Ты где очей очарование, моей любви большой букет,

Так надоело мне терзание, мечты хочу я яркий цвет.

А по дорогам грязь и лужи, март разгоняет слой снегов,

Я б приклонился сейчас стужи, чтобы увидеть вид следов.

Весна надеждою волнует, душа так праздник этот ждёт,

Но грязь свою судьбу диктует, ни рви печёнку, не придёт.

Беснуют душу ожидания в той суете своей вокруг,

И лишь душевные страдания, сжимают свойственный недуг.

А телефон- исчадье ада, молчит зараза тишиной,

Ты где цветок любви, Оксана, за этой жизненной стеной.

Горю и таю, словно дрова в печке,

Однако. всё же я мечтаю в твои объятия попасть.

А по дорогам весна ходит открыто, страстно не таясь.

С прекрасной, ясной к нам мечтою, а нам начхать, что кругом грязь.

Зато так дышится свободно и бьётся сердце вопреки,

Как будь- то вот оно достойно принять все всполохи любви.

Куда – то вот одно стремится, даже пытается взлететь,

А ты в жару вот том ютишься, не знаешь, как, чего, где взять.

Так не сидится мне на месте, всё жду, когда ты скажешь- да.

Варюсь сейчас вот в этом тесте, вот значит, брат, пришла весна.

И это чудное явление живёт и светится во мне.

Прекрасное, райское наваждение, где ты опять вот в этом сне.

Так баламутит эта сказка мою загнанную в угол жизнь,

А ведь должна быть так прекрасна, что мне так хочется вот выть.

Один садом в наших просторах,

Искусство спряталось в подвал.

А чушь разносят сейчас хором,

Везде вокруг сейчас бедлам.

Связали чувства все деньгами

Под похоронный звон церквей.

Лишь боль рождается меж ними,

Как жизни этой пьедестал.

Стада бесчувственные пасутся

На денежных полях страны.

Где вместо музыки лишь вьются

Те секса голые черты.

Безнравственное поле жизни

В осколках чувств питают жизнь.

А мысль — вот где –то всё гуляет,

Не хочет подыматься в высь.

А пустота, как плод от чванства,

Сверкает чёрной полосой.

Гуляй, страна, в просторах барства,

Гнись ниже, народ мой.

В этом болоте нашей жизни

Нет даже маленького островка.

Чтобы очистить свои мысли

И вырвалась на свет душа.

Помоев, грязь разносят воды

Великой Солнечной поры.

И только в ней вот наши беды

В клубок здесь денежный вплетены.

Весна ещё в снегах крадётся,

Боится радость растерять.

Что и вода слезой прольётся,

Что так мешает любви встать.

Расправить крылья и в полёте,

Всю Землю- Мать нашу облететь.

А этой радостью при встрече

Опять, как прежде нас всех обнять.

Все так неопределённо стало в мире,

Цена как брага на дрожжах.

И мы живём в этом сортире

С тоской, запушенной в глазах.

Что происходит в постоянстве?

Весь год вокруг растёт цена.

И только там вот в этом чванстве,

Чуть уровняют так слегка.

Поборы наглые с народа,

Бардак тот ширится вокруг.

Вот этого бизнеса свобода,

Сжимает жизни нашей круг.

Лишь тишина возле налога

На роскошь, сверх большой доход.

Закрылась та опять берлога

Журчание лишь слышится весенних вод.

Там, где –то всё опять то будет

В ком нет и не было стыда.

Но жизнь — вот это не забудет

Она всё помнит господа.

Хочу тебя я так вот сильно, огонь горит в моей груби,

Как будь – то счастье осторожно, в ней ворошит все те угли.

И не дымит, душа словами играет яркой красотой,

Мечта лишь хлопает глазами, устал ей нравиться покой.

Что лишь сгребает в угол чувства, как обгоревшие дрова.

Я вас хочу такое буйство, бывает только иногда.

На зло невзгодам и погоде, что тоже бесится вокруг,

Но мы вот всё же вроде люди, стыдно орать про тот недуг.

С апрелем всех, к кому стучится, грохочет в дверь уже с утра.

И тех, кто, лёжа на постели, чего – то ждёт ещё пока.

Любовь она друзья, как воздух, дышать ей может каждый человек,

Но не ищи в ней только отдых, входя с пустой, больною головой.

Гнать народ, как скот на бойню,

Как тупых своих солдат.

Чтоб открыть какую – то догму,

Что кто – то в чем – то виноват.

Тупость словно рак всё гложет,

Хуже, той любой войны.

Человек уже не значит,

В ней вот просто ничего.

Раз меняют все законы,

Как салаты те к столу.

Да, ещё не обезьяны,

Но идёт всё то к тому.

Так чего мы все здесь ищем,

Чего ждём для нас для всех.

Если нас считают прыщем,

Что выдавливать не грех.