Яков Есепкин

• Из книги

«Архаика»

Пир Алекто

Четырнадцатый фрагмент пира

От смерти вряд ли Йорик претерпел,

Певцов ночных Гекаты отраженья,

Призраки за восьмой стольницей, пел

Художник всякий глорию ей, жженья

Порой и адской серности, увы,

В тенетах славы значить не умея,

Что праздновать в себе мокрицу, вы,

Времен иных скитальцы, Птолемея

Сумевшие, быть может, оценить

Учёный подвиг, маску ретрограда

Унёс в могилу он, а хоронить

Идеи любит Клио, маскерада

Тогда ей и не нужно (сей чудак

Достиг великой мудрости и тайны

Покров чуть совредил, когда чердак

Вселенский есть иллюзия, случайны

Всегда такие вспышки, гений -- раб

Судьбы фавора, знание земное

Его определяет фатум, слаб

Творец любой, величие иное

Имеет столь же выспренний посыл,

Несть истин многих, гений и злодейство,

Заметим, врать не даст Мафусаил,

Прекрасно и совместны, лицедейство

Доступно всем, а нравственный закон

Внутри, не Кант один бывал сей тезой

Астрийской ввергнут в смуту, Геликон

Хранит благие тени, их аскезой

Корить возможно ангелов, так вот,

Не гений за порочность отвечает,

Равенствует ли Бродского кивот

Божнице – речь кому, творец лишь чает

Прозрения для всех, в орбитах цель

Следит, а на Земле ничем он боле

От нас неотличим, раба ужель

Судьёй назначить верно, в чистом поле

Гуляют души, знанием своим

Способные утешить и развеять

Морок сомнений вечных, только им

Положен свет, алмазы нощно сеять

Лишь им дано, убийц и жертв делить

Какой-нибудь линейкою иною

Пусть пробуют камены, обелить

Нельзя морочность душ, за временною

Поспешностью оставим это, две,

Четыре, сорок истин и теорий

Нулям равны, у Данта в голове

Пожар тушили музы, крематорий

Бессмертия нам явлен, разве блеск

Его, поймут ли мученики, ложен,

Комедии божественной бурлеск

На ярусник сиреневый положен

Искусства, парадоксы дружат здесь

С обманом возвышающим и только,

Учений и теорий нет, завесь

Их скатертью, останется насколько

Безсмертие в миру, ещё вопрос,

Точней, ещё загадка, Дау милый,

Зане душою темною возрос,

Легко изрек печальный и унылый

Последний мадригал: мы объяснить

Сегодня можем то, что пониманью

Доступно быть не может, миру ль нить

Доверит Ариадна, тще вниманью

И муз, и тонких граций доверять,

По держит всё ещё с амонтильядо

Лафитник, нить ли, здравие терять

Ума, равно тщете вселенской, Прадо,

Холодный Эрмитаж и Лувр пустой

Вберут алмазный пепел, эстетичность

Одна скрывает смысл, символ простой,

Пророка выдает аутентичность,

Но лучшее небесное письмо

До нас не доходило, мрамр чернильный

Всегда в осадке был, певцам трюмо

Свиней являло, сумрак ювенильный

Окутывал пиитов, их уста.

Печати родовые замыкали,

Ничтожество сим имя, но чиста

Символика имен самих, алкали

Владетели величья и взамен

Хорической небесности вечерий

Им дали благость черствую, камен

Ужасно попечительство, Тиверий,

Калигула, Нерон и Азраил,

Собравшись, не сумеют эти узы

Порвать, Адонис нежное любил

Цветенье, но фамильные союзы

С восторженною лёгкостью в руин

Зломраморную крошку обращают

Ещё пред Апокалипсисом, сплин

Бодлер цветами зла поил, вещают

Нам присно аониды о конце

Времен и поколений, им урочно

Иллюзии варьировать, в торце

Любого камелота – дело прочно –

Струится разве кровь, а Птолемей

Был всуе упомянут, но ошибка

Его надмирных стоит месс, посмей

Её тиражить будущность, улыбка

Давно могла б Фортуне изменить,

Бессонный хор светил есть иллюзорный

Провал, загробный мраморник, тризнить

Им суе, мир воистину обзорный

Весь зиждется в орбите всеземной,

Мы видим иллюзорное пространство,

Закон внутри и небо надо мной:

