Вход на сайт
Кошка под дождем
NEW 29.06.06 23:03
В отеле было только двое американцев. Они не знали никого из тех, с кем встречались на лестнице, поднимаясь в свою комнату. Их комната была на втором этаже, из окон было видно море. Из окон были видны также общественный сад и памятник жертвам войны. В саду были высокие пальмы и зеленые скамейки. В хорошую погоду там всегда сидел какой-нибудь художник с мольбертом. Художникам нравились пальмы и яркие фасады гостиниц с окнами на море и сад. Итальянцы приезжали издалека, чтобы посмотреть на памятник жертвам войны. Он был бронзовый и блестел под дождем. Шел дождь. Капли дождя падали с пальмовых листьев. На посыпанных гравием дорожках стояли лужи. Волны под дождем длинной полосой разбивались о берег, откатывались назад и снова набегали и разбивались под
дождем длинной полосой. На площади у памятника не осталось ни одного автомобиля. Напротив, в дверях кафе, стоял официант и глядел на опустевшую площадь.
Американка стояла у окна и смотрела в сад. Под самыми окнами их комнаты, под зеленым столом, с капала вода, спряталась кошка. Она старалась сжаться в комок, чтобы на нее не попадали капли.
- Я пойду вниз и принесу киску, - сказала американка.
- Давай я пойду, - отозвался с кровати ее муж.
- Нет, я сама. Бедная киска! Прячется от дождя под столом.
Муж продолжал читать, полулежа на кровати, подложив под голову обе подушки.
- Смотри не промокни, - сказал он.
Американка спустилась по лестнице, и когда она проходила через вестибюль, хозяин отеля встал и поклонился ей. Его конторка стояла в дальнем углу вестибюля. Хозяин отеля был высокий старик.
- Il piove (Дождь идет), - сказала американка. Ей нравился хозяин отеля.
- Si, si, signora, brutto tempo. Сегодня очень плохая погода.
Он стоял у конторки в дальнем углу полутемной комнаты. Он нравился американке. Ей нравилась необычайная серьезность, с которой он выслушивал все жалобы. Ей нравился его почтенный вид. Ей нравилось, как он старался услужить ей. Ей нравилось, как он относился к своему положению хозяина отеля. Ей нравилось его старое массивное лицо и большие руки.
Думая о том, что он ей нравится, она открыла дверь и выглянула наружу. Дождь лил еще сильнее. По пустой площади, направляясь в кафе, шел мужчина в резиновом пальто. Кошка должна быть где-то тут, направо. Может быть, удастся пройти под карнизом. Когда она стояла на пороге, над ней вдруг раскрылся зонтик. За спиной стояла служанка, которая всегда убирала их комнату.
- Чтобы вы не промокли, - улыбаясь, сказала она по-итальянски. Конечно, это хозяин послал ее.
Вместе со служанкой, которая держала над ней зонтик, она пошла по дорожке под окно своей комнаты. Стол был тут, ярко-зеленый, вымытый дождем, но кошки не было. Американка вдруг почувствовала разочарование. Служанка взглянула на нее.
- На perduta qualque cosa, signora? (Вы что-нибудь потеряли, синьора?)
- Здесь была кошка, - сказала молодая американка.
- Кошка?
- Si, il gatto (Да, кошка)
- Кошка? - Служанка засмеялась. - Кошка под дождем?
- Да, - сказала она, - здесь, под столиком. - И потом: -А мне так хотелось ее, так хотелось киску...
Когда она говорила по-английски, лицо служанки становилось напряженным.
- Пойдемте, синьора, - сказала она, - лучше вернемся. Вы промокнете.
- Ну что же, пойдем, - сказала американка. Они пошли обратно по усыпанной гравием дорожке и вошли в дом. Служанка остановилась у входа, чтобы закрыть зонтик. Когда американка проходила через вестибюль, padrone (Хозяин ) поклонился ей из-за своей конторки. Что-то в ней судорожно сжалось в комок. В присутствии padrone она чувствовала себя очень маленькой и в то же время значительной. На минуту она почувствовала себя необычайно значительной. Она поднялась по лестнице. Открыла дверь в комнату. Джордж лежал на кровати и читал.
