10
--Попрощайся с Ванечкой и пошли. Не попишешь, Верочка…
--Нет. – Ответила я ангелу. Я уже приняла решение.
--Мы не имеем права… Ради Сказочника… Он пишет сказку, в которой ты – победишь. Пусть и через боль.
Он печально посмотрел на Моего Фавна. Вот именно, на Моего. Как-то особенно гулко закапала труба. Вроде, зарыдала.
--Я тебя выведу. Но он… -- ангелу было тяжело, у него же ангельское сердце под рваной рубахой – он останется. Он принадлежит ведьме. Она все равно его убьет, никто не помешает. Убьет прежде, чем сгинуть…
«И все, которые окажутся тогда, в смертный ее час, в коробке, исчезнут»-- припомнила я свой Папирус. И зачем только я это думала. В пятом классе, сидя на неудобном стульчике.
--Ты не могла подумать иначе, -- прочитал мои мысли ангел – потому что Сказка так пророчила, а не ты.
--Мы остаёмся, -- наконец-то я озвучила то, о чем ангел, видимо и сам догадался.—Иди, дорогой. Улетай. У тебя замечательные крылья, и Сказочник их не опалит.
Ваня ожил, вмешался в диалог, начал толкать меня и кричать что-то. Я не слушала. Я протянула руку и раскрыла свою волшебную силу. Я великая волшебница, и ты будешь сидеть и не двигаться. И ты не умрешь в одиночестве.
--Мне без него не жить. Улетай. Я знаю, что Сказочник не разрешит тебе остаться и заберет, даже если ты решишь быть с нами. Я обрела Знание, оно внутри меня, жжет меня очень, но мне нравится это жжение.
Переиграть, навязчиво ворчали злопамятные мысли. Переиграть. Мальчик у подъезда коробки. Дверь над ним, на третьем этаже. Он испугался и убегает прочь. Прочь, прочь, прочь. Ко мне. Но он не убежал. Он – зашел. Ванечка...
Ангел испарился. Мы в подвале. Ваня сидит на полу и синие моря его выливаются из берегов. Стекают капельки.
Я целую его взасос. Поднимаюсь и начинаю читать Заклинание Сноса, из своего папируса… Я знаю. Знаю и вижу сейчас и навек чересчур многое, если не всё. Вижу ураган, сошедший на Москву и поваливший деревья. Походя и легко поваливший гнойную, заплесневелую футбольно-хоккейную коробку. Прощай, мама. Катись в ад. Валится хрущевская коробка, как кукольный домик. Я смеюсь и читаю.
Такого урагана Москва не видывала никогда. О нем напишут во всех газетах и блогах мира. Скажут все телевизоры. Ему по мистическому стечению обстоятельств, как в Америке, дадут нежное женское имя Вера. Его будут называть ласково: Верочка. Желавший инцеста Вадик, катись в ад и гори в нем. Катись в ад, Лида, и гори в нем, не забывая ни на миг меня, свою сводную сестру, великую могущественную волшебницу, девочку-ураган Верочку, которая тебя победила. Пойдем, милый. Нам здесь более нечего ловить… И мы умираем.
***
Нас, зеленых и вечно влюбленных, колышет на ветке, и наступает осень. Мы падаем и летим… Летим и летим, пока не оседаем на землю. Спасибо, Сказочник, за разноцветное лето, данное нам, листьям, в награду за наши ошибки. Не входите в окно. Даже когда оно притворяется дверью. Не стройте коробок нигде. Мой вам добрый совет.

поддаться – нет, не клыкам.
погибнуть – не под когтями.
увидишь (конечно же, издалека):
не всё еще кончено с нами.
упавшие звезды на небо летят,
чтоб встать в уравнение – иксами.
нас – когда-то загрызенных псами котят –
облака нарисуют сфинксами…

Папирус остался лежать на моем столе. Не всё еще кончено. Думай. Ангел запишет. Не-
-конец