Да, предрождественское время поистине наполнено волшебством.

Да, рождественское время особенное, улицы зажигаются праздничными огнями, в центрах городов полным ходом идёт распродажа различных поделок ручной работы, а в переулки заглядывает запах дымка, от готовящихся в харчевнях различных вкусностей. Город мирно живёт ожиданием рождественского чуда, тысячи зевак стремятся очутиться в гуще праздничных событий, спеша на центральные улицы, в концертные залы и арены.

Мы тоже стартовали с первым адвентом, посетив грандиозный концерт в филармонии. Первый акт можно смело было сравнить с ворвавшимся в зал футуристическим модернизмом и авангардом, неординарного немецкого композитора Helmut Lachenmann, вышедшего в зал под несмолкаемые овации. Они медленно перешли после паузы в мелодичный второй акт, непревзойдённого классика всех эпох, бесподобного Бетховена.

А наш музыкальный марафон продолжится синглами Рода Стюарта. В истории найдётся немного исполнителей, обладающих столь разносторонним и уникальным талантом. Род Стюарт умел просто и со вкусом рассказать непростую историю, с чудесным юмором, обезоруживающей самоиронией, удивительной человеческой теплотой. Он обладал редким даром замечать мельчайшие детали, а главное, тем самым голосом, который заставлял эти детали жить вечно.......

Мы тоже стартовали с первым адвентом, посетив грандиозный концерт в филармонии.

Многоуважаемый господин, всё познавший, а кто это мы, вы всегда ставите читателей в затруднительное положение, не раскрывая мельчайших деталей,
читатели любят подробности в бульварной прессе, вы сменили тактику изложения, оставив любопытных листателей страниц ни с чем или по-русски говоря с носом) И признаться, столь неожиданная смена ракурса лишь усилила азарт публики, заставив воображение работать усерднее любого скрупулёзного репортёра. Ведь стоит только прикрыть завесу повествования, как тени за ней кажутся ещё заманчивее, а загадка куда притягательнее любой разгадки)

Многоуважаемый господин, всё познавший, а кто это мы, вы всегда ставите читателей в затруднительное положение, не раскрывая мельчайших деталей,читатели любят подробности в бульварной прессе, вы сменили тактику изложения, оставив любопытных листателей страниц ни с чем или по-русски говоря с носом)

Es ist nicht meine Schuld, dass die Menschen mittlerweile auf meine kurzen Präludien-Absätze regelrecht -angefixt sind und stets etwas Besonderes erwarten.

So wurde auch der zweite Adventssonntag von einem weiteren Klavierkonzert und einem wundervollen Austausch mit einem lieben Menschen geprägt.

Ein Ausnahmepianist zwischen Chopin und Wiener Klassik, faszinierend und zugleich zurückhaltend.

Er ist promovierter Philosoph und zugleich einer der herausragendsten Pianisten der Gegenwart. Rafal Blechacz besitzt einen außergewöhnlichen Sinn für Tiefe und Klarheit. Jegliches Stargehabe ist ihm fremd, eine wahre Ausnahmeerscheinung in einer Welt flüchtiger Erfolge.

Er gibt nur eine begrenzte Anzahl an Konzerten pro Jahr, lebt ländlich und bewusst zurückgezogen. Die pianistische Feinarbeit beherrscht er wie nur wenige, seine Klänge scheinen unter einer Lupe geboren zu werden, präzise, transparent, zugleich voller innerer Wärme. Dadurch wirkt seine Kunst im besten Sinne zeitlos. Besonders nahe fühlt er sich den Werken seines Landsmanns Frederic Chopin, doch auch die Wiener Klassik gehört zu seinen Schwerpunkten.

У меня, пожалуй, даже не останется времени вести музыкальный форум,настолько увлекательным будет этот праздничный марафон.Поэтому я с радостью ухожу на праздничные каникулы,чтобы полностью раствориться в декабрьской магии.......)

Рождественские каникулы продолжаются, и юношеская радость, вопреки годам, не знает предела.

И вот я вновь оказался в самом сердце Европы, на центральной рождественской площади, у подножия древнего и величественного собора. Здесь, в золотом ларце, бережно хранится святыня нашего града, мощи тех самых мудрецов, что некогда следовали за Вифлеемской звездой и первыми возвестили миру о рождении Сына Божьего.

Есть в этом времени особая тишина, скрытая за гулом голосов и музыки. Предрождественские дни удивительным образом располагают к неторопливым прогулкам по одному из старейших городов Европы, где каждый переулок словно хранит собственную историю, а каждый камень помнит шаги ушедших эпох. Бродя между рядами праздничных рынков, где воздух наполнен ароматами пряностей, горячего вина и свежей выпечки, я то и дело ловил себя на ощущении, будто невольно становлюсь героем диккенсовской повести.

Здесь легко поверить в чудо.

За витринами лавок мерцают огни, отражаясь в глазах прохожих, старик-продавец улыбается так, будто знает нечто важное, а детский смех звучит особенно чисто, словно напоминание о том, что Рождество приходит не только в дома, но прежде всего в сердца. И кажется, стоит лишь немного замедлить шаг, прислушаться к звонкому эхy колоколов и прошлое с настоящим сольются в одно тёплое, светлое мгновение.

Так рождаются рождественские истории, простые, тихие, но наполненные смыслом. Истории о встречах, о надежде, о возвращении к себе. И, как у Диккенса, в них нет места одиночеству: даже самый случайный путник здесь становится частью большого, доброго рассказа, который хочется перечитывать снова и снова, каждый декабрь, под светом зимних огней.