- Ну, принесла кошку? - спросил он, опуская книгу.
- Ее уже нет.
- Куда же она девалась? - сказал он, на секунду отрываясь от книги.
Она села на край кровати.
- Мне так хотелось ее, - сказала она. - Не знаю почему, но мне так хотелось эту бедную киску. Плохо такой бедной киске под дождем.
Джордж уже снова читал.
Она подошла к туалетному столу, села перед зеркалом и, взяв ручное зеркальце, стала себя разглядывать. Она внимательно рассматривала свой профиль сначала с одной стороны, потом с другой. Потом стала рассматривать затылок и шею.
- Как ты думаешь, не отпустить ли мне волосы? - спросила она, снова глядя на свой профиль.
Джордж поднял глаза и увидел ее затылок с коротко остриженными, как у мальчика, волосами.
- Мне нравится так, как сейчас.
- Мне надоело, - сказала она. - Мне так надоело быть похожей на мальчика.
Джордж переменил позу. С тех пор как она заговорила, он не сводил с нее глаз.
- Ты сегодня очень хорошенькая, - сказал он. Она положила зеркало на стол, подошла к окну и стала смотреть в сад. Становилось темно.
- Хочу крепко стянуть волосы, и чтобы они были гладкие, и чтобы был большой узел на затылке, и чтобы можно было его потрогать, - сказала она. - Хочу кошку, чтобы она сидела у меня на коленях и мурлыкала, когда я ее глажу.
- Мм, - сказал Джордж с кровати.
- И хочу есть за своим столом, и чтоб были свои ножи и вилки, и хочу, чтоб горели свечи. И хочу, чтоб была весна, и хочу расчесывать волосы перед зеркалом, и хочу кошку, и хочу новое платье…
- Замолчи. Возьми почитай книжку, - сказал Джордж. Он уже снова читал.
Американка смотрела в окно. Уже совсем стемнело, и в пальмах шумел дождь.
- А все-таки я хочу кошку, - сказала она.- Хочу кошку сейчас же. Если уж нельзя длинные волосы и чтобы было весело, так хоть кошку-то можно?
Джордж не слушал. Он читал книгу. Она смотрела в окно, на площадь, где зажигались огни.
В дверь постучали.
- Avanti (Войдите),-сказал Джордж. Он поднял глаза от книги.
В дверях стояла служанка. Она крепко прижимала к себе большую пятнистую кошку, которая тяжело свешивалась у нее на руках.
- Простите, - сказала она.- Padrone посылает это синьоре.
Э. Хемингуэй
Американка стояла у окна и смотрела в сад. Под самыми окнами их комнаты, под зеленым столом, с капала вода, спряталась кошка. Она старалась сжаться в комок, чтобы на нее не попадали капли.
- Я пойду вниз и принесу киску, - сказала американка.
- Давай я пойду, - отозвался с кровати ее муж.
- Нет, я сама. Бедная киска! Прячется от дождя под столом.
Муж продолжал читать, полулежа на кровати, подложив под голову обе подушки.
- Смотри не промокни, - сказал он.
Американка спустилась по лестнице, и когда она проходила через вестибюль, хозяин отеля встал и поклонился ей. Его конторка стояла в дальнем углу вестибюля. Хозяин отеля был высокий старик.
- Il piove (Дождь идет), - сказала американка. Ей нравился хозяин отеля.
- Si, si, signora, brutto tempo. Сегодня очень плохая погода.
Он стоял у конторки в дальнем углу полутемной комнаты. Он нравился американке. Ей нравилась необычайная серьезность, с которой он выслушивал все жалобы. Ей нравился его почтенный вид. Ей нравилось, как он старался услужить ей. Ей нравилось, как он относился к своему положению хозяина отеля. Ей нравилось его старое массивное лицо и большие руки.
