серый, тяжёлый холод. Лишь семь градусов по сравнению с почти тридцатью в Убеде. Ревя сидела я перед полуночью три четверти часа на станции Бандхольм в ожидании поезда. Скамейка под навесом была леденяще-холодной и грязной, перегородка из стекла запотевшей и моё хлопчатобумажное пальто не грело меня. Я чувствовала себя большой кровоточащей раной. И я хотела лишь одного - быть там внизу в ризнице, хотела жить лишь всем тем что там со мною произошло. Углубиться в это, большему научиться, больше испытать, быть увиденной, идти дальше в Свете. Мне этого всего не хватает, у меня ностальгия по этому, и мой муж был прав когда говорил, что я "лучше всего хотела бы быть где-то в другом месте."

Темень равнялась ностальгии, как желание влюблённой, вполне физически. Я дрожу. Но чувство было более сильным чем влюблённость в мужчину. Я была влюблена в жизнь, хотя имела жгучее желание чтобы эотй влюблённости соответствовала моей собственный жизни. Чтобы это вызвало эхо в моём окружении и у моих близких. Но желание близости было так сильно, что могло быть исполнено одним лишь Им.

Населённый пункт Убеда и люди имеющие причастие к конкретным воспоминаниям были ближе интимной встрече и могли иметь часть моей радости. Другие же - даже друзья и семья, были мне менее близки в этом смысле - те которые знали об этом но особенно те которым я ничего не говорила. Я желала бы чтобы близкие мне люди были бы причастными и были бы ко мне в высочайшей степени интимными. Понятно что я ожидаю слишком много, но желание во мне было так сильно. Я бы так охотно делилась с другими.

Прийди!

Но откуда вам знать чем была эта интимность, если вы не принимали в этом учстия этого никогда не пережили. Чувство одиночества и лишения было огромно и массивно. Я вспоминала обо всём том что узнала, упражнялась в этом но было так больно .... способностей сознания было недостаточно.

173

Ностальгия тогда в мае и было этой чёрной тенью - ни депрессией, ни заботы - а ностальгией о которой поют даже плохонькие поп-группы. По дороге домой через лес сидела я в автомобиле, плакала слушая поп-музыку и была почти разплавлена от ностальгии. Между тем свои переживания я жёстко подавила чтобы посмотреть не удастся ли мне хотя бы таким образом обрести покой. Для общего благополучия я переняла довольно много обязанностей. На летних каникулах красила комнаты и всё это многократно - стены белым а полы светло-серым цветом. Многократные штрихи кистью должны были держать меня дома. Я хотела спасти наш брак. Это получилось не очень хорошо, мы жили и дальше каждый своей жизнью. Это было наиболее болезненно. Часто было пусто то пространство которое должно было бы быть общим.

Я была беспомощна перед этим, не могла совладать с ностальгией и беспокойством ни молитвой ни забвением. Ни тем что я боролась за ни тем что против. И неважно чем я занималась - это просто не прекращалось.

Я молилась, следовала всем советам которые до тех пор получила. Я исследовала, медитировала, прочитала много книг очень медленно, обратилась к lectio divina , божественного чтения. Основательной книгой для этого была "Открытый смысл, открытое сердце" Томаса Китинга.

Томас Китинг большой старый человек в области новейшей христианской спиритуальности и он представляет реанимацию так называемой центрированной контемплативной молитвы. Такой вид молитвы практиковали Иоанн Креста и Тереза Авильская. В семидесятых годах снова и снова приходило много людей в монастырь Китинга в США и спрашивали дорогу к непокалёку расположенному центру буддизма потому что хотели научиться медитировать. Китинг знал что в раннем христианстве существовал способ молитвы который образовался под влиянием медитации и к тому ещё и с Иисусом в центра внимания. Здесь начал он активизировать эту старую форму. Совместно с другими цистерцианскими монахами он описал старые способы и начал преподавать в этой области.