Иммануил ошибся, постоянство

Такое астрологии темней,

Урания пусть вверенные числа

Учёным демонстрирует (за ней

Не станет, мы не ведаем их смысла);

И вот, певцов ночных призрачный хор,

Стольницу под восьмою цифрой зряши,

Расселся незаметно и амфор

Чудесных, расположенных вкруг чаши

С порфировым тисненьем, в мгле сквозной

Мог тусклое увидеть совершенство,

Изящные лафитники луной

В плетенье освещались, верховенство

Манер великосветских, дорогих

Теней сердцам истерзанным традиций

Щадило вежды многих, у других

Веселье умножало, бледнолицый

Гамлет сидел меж Плавтом и хмельной

Медеей, те соседствовали чинно

С Овидием и Фабером; одной

Картины этой виденье повинно,

Возможно, в сем: из пурпура и мглы,

Сквозь морные летучие гримёрки

Зерцально проникая и столы,

Алекто оказалась близ восьмёрки.

• Дорогие читатели! Произведения Якова ЕСЕПКИНА изданы в России, США, Канаде, их можно приобрести в Интернете и элитарных книжных магазинах мира. Сейчас к изданию подготовлены книги «Сонник для Корделии», «Ars», «Эфемериды». Знакомьтесь с творчеством культового автора.

Яков Есепкин

• Из книги

«Сонник Корделии»

Портреты юдиц за красными столами

Девятнадцатый фрагмент

Тушь асийская с вей сотечет

На шкатулки менин всеэфирных,

Пой Уранию, царь Звездочет,

Пой и бейся о камнях ампирных.

Яко лона царевен темны

И белы томных лядвий кантовки,

Мы воидем в их млечные сны,

Тще ли нас обольщали плутовки.

Днесь горят чела звездною мглой,

Днесь и дивы пиров темновейны,

Где заколота вечность иглой

И меж усн истекают рейнвейны.

Тридцать третий фрагмент

Юнам дивным еще розоветь,

Мускус терпкий взвивать, искушаться

Блеском пиров, хрустальную цветь

Их гасить, на безумства решаться.

Нощный хлад ко еминам внесем

И флиунтские звезды, и снежность,

Веселящимся гостиям сем

Шелк червонный содарим и нежность.

Будут мглу феи бледные пить,

Станут прятать с отравой иголки,

И позволят блядям искупить

Кровь невинниц, прелитую в шелки.

Пятидесятый фрагмент

Мертвым златом венечье лепнин

Феи ночи и тьмы изукрасят,

Парфюмерных шкатулок менин

Дивный огнь и арому угасят.

Шумно гои присядут к столу,

Яко еминой щедро ломятся,

Возносить станут небам хвалу,

Спи, юдоль, пусть и эти кормятся.

И начинут юдицы алкать

Сладкий мед и белены чумные,

Миррой темною зло истекать

И чела наши петь ледяные.

Портреты юдиц на балах у Эреба

Одиннадцатый фрагмент

На пиры ли честные спешим,

Здесь балюют юдицы, Эребе,

Упоим их и участь решим

Бледных юн, оглашенных ко требе.

Дивны песни меловниц, оне

Песен мертвых Сирен всеволшебней,

И влекут, и тоскуют, зане

Хладны пологи басмовых гребней.

Ах, мгновенье одесное, длись –

Это пир о сангинах червонных,

Где с блядями царевны слились

И в тенетах пеют благовонных.

Двадцать восьмой фрагмент

Внове плачет Циана, Аид

Персефоны ли стоит, но, боги,

Мускус вейте на томных сильфид

Одеянья, златите чертоги.

Кто еще нас и будет алкать,

Яко девы успенны белые,

Им хотели века потакать,

Но балюют вновь юдицы злые.

Так оне черный яд прелиют

И асийские шелки снимают,

Что рапсоды немые поют

И щиты с мертвой цветью взнимают.