Думая о том, что он ей нравится, она открыла дверь и выглянула наружу. Дождь лил еще сильнее. По пустой площади, направляясь в кафе, шел мужчина в резиновом пальто. Кошка должна быть где-то тут, направо. Может быть, удастся пройти под карнизом. Когда она стояла на пороге, над ней вдруг раскрылся зонтик. За спиной стояла служанка, которая всегда убирала их комнату.
- Чтобы вы не промокли, - улыбаясь, сказала она по-итальянски. Конечно, это хозяин послал ее.
Вместе со служанкой, которая держала над ней зонтик, она пошла по дорожке под окно своей комнаты. Стол был тут, ярко-зеленый, вымытый дождем, но кошки не было. Американка вдруг почувствовала разочарование. Служанка взглянула на нее.
- На perduta qualque cosa, signora? (Вы что-нибудь потеряли, синьора?)
- Здесь была кошка, - сказала молодая американка.
- Кошка?
- Si, il gatto (Да, кошка)
- Кошка? - Служанка засмеялась. - Кошка под дождем?
- Да, - сказала она, - здесь, под столиком. - И потом: -А мне так хотелось ее, так хотелось киску...
Когда она говорила по-английски, лицо служанки становилось напряженным.
- Пойдемте, синьора, - сказала она, - лучше вернемся. Вы промокнете.
- Ну что же, пойдем, - сказала американка. Они пошли обратно по усыпанной гравием дорожке и вошли в дом. Служанка остановилась у входа, чтобы закрыть зонтик. Когда американка проходила через вестибюль, padrone (Хозяин ) поклонился ей из-за своей конторки. Что-то в ней судорожно сжалось в комок. В присутствии padrone она чувствовала себя очень маленькой и в то же время значительной. На минуту она почувствовала себя необычайно значительной. Она поднялась по лестнице. Открыла дверь в комнату. Джордж лежал на кровати и читал.
- Ну, принесла кошку? - спросил он, опуская книгу.
- Ее уже нет.
- Куда же она девалась? - сказал он, на секунду отрываясь от книги.
Она села на край кровати.
- Мне так хотелось ее, - сказала она. - Не знаю почему, но мне так хотелось эту бедную киску. Плохо такой бедной киске под дождем.
Джордж уже снова читал.
Она подошла к туалетному столу, села перед зеркалом и, взяв ручное зеркальце, стала себя разглядывать. Она внимательно рассматривала свой профиль сначала с одной стороны, потом с другой. Потом стала рассматривать затылок и шею.
- Как ты думаешь, не отпустить ли мне волосы? - спросила она, снова глядя на свой профиль.
Джордж поднял глаза и увидел ее затылок с коротко остриженными, как у мальчика, волосами.
- Мне нравится так, как сейчас.
- Мне надоело, - сказала она. - Мне так надоело быть похожей на мальчика.
Джордж переменил позу. С тех пор как она заговорила, он не сводил с нее глаз.
- Ты сегодня очень хорошенькая, - сказал он. Она положила зеркало на стол, подошла к окну и стала смотреть в сад. Становилось темно.
- Хочу крепко стянуть волосы, и чтобы они были гладкие, и чтобы был большой узел на затылке, и чтобы можно было его потрогать, - сказала она. - Хочу кошку, чтобы она сидела у меня на коленях и мурлыкала, когда я ее глажу.
- Мм, - сказал Джордж с кровати.
- И хочу есть за своим столом, и чтоб были свои ножи и вилки, и хочу, чтоб горели свечи. И хочу, чтоб была весна, и хочу расчесывать волосы перед зеркалом, и хочу кошку, и хочу новое платье…
- Замолчи. Возьми почитай книжку, - сказал Джордж. Он уже снова читал.
Американка смотрела в окно. Уже совсем стемнело, и в пальмах шумел дождь.
- А все-таки я хочу кошку, - сказала она.- Хочу кошку сейчас же. Если уж нельзя длинные волосы и чтобы было весело, так хоть кошку-то можно?