175

С тех пор эта форма медитационной молитвы очень сильно распространилась, и в Дании. Имеются группы собирающиеся вместе для молитв таким образом и есть люди такие же как и я пытающиеся так молиться. Этот род молитвы называют контемпляцией. При этом углубление в молитву настолько глубоко, что молятся не словами или образами а просто-напросто находятся в молитве. Это никакая не чистая медитация и не "тренировка в расслаблении", утверждает Китинг в своей книге.

"Контемпляция не означает уход от мира. Наоборот", формулирует Оле Скьербэк Мадзен в предисловии к датскому изданию и продолжает: "Соединение в молитве с Богом дополняет бытию четвёртое измерение которого не хватает до тех пор пока мы живём в нашем мире трёх измерений."

Та моя встреча состоялась в этом четвёртом измерении, там где встречаются время и бесконечность, как Т. С. Элиот это выражает словами. Я могу это испытывать и когда бегаю трусцой, и когда развешиваю бельё или когда посмотрю на моих сыновей, поливаю розу или вливаю тёплое молоко в кофе.

Плинг - и нахожусь уже снаружи, в "Целом".

Швуп - и это просачивается сквозь меня как в тот день в ризнице.

Бумс - и я оказываюсь на израильской земле двух тысяч лет назад.

Китинг объясняет что этот процесс изменяет наше видение действительности, структура сознания меняется и мы становимся способными "в событиях нашей повседневности с большей чувствительностью постигать и реагировать на присутствие Божие во всём, через всё и позади всего того что мы воспринимаем."

Так оно и есть. Даже мельчайшее несёт в себе Божественное сияние, банальности - даже если это посметание сухих листьев у вьезда - могут меня привести к казалось бы совершенно безосновательной и неконтролируемой улыбке, почти к глупому хихиканью. В соответствии с Китингом это может быть бызвано посредством контемпляции ибо "если мы освободимся от мыслей о самих себе" и покоимся в том что он называет "внутри нас живущее Божественное", мы получаем доступ к неотъемлемой части каждого человека.

По словам Китинга добраться до того что скрыто за нашим "фальшивым я" и является целью и смыслом упражнений. Смена контемплативной молитвы и повседневной деятельностью ведёт не к желанию достичь для себя наилучшее а в том чтобы дать себя нести Божией Воле. И посредством этого к наилучшему для всех.

176

Плинг - и нахожусь уже снаружи, в "Целом".Швуп - и это просачивается сквозь меня как в тот день в ризнице.Бумс - и я оказываюсь на израильской земле двух тысяч лет назад.

ПлингШвупБумс Это,как говорил Хоттабыч-ТРАХТИБИДОХ!!!

Китинг предлагает по утрам молиться в течении двадцати-тридцати минут. Таким образом "резервуар внутренней тишины может быть поддержан", ибо только там можно быть открытым Богу. Я делала это утром и вечером в продолжении многих дней. Тихо сидела. Говорила про себя "Иисус". Видела Его перед собою. И произошло то что Китинг описывает: "Большая борьба в первых фазах центрированной молитвы это борьба с мыслями." Стараться не иметь мыслей - нереалистично, продолжает он в своей книге. "Единственной возможностью в этом конфликте увидеть развитие является взгляд на успехи которые проявляются в течений времени: будь то мир, смирение или любовь к ближним в повседневной жизни."

Этот подарок чувств был в то послебеденное время на скамейке в ризнице которое я воспринимала сознанием был вложен в меня. Он был просто так во мне. Без усилий. Всё время. "Присутствие Божие как воздух, которым мы дышим", пишет Китинг. Да, так оно и есть, думаю я. Он же всё время здесь, Иисус, который и есть Присутствие Божие. Он во мне каждую секунду. Так как если бы здесь был грудной младенец, на которого непрерывно направлена часть внимания.

Те для которых Китинг пишет должны быть тренированы чтобы достигнуть то состояние, в которое я какк бы провалилась как вторая Алиса из Страны чудес - как говорит мой сын. Я же начала с другого конца. Я уже нахожусь всё время в молитве.

