Андрей Вознесенский
РЕКВИЕМ ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ 1970-го ГОДА
За упокой Высоцкого Владимира
коленопреклоненная Москва,
разгладивши битловки, заводила
его потусторонние слова.
Владимир умер в 2 часа.
И бездыханно
стояли серые глаза,
как два стакана.
А над губой росли усы
пустой утехой,
резинкой врезались трусы,
разит аптекой.
Спи, шансонье Всея Руси,
отпетый...
Ушел твой ангел в небеси
обедать.
Володька,
если горлом кровь,
Володька,
когда от умных докторов
воротит,
а баба, русый журавель,
в отлете,
кричит за тридевять земель:
"Володя!"
Ты шел закатною Москвой,
как богомаз мастеровой,
чуть выпив,
шел популярней, чем Пеле,
с беспечной челкой на челе,
носил гитару на плече,
как пару нимбов.
(Один для матери - большой,
золотенький,
под ним для мальчика - меньшой...)
Володя!..
За этот голос с хрипотцой,
дрожь сводит,
отравленная хлеб-соль
мелодий,
купил в валютке шарф цветной,
да не походишь.
Отныне вечный выходной.
Спи, русской песни крепостной -
свободен.
О златоустом блатаре
рыдай, Россия!
Какое время на дворе -
таков мессия.
А в Склифосовке филиал
Евангелья.
И Воскрешающий сказал:
"Закрыть едальники!"
Твоею песенкой ревя
под маскою,
врачи произвели реа-
нимацию.
Ввернули серые твои,
как в новоселье.
Сказали: 'Топай. Чти ГАИ.
Пой веселее".
Вернулась снова жизнь в тебя.
И ты, отудобев,
нам говоришь: "Вы все - туда.
А я - оттуда!.."
Гремите, оркестры.
Козыри - крести.
Высоцкий воскресе.
Воистину воскресе!
Москва, 1971
Андрей Вознесенский
ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО
Не называйте его бардом.
Он был поэтом по природе.
Меньшого потеряли брата -
Всенародного Володю.
Остались улицы Высоцкого,
Осталось племя в Леви-страус,
От Черного и до Охотского
Страна неспетая осталась.
Вокруг тебя за свежим дерном
Растет толпа вечно живая.
Ты так хотел, чтоб не актером -
Чтобы поэтом называли.
Правее входа на Ваганьково
Могила вырыта вакантная.
Покрыла Гамлета таганского
Землей есенинской лопата.
Дождь тушит свечи восковые...
Все, что осталось от Высоцкого,
Магнитофонной расфасовкою
Уносят, как бинты живые.
Ты жил, играл и пел с усмешкой,
Любовь российская и рана.
Ты в черной рамке не уместишься.
Тесны тебе людские рамки.
С какою страшной перегрузкой
Ты пел Хлопушу и Шекспира -
Ты говорил о нашем, русском,
Так, что щемило и щепило!
Писцы останутся писцами
В бумагах тленных и мелованных.
Певцы останутся певцами
В народном вздохе миллионном...
***
Белла Ахмадулина
Твой случай таков, что мужи этих мест и предместий
Белее Офелии бродят с безумьем во взоре.
Нам, виды видавшим, ответствуй, как деве прелестной,
Так - быть? Или как? Что решил ты в своем Эльсиноре?
Пусть каждый в своем Эльсиноре решает, как может.
Дарующий радость, ты щедрый даритель страданья.
Но Дании всякой, нам данной, тот славу умножит,
Кто подданных душу возвысит до слез, до рыданья.
Спасение в том, что сумели собраться на площадь
Не сборищем сброда, бегущим глазеть на Нерона,
А стройным собором собратьев, отринувших пошлость.
Народ невредим, если боль о певце - всенародна.
Народ, народившись, - не неуч, он ныне и присно -
Не слушатель вздора и не покупатель вещицы.
Певца обожая - расплачемся. Доблестна тризна.
Ведь быть или не быть - вот вопрос.
Как нам быть. Не взыщите.
Хвалю и люблю не отвергшего гибельной чаши.
В обнимку уходим - все дальше, все выше и чище.
Не скаредны мы, и сердца разбиваются наши.
Лишь так справедливо. Ведь, если не наши, то чьи же?
(Воспоминания Владимира Высоцкого.
Составитель А. Сафонов. Москва: "Советская Россия" 1989.)