Джордж не слушал. Он читал книгу. Она смотрела в окно, на площадь, где зажигались огни.
В дверь постучали.
- Avanti (Войдите),-сказал Джордж. Он поднял глаза от книги.
В дверях стояла служанка. Она крепко прижимала к себе большую пятнистую кошку, которая тяжело свешивалась у нее на руках.
- Простите, - сказала она.- Padrone посылает это синьоре.
Э. Хемингуэй
NEW 30.06.06 11:00
в ответ shiitake 29.06.06 23:03
...Давным-давно, по молодости лет, моя сестра жила в коммуналке. Кроме нее в этой коммуналке обитали полторы семьи. В одной комнате проживали тихие муж с женой средних лет без детей. В другой - баба Аня.О ней и речь. 
В коммуналке на три комнаты было две кухни. Одну, большую, делили сестра с этими супругами. А другая, совсем крохотная, безраздельно принадлежала бабе Ане. И даже запиралась на ключ.
Баба Аня была среднестатистической советской бабушкой. Где-то у нее имелись дети и внуки, которые периодически приезжали в гости, писали письма и звали к себе. Имелись подруги для совместно почесать языками.
Как и любая среднестатистическая бабушка, баба Аня периодически жаловалась на здоровье. Но ни по врачам не ходила, ни к себе их не звала. Соседям не досаждала. Ни маразма, ни склероза. Назвать ее старушкой язык не поворачивался. Так, ничего себе женщина преклонных лет.
Вообще, кстати, очень тихая и спокойная, нетипичная такая была коммуналка, надо сказать.
Днями все были на работе, и баба Аня оставалась в квартире одна-одинешенька....... Практически все время она проводила на своей кухоньке.
Потому что окна ее комнаты выходили во двор. А окно кухни v как раз наоборот. Практически на самую оживленную часть города. ... аккурат через дорогу от здания облисполкома. На этой же площади, слева, стояло здание обкома партии. И Ленин посередке. Площадь, как водится, называлась Советской. Немудрено, что большую часть времени баба Аня проводила на табуреточке у
окна, наблюдая светскую жизнь начала восьмидесятых.
Кроме всех ее достоинств, была у бабы Ани одна нехорошая привычка. Видимо, еще с войны. Баба Аня экономила спички. Каким образом? А вот. На кухне у нее стояла старенькая двухкомфорочная газовая плита. И если одна комфорка уже горела, а зачем-то требовалось зажечь другую, баба Аня поступала просто. Открывала газ. И все. Секунд через пять раздавался тихий "пфук" и вторая комфорка вспыхивала сама по себе.
Кто и когда надоумил ее так делать? Сосед периодически говорил "Смотри, Анна Ивановна, доиграешься!" Но та только махала рукой. Да и справедливости ради надо сказать, что пользовалась она этим рисковым приемом не часто. Ну часто ли пожилому одинокому человеку требуется две комфорки вразу?
Ну вот. А в один прекрасный день плита эта двухкомфорочная скончалась. И бабе Ане поставили новую. Четырехкомфорочную. Баба Аня говорила потом, что причина происшествия именно в этом. А уж как там было на самом деле, одному Богу известно.
А дело, опять же со слов бабы Ани, было так.
Утром, проводив всех на работу и закрыв дверь, баба Аня поставила чайник и села к окну дожидаться очередной серии сериала "Приезд первого секретаря обкома партии на работу". Потом решила сварить яйца. Четыре штуки. Кастрюльку поставила по диагонали от чайника. Привычно открыла газ. И поспешила к окну.
То ли секретарь задерживался. То ли еще что интересное произошло в это время на улице. Но только баба Аня не обратила ни малейшего внимания на тот факт, что никакого "пфук" не случилось. Да.
А минут через пять v ебнуло. То есть v рвануло.
Баба Аня в ночной рубашке и с неприбранными волосами летела с третьего этажа под оглушительный грохот раскинув руки аки белый лебедь. Ее вынуло из тапок и выбросило в окно вместе с рамой. Чудесный этот полет наблюдала масса народу, включая как раз подъехавшего первого секретаря обкома.