177

Я истощена - замечаю во время дня завершения года в декабре в северной ютландии проходя через стеклянную дверь к коридору первого этажа медленно пустеющего здания издательства. Снаружи темно. Вижу бетонные стены, вижу помещения в которых пигашен свет и заледенелый газон. Вздыхаю.

Поведение моего тела нормализировалось в течении осени. Из этого черпаю надежду что на моём пути нахожусь уже может быть дальше. Жёлтые лучи ис.ходящие из моих пальцев пропали да и другие симптомы уже ослабли. Они не пропали, непосредственно всплывают но уже реже и не так массивно как весной.

Напротив всё больше усилились разочарования духовные, социальные и интеллектуальные. Кроме того у меня нет уже большого избытка энергии. Кроме того меня терзает то что это продолжается без того что я могу что-то сделать против этого. Но с тех пор как я от Андре получила стихотворение, стало обозначаться решение проблемы. Ибо Иоанн Креста пишет о темноте как о чём-то само собою разумющемся, которая не негативна и против которой не нужно

бороться.

Темнота была до сих пор для меня связана с чувством беспомощности. Потому что при этом я не могу успешно справляться с жизненными задачами. Потому что "всё обрушивается надо мной" - как говорола мне моя мать когда я была ещё маленькой.

Данное Иоанном определение "тёмной ночи" психоаналитики использовали как образ депрессии. Напротив же им оппонирует очень активно Грета Ливбьерг в её "Иоанн Креста - духовный консультант нашего времени". Конечно, это может воспринято как депрессия - аргументирует она - но лишь непосредственно, так как эта ночь имеет смысл и не является бессмысленной темнотой. В этом то и дело. Темнота имеет смысл и не только как противоположность свету. В печали не нужно видеть только состояние которое должно в конце концов показать как хорошо быть радостным. Тёмная ночь есть уже нечто в самой себе. Если это акцептировать, то можно легче справиться с этим тяжёлым временем и можно избежать того чтобы сломаться под бременем этого.

Тёмная ночь это место в котором думают и чувствуют медленнее, может быть интенсивнее и с другим содержанием как если стоять вне этого где казалось бы больше освещения и жизни. Не то чтобы одно место было лучше чем другое. Нужны оба. Радость поверхтностной и грусть глубокой не должны быть обязательными. В обоих местах можно иметь оба состояния. Из этого можно что-то получить только если это состояние акцептировать.

179

Темная ночь. Всех испортила женщин война…
И теперь вот такие слова в этой песне поются.

Танцы, кино, маскировкой закрыто окно,
Но в квартире военных полно – от сержанта и выше.

Ты меня ждешь, а сама с капитаном живешь.
И от детской кроватки тайком ты в кино убегаешь.

Ты не ждала – я случайно попал в Ленинград
И у детской кроватки тебя не застал, не увидел.

В доме застал я висячий замок на двери,
А кроватка, где сын мой лежал, опустела навеки.

Годы пройдут, будет тихая мирная жизнь…
Знаю, встречусь с любовью моей, но уж к ней не вернуся.

Я не вернусь, где бы стены встречали меня;

Больше ты не увидишь меня, что б со мной ни случилось.

Я охвачена мыслями Иоанна. Понимаю, что не могу мои знания непосредственно обратить в действия. Но так как его интерпретирует Грете Ливбьерг он возможно охватил нечто которое может мне подготовить почву чтобы я училась жить с темнотой во мне.

Может быть потому в том числе что вера Иоанна, в том виде в котором он её живёт и описывает является физической. Это очень близко тому как я пришла к вере. Другие - как к примеру Кьеркегор или королева - пошли иной дорогой. Но я упала в яму вместе с руками, ногами, глазами и ушами, да со всем телом. Этим телом, о котором пишет Иоанн о котором он знает, что оно может нам сообщить о том, котором у нас нет ещё ясности.

Если я грущу, моё тело чувствует это первым, обо я чувствую мою грусть, ощущаю её. Как раз в настоящий момент трогают меня слова Иоанна особенно. Физически. Если же правда что темнота может быть местом дарящим спокойствие и уверенность, то оно не может же быть опасным, думаю я. Но тут же сомневаюсь, ибо если я грущу, то ощущаю это так телесно и отягощающе, что не уверена в том что это состояние смогу преодолеть.