Пятидесятый фрагмент

Чела нежных царевен белы,

Шелк эфирный сугатнее бязи,

И юдицы еще веселы,

И опоены ядами князи.

Мертвой чернью шелка ли увить

Див пеющих, танцующих фриков,

И нельзя их всетайно убить,

Чтоб не слышать замученных криков.

Тушь сольется, огнь бледных ланит

Дорог станет небесным Элладам,

И Царь-колокол в ночь презвонит –

Боле некого чаять гиадам.

• Дорогие читатели! Произведения Якова ЕСЕПКИНА изданы в России, США, Канаде, их можно приобрести в Интернете и элитарных книжных магазинах мира. Сейчас к изданию подготовлены книги «Сонник для Корделии», «Ars», «Эфемериды». Знакомьтесь с творчеством культового автора.

Яков Есепкин

• Из книги

«Сонник Корделии»

Портреты юдиц на балах-маскарадах

Двадцать пятый фрагмент

Хвои красной тенета манят

Золотых королевен успенных,

Аониды ль бессмертие мнят –

Яд лиют из амфор червопенных.

Ах, одесны Сирен голоса,

Их чудесней лишь неба молчанье,

Сколь учили пеять небеса

Мертвых фей, им держать обещанье.

Тусклой кровию Иды ведут

На серветках червленых узоры,

И юнеток обручницы ждут,

Млечный холод лия во призоры.

Сорок первый фрагмент

Медальоны с власами цариц

Феи неба вседарствуют гоям,

Льется кровь меж асийских кориц,

Подают хлеб и смирну изгоям.

Боле некому истинно речь,

Несть цимесы дьяментные Леде,

Мы и сами лишь волны, сиречь

Тени их в угасающем следе.

На пирах бледных юдиц молчим

И церковные флоксы лелеем,

А когда о желти прекричим –

Содрогнутся Эйлат и Вифлеем.

Пятидесятый фрагмент

Черных вдов ли зовут балевать

О шелках устроители пиров,

А и что мертвым гоям скрывать,

Из каких и являться Эпиров.

Ломки, Синтия, мраморы тьмы,

Пара статуй – не мы ль, отрезвеем

От пеянья царицы Чумы --

И уснем, и тенета развеем.

Фрики бледные смерти не лгут,

Маскерад явен алому тлену,

И у нас за раменами жгут

Соваяния вдовиц белену.

Портреты юдиц на пирах во время Чумы

Тридцать седьмой фрагмент

Свечи красные гои затлят,

Медальоны юдицы сонимут

И ланиты принцесс отбелят,

Аще мел и урочество имут.

Шелк червленый овеял столы,

Иль атраментом гасятся тлены,

Вдовы черные сколь веселы,

Им несут кубки темной белены.

Это пир у царицы Чумы,

Это амфоры с воском и ядом,

Кои ждут статуэток из тьмы –

Увиенных меловым нарядом.

Сорок третий фрагмент

У царицы Чумы высоки

Неотмирные башни и хоры,

Здесь ли ныне пеют ангелки

И шелками чаруются Оры.

Иль спустимся в подвалы ея,

Где бочонки с вином остывают,

Лей, Дионис, чрез амфор края

Монтильядо, зане пировают.

Ночь юдицы алкают, им яд

Взбитых сливок и тортов милее,

И серебрятся шали гияд,

Уходящих по лунной аллее.

Пятидесятый фрагмент

Изведут белых граций, к столам

Антикварным усадят обедать,

Сколь немолчно пеять ангелам,

Царских яств сим и должно отведать.

Карнавальные маски темны

У юдиц, превивающих шелки,

Ах, мертвецки ли Иды пьяны –

Тянут фанты, роняют заколки.

Станут им данаиды сливать

Мел белен, кровь младенцев на хлебы,

Мы начинем тогда пировать

С ягомостями в небесях Гебы.

• Дорогие читатели! Произведения Якова ЕСЕПКИНА изданы в России, США, Канаде, их можно приобрести в Интернете и элитарных книжных магазинах мира. Сейчас к изданию подготовлены книги «Сонник для Корделии», «Ars», «Эфемериды». Знакомьтесь с творчеством культового автора.