Яков Есепкин

Палимпсесты

Ночи у Аида

Пятый фрагмент

Оторочен звездами покров

Млечной антики, плачут рапсоды,

Пьют валькирии негу пиров

И лиются кримозные оды.

Се, зерцаете, юдольно молчат

Ныне одницы, емины стынут,

Аще юдиц волхвы соличат,

Эльфы темные ль смертников минут.

И уже не пеют ангелки,

И незвездная тлится холодность,

Где разбилась, разбилась в куски

Неб порфирных точеная сводность.

Четырнадцатый фрагмент

Мы ль у Гестии дивно гостим,

Рею слышим, чаруя Аида,

Уходить из пиров не хотим,

И надмирно сияет Ирида.

Хлебы темные дивы несут

К озлаченым столам, на фарфоры

Льется ночь, ах, царей ли спасут

Пламена, кои цветили Оры.

Ах, мгновенье, замри, этих нег

Дождались мы одесно, воскресни,

Тень Эдема, где траурный снег

Жжет меловниц холодные песни.

Девятнадцатый фрагмент

Рождество, новолетия блеск,

Снег на арках, венечные своды,

Се мистерия, се и бурлеск,

Но бессмертием дышат рапсоды.

Меж колонниц вакханки мелькнут

И дворцовый избудется траур,

И с тенями царевны уснут

В картонажах и млечности аур.

Ах, продлитесь, земные пиры,

Мы ль чудесную мглу не воспели,

Пусть лиют чрез огонь мишуры

Нимфы цветь из горящей купели.

Тридцать четвертый фрагмент

На сангины лиется арма

Вин чудесных и ангельских брашен,

Мы во красном, немолвствуй, Чума,

Нам твой мрак за Аидом не страшен.

Яствий дивных ко столам внести,

Это празднество Дафна почтила,

Что и мгла, ей ли барвы плести,

Сколь решетницы ночь воплотила.

Будут глорию петь ангелки

Всем забвенным о мраморной цвети,

И лавровые с чернью венки

Нам собросят плеяды из нети.

Сны мертвых царевен

Второй фрагмент

Дивы юные, в темных мурах

Заточит вас холодная млечность,

Пейте ж негу, таясь о шарах

Золотых, пойте нашу калечность.

Как чудесно сверкают оне,

Как горят наднебесной золотой,

Сонмы граций взыскуют к весне

И чаруются млечною слотой.

Будут феи ночные следить

Хороводы русалок успенных,

И Снегурочек томных студить,

Воск из кубков лия мертвопенных.

Девятый фрагмент

Сомерцай, бледных граций альков,

Лона тусклые шелком червонным

Вей о ночи, се ночь цветников

Под зефирным огнем благовонным.

Ханукальные свечки тлеют,

Их ли эльфам гасить кружевами

Дев нагих, пусть вакханки лиют

На бисквиты серебро с тенями.

Эти столы и мы отеним

Звездным хладом, серебряной цветью,

Яко небами пламень храним,

Не возжегший мосты к Новолетью.

Четырнадцатый фрагмент

Во басмовых шарах заточит

Дивных юн всехмельная Эрата,

И царевен любви научит,

Им рифмовник явит из карата.

Негой, негой сумрачной полны

Золотыя виньетки и свечи,

Лишь менады о хвое бледны,

Лишь и тусклы алмазные течи.

И на хорах пеют ангелки

Неотмирные оды, зерцая

Сколь чудесные феи легки,

Сколь виются оне, премерцая.

Двадцать седьмой фрагмент

Се Никейского царства арма,

Се высокий Эпир застилает

Негой шелки, Эгина сама

В огневейном фарфоре пылает.

Восточайся, одесность, лети

К нашим темным рождественским столам,

Диаментами неба цвети,

Наущай петь юнеток Эолам.

Пусть алмазным огнем увиет

Царь Аид цветь порфирного хлеба,

Где на ярусы ночи лиет

Мглу серебра всехвойного Геба.

Яков Есепкин

Палимпсесты

Ночь цветников

Третий фрагмент

Стены яркие мглой востемним,

Присновечной незвездностью камор,

Всяк успенный Аидом гоним,

Лей, юдоль, нетей слоту на мрамор.

Аще время цетрарам пылать,

Яко нощно мы идем скитаться,

Пусть обсиды распишут под злать,

Ей одной с миррой неб сочетаться.

И начнут бальзамины темниц

Истекать млечным воском эфирным,

И затлится остудность цветниц

Лишь свечением нашим порфирным.

Одиннадцатый фрагмент

Не за нами ль о цвети летят

Гончаки по июльским лепнинам,

Феи ночи спасти ли хотят

Бледных агнцев ко их именинам.

Отвернулась Геката – и вот

Нет надежды к юродным склониться,

Васильками источен кивот,

Мы с блядями не будем цениться.

Капители ночные темны,

Се, увидеть не чаем Париж мы,

И тянут нам в цветочные сны

Иды остья и черные фижмы.

Двадцатый фрагмент

Лей, Урания, слотную мглу,

Ангелки пусть еще возлетают,

Расточая каменам хвалу,

Неб альбомы царевны листают.

Сколь щедрые пиры истеклись,

Яко вишни столы оцветили,

Со камор возалкаем: белись,

Кто в черни, мглы кого и почтили.

Нас ли небеси черные зрят,

Всетоскуя о мертвых Эолах,

Где порфирные вишни горят

На затекшихся кровию столах.

Двадцать восьмой фрагмент

Дионисии, время пеять

И немолчных камен сторониться,

В фижмах сем и цветках вопиять,

Меж иродиц на хорах темниться.

Не скульптурам урочно письмо,

Сон и негу виньет мы избыли,

Нас бессмертие пело само,

Наши муки и вдовы забыли.

А еще восхотят феи неб

Пресладиться, лишь одников чая –

И пурпурный им вынесем хлеб,

Цвет бессмертный и мглу излучая.

Сны антикварных богов

Восьмой фрагмент

Шелком темным юдиц обовьют

Белоснежки и грации пира,

Пусть оне меж фарфоров снуют,

Удивляют гостей из Эпира.

Яко скульпторы немы и речь

Боле некому, одницы, славьте

Фей златых и чудесных, сиречь

Королевен, их лядвия плавьте.

Нет прекраснее див и белей,

Туне Иды серебро мешают

В пышный хлеб и червицей лилей

Торты, взбитые мглой, украшают.

Восемнадцатый фрагмент

Королевские гербы мрачны,

Спят глашатаи вечных терзаний,

Ах, одне ль фавориты Луны

Неотмирных бегут истязаний.

От юродивых суе бежать,

Нас догонит веретищей смурность,

Королев ли седых ублажать

Их пажам, всеклянущим амурность.

Что и траур юдицам носить

По каменам и принцам наследным,

Аще феи сбежались – гасить

Шелки черные пламенем бледным.

Пятидесятый фрагмент

Иль парчовые фижмы горят

На мелованных чреслах юнеток,

Цины бледные локны дарят

Вещунам и серебро монеток.

Ягомости, алмазные фри

Лишь диамент пиют и эфирность,

Се бисквиты с отравой внутри

И конфетницы – где их зефирность.

И манят антикварных богов

То ли шлейфы, то ль перси нежные,

И следят из пустых четвергов

За царевнами гномы блажные.