Но это состояние и не должно быть преодолено. Здесь не громыхает борьба между двумя нравами. Я состою из обоих, должна это единство почувствовать и прожить. Если правильно понимаю интерпретацию Ливбьерг я должна жить и с тем что невидимо, если всё совершенно само собою разумеющееся, светло и приятно. Я живу если вижу свет, если я сама свечусь. Но тогда я вижу только то что освещено. В жизни же есть и больше этого. Есть уверенность и есть теплота пещеры. Даже если в ней темно.

Не каждый может преодолеть уныние, предупреждает Иоанн. Не все выбираются наружу в рассвет, как он пишет, где они находятся в свете и ночами могут обратиться к покою и так далее. Он описывает жизнь в режиме маятника, но не такой беспокойной как я как раз переживаю, а жизнь медленно меняющую состояния, в подобных видах как день и ночь.

В то время как я стою снаружи на лестничной площадке а мои коллеги за стеной пишут и разговаривают и начинают собираться домой; уже шестой час, проясняется медленно у меня в голове. Мне нужно прекратить темноту от меня отгонять! Бездной являюсь и я сама. В случае если я и упаду в неё, упаду и в саму себя. Иду я в темноту, иду и в саму себя, в грот - если оставаться в сревнениях которыми пользуется Иоанн Креста.

Мне известна темнота во мне, одну длинную тёмную ночь в которой я сомневаюсь и унываю. Это так просто-напросто. Но мне нужно лишь поддаться и использовать темноту в её смысле! Это звучит легко и логично, но я знаю что это поможет жёстко и бессердечно. Конечно же должны пройти годы пока я приду к мирному "маятнику".

Если я посмотрю на это стихотворение то могу вдруг увидеть себя со стороны. И не только физически. Метафизически. Над действительностью. Сквозь кожу могу видеть своё сердце, а на правой стороне сердца сижу я сама как уменшение меня самой и киваю мне же которая снаружи. Как кукла киваю я приветливо самой себе. Это действует как театральная постановка: Я нахожусь одновременно наверху на сцене и также как внизу среди публики. Театр абсурда, но это так. Прямо здесь на проходе. Как раз могу ещё думать что действительно потеряла рассудок - как через меня протекает спокойствие и я дрожу как в ризнице.

Видение моего двойного я, одного которое наблюдает за мной и одного которое со мной встречается так массивно, что начинаю плакать. Уже опять то же самое думаю ещё, но даже слёзы другие. Это слёзы облегчения. Сейчас не нахожусь уже вне самой себя. Я нахожусь в самой себе, со светом и темнотой. Свет приходит ниоткуда и отовсюду. Сижу в моём тёмном гроте купаясь в том свете который пишут художники.

Как и дазчанка Анита Хувенэгель, которая пишет алтарные картины на которых перекрещиваются свет дня с небесным. Это жёлтый и белый свет, объясняет она мне в то время как я посетила её в её мастерской, она живёт неподалёку.

Так же как и английский художник Турнер(1775-1851), который белое может так писать что пропадает. Чем старее он был тем более светлыми были его картины. Каждый раз когда бываю в Лондоне углубляюсь в его картину Вечерняя звезда в зале 34 национальной галереи. Её можно принять за эскиз, но свет на небе не является ни луной, ни звёздами, ни солнцем ни отражением моря. Он приходит изнутри.

181

.........................................................................................

"Я тот которого ты любишь

и будешь любить всегда"

Едит Сёдергран

...........................................................................................

182

Я охвачена мыслями Иоанна. Понимаю, что не могу мои знания непосредственно обратить в действия. Но так как его интерпретирует Грете Ливбьерг он возможно охватил нечто которое может мне подготовить почву чтобы я училась жить с темнотой во мне.

Ой, этот Карузо! Столько шума - “хороший певец, хороший певец”... А он и фальшивит, и картавит!
- А ты что, слушал Карузо?

- Нет, мне Изя напел!