Сказка о том, как Кот счастье искал.
В давние времена, в дал╦кие годы, жил добрый человек. Дом его стоял одиноко, посреди красивых лугов юга, вблизи с морем цветов. Звали его
Яо Милунг. И был у него сын по имени Кот, маленькая собачка его дяди, и он со своею женой. Все они жили рядом с ним.
Утром, Яо Милунг кормил птиц, по обычаю им полагалось четыре чаши: Для прилетевших с востока, он выставлял камышовую чашу. Е╦ следовало выставлять весной, в первое утро. Она была выкрашена в золотистый цвет, с четырьмя выжженными орлами по бокам, на груди у каждого был позолоченный глаз. Вс╦ это покрывал толстым слоем расплавленный янтарь.
Чаша подносилась первой, ибо предназначение е╦ было насытить новых, прибывших птиц и духов, которые их сопровождали. По этому Яо Милунг наполнял чашу ещ╦ не проснувшимися семенами и з╦рнами.
Вторая, южная, предназначалась для тех, кто вернулся из северных земель,
е╦ выставляют женщины в день летнего солнцестояния.
Эта чаша, была самая большая среди всех, она имела форму полусферы стоящей в огромном блюде. Яо Милунг изготовил е╦ из драгоценной, красной яшмы, украсив фигуркой мыши бегущей по краю.
Наполнив чашу до кра╦в плодами и сочными ягодами из сада, он вливал в блюдо воду, а после по долгу оставался рядом, наблюдая и слушая происходящее. Чаша казалась массивной, но когда солнечный луч скользил по южной стене и выхватывал е╦ из тени сада, просвечивая стенки и отражаясь в блюде, разбрасывал иероглифы знака воды, казалось, что чаша невесома. Обычно к ней слетались певчие птицы и говорящие духи предков, часто сообщая важные послания.
Когда же наступала осень, и в саду падал первый лист, Яо Милунг появлялся с ч╦рной чашей, она принадлежала к знаку земли, и была изготовлена из глины. Символом запада была черепаха, по этому форма чаши была схожа с перев╦рнутым панцирем, наполнялась же она - вином граната. Держать е╦ нужно было над головой, до самого заката, а после окончания ритуала устанавливать в отверстие кубического камня, стоящего в западной части сада. Эта чаша целила все недуги, согревая любовью всех, кто припадал к ней.