ЯКОВ ЕСЕПКИН

Демоны Геллы

• «Есепкин смог довести тяжелейший литературный слог до эфемерной воздушности, тем покорил высоты, коими грезили предшественники. Начиная от Боратынского, к ним стремились приблизиться самые выдающиеся составители текстов, а не сумели, последним упал Бродский.»

А. Плитченко

I

Сколь весною урочно письмо,

Аонид лишь брильянтами тешат,

Вейтесь, звезды, Асии трюмо

Нас явит и Цианы опешат.

Хоть архангелы помнят ли сех

Златоустов, терницы вознимем –

Соглядайте еще в небесех

Вишни, агнцев, мы золото имем.

Вакх нестойкий астрал оцветил,

Где порхали блеющие Евны,

Их туда ль и со ядом впустил

Падший ангел успенной царевны.

II

Се виется коньячный туман,

Тьмы рыдают о злых небокудрах,

Вечность им – шардоне и канкан,

Веселимся в смертельных их пудрах.

Юный Вертер, не плачь, а мелись,

Любят бледность Люции и Юты,

Зри, серебра на их затеклись

Под Шумана синкопы и брюты.

Гипс богемная ночь сокрушит,

Фижм пастельных избавятся дивы,

Бал обрамят и Вакх увершит

Мглы портретность шелками Годивы.

III

Мгла путрамент свечной овиет,

Апронахи кровавые снимем,

Зрите агнцев о слоте виньет,

Нощность мы и бессмертие имем.

Что и звезды, не вымолвить их,

Суе эти камены рыдают,

Мелос ангельских бальников тих,

Нас теперь лишь оне соглядают.

Се Аид надо свеч остием,

Се Геката чарует виньеты,

Где всеприсно мы яды пием

И в порфирах тлеют силуэты.

IV

Вишни тусклые щедрый июль

Расточит и холодную млечность,

Се веранда и бежевый тюль,

И юности пустой червотечность.

Ах, диамент всё льется по тем

Занавескам сугатно, свечами

Навивая его, исплетем

Хоть пасхалы – каждитесь ночами.

На веранду несите, волхвы,

К этажеркам, свечами плетенным,

Миро с вишней, чтоб мертвые львы

Хоть пленились огнем доцветенным.

V

Будет майский ли сад под луной

Во холодной опале томиться,

У Гиад воспируем весной,

Аще некуда боле стремиться.

Скоро вишни блаженный туман

Перельют в золотые рубины,

Стоил истин высокий обман,

Златоуст – диодем из рябины.

Выйдет Фрида младенцев искать,

Лишь увидит пустые камеи,

И начнут гости ядов алкать

За столами, где веются змеи.

VI

Диаменты иль звезды таят

Серебряные с желтью креманки,

Злых царевен балы упоят,

А любили и нас нимфоманки.

Се зеленый гранат потускнел,

Чаровницы ввились в кринолины,

Вот любовь и коварство Тинел,

Цвет и кровь тусклоядной малины.

Преалкают виющихся од

Тени фей и бордосские фавны

Оцветят диаментовый свод,

Аще тристии наши подавны.

VII

Нарядим златохвойную ель,

Шелк вился – пусть виется атрамент,

Се и ять, лейте ж, Цилии, хмель,

Как начиние тешит диамент.

Снег и тушь, картонажная мгла,

Вселетящие эти синкопы,

Междометий честная юла

Бьет ли твердь, нам лгали гороскопы.

Ах, ужели шумел маскерад,

Спят царевны, их веи незвездны,

Тушь вытекла и с шелками смрад

Лишь стекает в тлеющие бездны.

VIII

Август, август, хоть в тусклых очах

Мнемозины гори, бриллианты

Мы ль чиним об асийских свечах,

Фрейлин бледных ли веются банты.

Антиохии ветхой столы

Яств полны и сугатно ломятся,

Блещут вина, играют мелы,

Черни с гипсом лишь ныне томятся.

Утром станут менины делить

Кукол злых и крахмальные блузы,

Сех и будем тогда веселить

Мертвых дев, исплетающих узы.

IX

Стол нисана – виющийся хлеб,

Что и днесь тосковать о небесном,

Вишни в амфоры бросим, а Феб

Нас оплачет на пире одесном.

Калипсо, под звездами, смотри,

Тьмой надушена Фрида, камеи

Тяжелы от шелков, ах, замри

И умри, пусть целуются змеи.

Ни печати, ни светочей мглы

Здесь уже не увидят сервенты,

Где полны были емин столы,

Вьются тусклых чернил диаменты.