Была зима. Места эти v снежные. Вывозом снега там себя никто не утруждает. Судьба воткнула бабу Аню в самый большой сгребенный дворниками сугроб.
Врачи сказали "Так не бывает!" Но сколько ни старались, ни единой царапины у бабы Ани не нашли.
....Конечно, поднялся кипеш. Конечно скорая, пожарные и менты. Конечно, служба газа. Конечно, холуи из обкома и исполкома. С испугу понагнали поджопниками всяких ЖЭКов, РЭУ и всего прочего. Конечно, любопытные.
Шутка ли v рвануло-то напротив власти. "Шо, опять не попали? " ╘
Ни о каких террактах тогда и речи не было. Поэтому дознание провели стремительно. Квартиру взломали. Ущерб оценили. На кухоньке вместе с окном вынесло дверь. Разворотило плиту. На потолке четко отпечатались четыре яйца. В углу валялся гнутый чайник. Возле окна стояли сиротливо бабыанины тапки.
Через час место действия опустело. Уехали скорая, пожарная и менты. Громко раздав последние ЦУ, сдриснули холуи. Рассосались зеваки. В квартире остались только: газовик v чинить и проверять оборудование, плотник v вставлять рамы и дверь, участковый v писать протокол и приглядывать за этими двумя. Квартирка-то безхозной осталась.
К обеду все восстановили. Поменяли замок входной двери. Вставили раму и дверь на кухне. Дали газ и воду. Участковый подписал протокол.
Кто-то должен был остаться в квартире. Открыть жильцам и передать ключи от нового замка на входной двери. Кто-то один. Но остальные двое проявили солидарность. Видимо, эта солидарность подкреплялась парой пузырей.
Короче. Три мужика, честно сделав свою работу и промерзнув наскрозь в раскрытом настежь помещении, решили бухнуть. Отметить окончание работ.
Обсудить вопросы. Коль уж так сложилось. Выяснить, наконец, в чем же причина взрыва?
Через час - ебнуло. В смысле... рвануло.
Скорая, пожарная, менты. Служба газа. Холуи из обкома и исполкома....
Как позже было написано в протоколе дознания:
"...пострадавшие пытались экспериментальным путем выяснить причину взрыва"
нЭ. Хемингуэй
Доброе утро.... в общем-то хотела сказать!
В коммуналке на три комнаты было две кухни. Одну, большую, делили сестра с этими супругами. А другая, совсем крохотная, безраздельно принадлежала бабе Ане. И даже запиралась на ключ.
Баба Аня была среднестатистической советской бабушкой. Где-то у нее имелись дети и внуки, которые периодически приезжали в гости, писали письма и звали к себе. Имелись подруги для совместно почесать языками.
Как и любая среднестатистическая бабушка, баба Аня периодически жаловалась на здоровье. Но ни по врачам не ходила, ни к себе их не звала. Соседям не досаждала. Ни маразма, ни склероза. Назвать ее старушкой язык не поворачивался. Так, ничего себе женщина преклонных лет.
Вообще, кстати, очень тихая и спокойная, нетипичная такая была коммуналка, надо сказать.
Днями все были на работе, и баба Аня оставалась в квартире одна-одинешенька....... Практически все время она проводила на своей кухоньке.
Потому что окна ее комнаты выходили во двор. А окно кухни v как раз наоборот. Практически на самую оживленную часть города. ... аккурат через дорогу от здания облисполкома. На этой же площади, слева, стояло здание обкома партии. И Ленин посередке. Площадь, как водится, называлась Советской. Немудрено, что большую часть времени баба Аня проводила на табуреточке у
окна, наблюдая светскую жизнь начала восьмидесятых.
Кроме всех ее достоинств, была у бабы Ани одна нехорошая привычка. Видимо, еще с войны. Баба Аня экономила спички. Каким образом? А вот. На кухне у нее стояла старенькая двухкомфорочная газовая плита. И если одна комфорка уже горела, а зачем-то требовалось зажечь другую, баба Аня поступала просто. Открывала газ. И все. Секунд через пять раздавался тихий "пфук" и вторая комфорка вспыхивала сама по себе.