Белла Ахмадулина
ТЕАТР
В. Высоцкому
Эта смерть не моя есть ущерб и зачет
жизни кровно-моей, лбом упершейся в стену.
Но когда свои лампы Театр возожжет
и погасит - Трагедия выйдет на сцену.
Вдруг не поздно сокрыться в заочность кулис?
Не пойду! Спрячу голову в бархатной щели.
Обреченных капризников тщетный каприз -
вжаться,
вжиться в укромность - вина неужели?
Дайте выжить. Чрезмерен сей скорбный сюжет.
Я не помню из роли ни жеста, ни слова.
Но смеется суфлер, вседержатель судеб:
говори: все я помню, я здесь, я готова.
Говорю: я готова. Я помню. Я здесь.
Сущ и слышим тот голос, что мне подыграет.
Средь безумья, нет, средь слабоумья злодейств
здраво мыслит один: умирающий Гамлет.
Донесется вослед: не с ума ли сошед
Тот, кто жизнь возлюбил
да забыл про живучесть.
Дай, Театр, доиграть благородный сюжет,
бледноликий партер повергающий в ужас.
***
Валентин Гафт
ХУЛИГАН
Мамаша, успокойтесь, он не хулиган.
Он не пристанет к Вам на полустанке.
В войну (Малахов помните курган?)
С гранатами такие шли под танки.
Такие строили дороги и мосты,
Каналы рыли, шахты и траншеи.
Всегда в грязи, но души их чисты.
Навеки жилы напряглись на шее.
Что за манера - сразу за наган?!
Что за привычка - сразу на колени?!
Ушел из жизни Маяковский-хулиган,
Ушел из жизни хулиган Есенин.
Чтоб мы не унижались за гроши,
Чтоб мы не жили, мать, по-идиотски,
Ушел из жизни хулиган Шукшин,
Ушел из жизни хулиган Высоцкий.
Мы живы, а они ушли Туда,
Взяв на себя все боли наши, раны.
Горит на небе новая звезда -
Ее зажгли, конечно, хулиганы.

***

Римма Казакова
ЗАПОЗДАЛОЕ ЗАКЛИНАНИЕ
Памяти Владимира Высоцкого
Какие песни ни пропеты,
лишь ими дни не исчисляй.
Не исчезай с лица планеты,
прошу тебя, не исчезай!
Ты жил не зря, ты много сделал,
но нежно, неутешно жаль
живой души, живого тела!
Прошу тебя, не исчезай!
Не только - нотою упрямой
захлестывая мир и зал,-
как для любимой, как для мамы,
жив, во плоти - не исчезай!
Оправдывай хулу, наветы,
озорничай, дури, базарь
и лишь с лица своей планеты,
прошу тебя, не исчезай.
Горячкой глаз, парком дыханья,-
даритель правды, маг тепла,-
с Таганки, из любых компаний
не исчезай, прошу тебя!
В календаре не смею метить
твою посмертную зарю.
Мне говорят: исчез в бессмертье.
- Не исчезай!- я говорю.
А ты, что пел, как жил, нелживо,
смеешься: мол, себя не жаль...
И говоришь всему, что живо,
и мне, как всем:- Не исчезай!...

***

Евгений Клячкин
Ну что ты будешь делать -
Не шаг, а бег.
Век поисков пределов -
Двадцатый век.
Что атомно-смертельный
Само собой,
Но, главное, предельный,
Как ближний бой.
Плывет под самолетом
Земля - ковер.
И чуть вступил и вот оно -
Кто кого.
Компьютер выдал четко
Предел для мышц
И из девятки сотку
Не пробежишь.
Бескрайний космос узок
И мал уже.
Предел для перегрузок -
Пятнадцать "g".
Смертельные пределы
Так манят нас.
Нам надо в каждом деле
Дать высший класс.
И вот она - гитара,
Всего семь струн,
И падают удары,
Как зерна в грунт.
И вырастают песни,
Хрустя корой.
И гонит твое сердце
По веткам кровь.
Нет на тебя похожих,
Ты свой предел,
Сдирая с пальцев кожу,
Преодолел.
Не чая сохраниться,
Под крик: "Не сметь!"
Ты пересек границу,
Чье имя - смерть!
И плата бесконечна,
И нет в ней лжи.
Ты будешь первым вечно
И будешь жив!

***
Юрий Любимов

Духота, жара.
Двадцать пятого в четыре утра
Умер Владимир,
Покинул мир.
Он жил безоглядно,
То падал на дно,
То вновь поднимался,
Предсмертно метался,
Рвал струны и сердце
Усердно! Усердно!
Крещендо! Крещендо!
Все форте и форте.
Сломалась аорта.
И скорбно у рта
Тихо складка легла.
И люди пришли,
Положили цветы.
Раскрыли зонты,
От жары берегли цветы.
И долго стояли,
Как будто бы ждали.
...И девять дней все шли и шли.
Давно уж не было такого!
Он мертв. Не саван, дело шили.
А хоронили в день Владимира Святого..
***
Леонид Филатов
ВИСОКОСНЫЙ ГОД
О високосный год, проклятый год!
Как мы о нем беспечно забываем!
И доверяем жизни хрупкий ход
Все тем же самолетам и трамваям.
А между тем в злосчастный этот год
Нас изучает пристальная линза,
Из тысяч лиц,- не тот, не тот, не тот!-
Отдельные выхватывая лица.
И некая верховная рука,
В чьей воле все кончины и отсрочки,
Раздвинув над толпою облака,
Выкрадывает нас поодиночке.
А мы бежим, торопимся, снуем,-
Причин спешить и впрямь довольно много.
И вдруг о смерти друга узнаем,
Наткнувшись на колонку некролога.
И, стоя в переполненном метро,
Готовимся увидеть это в яви.
Вот он лежит, лицо его мертво.
Вот он в гробу. Вот он в могильной яме.
Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг,
И смерть бы проиграла в поединке!
Она б его взяла за воротник,
А мы бы уцепились за ботинки.
Но что тут толковать, коль пробил час...
Слова отныне мало что решают,
И сказанные десять тысяч раз,
Они друзей, увы, не воскрешают.
...Ужасный год! Кого теперь винить!
Погоду ли с ее дождем иль градом?..
Жить можно врозь и даже не звонить,
Но в високосный - будь с друзьями рядом!

Леонид Филатов

ИЮЛЬ 80-го
И кому теперь горше
Средь вселенской тоски -
Машинисту из Орши,
Хипарю из Москвы?..
Чья страшнее потеря -
Знаменитой вдовы
Или той, из партера,
Что любила вдали?..
Чья печаль ощутимей -
Тех, с кем близко дружил,
Иль того, со щетиной,
С кого списывал жизнь?..
И на равных в то утро
У Таганских ворот
Академик и урка
Представляли народ.

Парус, порвали парус...
Кони несли, спеша...
Но зазвенит гитара,
И захрипит душа -
И от его аккордов,
И от его стихов -
Всем подлецам по мордам,
По шапкам всех дураков...
Отчаявшимся - надежда,
А кто в слезах, тем смех...
Он и теперь, как прежде,
Так же один на всех.

Хорошо! Ничуть не хуже классиков.

ты умница. я тебя по-прежнему люблю.

эх , старушка Зинка и та тут