Кто и когда надоумил ее так делать? Сосед периодически говорил "Смотри, Анна Ивановна, доиграешься!" Но та только махала рукой. Да и справедливости ради надо сказать, что пользовалась она этим рисковым приемом не часто. Ну часто ли пожилому одинокому человеку требуется две комфорки вразу?
Ну вот. А в один прекрасный день плита эта двухкомфорочная скончалась. И бабе Ане поставили новую. Четырехкомфорочную. Баба Аня говорила потом, что причина происшествия именно в этом. А уж как там было на самом деле, одному Богу известно.
А дело, опять же со слов бабы Ани, было так.
Утром, проводив всех на работу и закрыв дверь, баба Аня поставила чайник и села к окну дожидаться очередной серии сериала "Приезд первого секретаря обкома партии на работу". Потом решила сварить яйца. Четыре штуки. Кастрюльку поставила по диагонали от чайника. Привычно открыла газ. И поспешила к окну.
То ли секретарь задерживался. То ли еще что интересное произошло в это время на улице. Но только баба Аня не обратила ни малейшего внимания на тот факт, что никакого "пфук" не случилось. Да.
А минут через пять v ебнуло. То есть v рвануло.
Баба Аня в ночной рубашке и с неприбранными волосами летела с третьего этажа под оглушительный грохот раскинув руки аки белый лебедь. Ее вынуло из тапок и выбросило в окно вместе с рамой. Чудесный этот полет наблюдала масса народу, включая как раз подъехавшего первого секретаря обкома.
Была зима. Места эти v снежные. Вывозом снега там себя никто не утруждает. Судьба воткнула бабу Аню в самый большой сгребенный дворниками сугроб.
Врачи сказали "Так не бывает!" Но сколько ни старались, ни единой царапины у бабы Ани не нашли.
....Конечно, поднялся кипеш. Конечно скорая, пожарные и менты. Конечно, служба газа. Конечно, холуи из обкома и исполкома. С испугу понагнали поджопниками всяких ЖЭКов, РЭУ и всего прочего. Конечно, любопытные.
Шутка ли v рвануло-то напротив власти. "Шо, опять не попали? " ╘
Ни о каких террактах тогда и речи не было. Поэтому дознание провели стремительно. Квартиру взломали. Ущерб оценили. На кухоньке вместе с окном вынесло дверь. Разворотило плиту. На потолке четко отпечатались четыре яйца. В углу валялся гнутый чайник. Возле окна стояли сиротливо бабыанины тапки.
Через час место действия опустело. Уехали скорая, пожарная и менты. Громко раздав последние ЦУ, сдриснули холуи. Рассосались зеваки. В квартире остались только: газовик v чинить и проверять оборудование, плотник v вставлять рамы и дверь, участковый v писать протокол и приглядывать за этими двумя. Квартирка-то безхозной осталась.
К обеду все восстановили. Поменяли замок входной двери. Вставили раму и дверь на кухне. Дали газ и воду. Участковый подписал протокол.
Кто-то должен был остаться в квартире. Открыть жильцам и передать ключи от нового замка на входной двери. Кто-то один. Но остальные двое проявили солидарность. Видимо, эта солидарность подкреплялась парой пузырей.
Короче. Три мужика, честно сделав свою работу и промерзнув наскрозь в раскрытом настежь помещении, решили бухнуть. Отметить окончание работ.
Обсудить вопросы. Коль уж так сложилось. Выяснить, наконец, в чем же причина взрыва?
Через час - ебнуло. В смысле... рвануло.
Скорая, пожарная, менты. Служба газа. Холуи из обкома и исполкома....
Как позже было написано в протоколе дознания:
"...пострадавшие пытались экспериментальным путем выяснить причину взрыва"
нЭ. Хемингуэй
Доброе утро.... в общем-то хотела сказать!
