Что это за "Вагантские страсти"??? мне бы сказку веселую, и чтоб с такими вот "прелестями" как тудой-сюдой, колидор, ехай и т. д. Хотелось повеселиться, думала поймут...
Ну, раз ты настаиваешь, вернемся ехаем через калидор в тудой-сюдой к ритературным квассикам...
Жорж Санд Руссо очень любил пекти булочки и, неустанно завывая сочиненную им пестню"Хотиш- ешь, не хотиш-тоже ешь", целыми днями гонялся тудой-сюдой по калидору за своими лучшими друзьями: Агатой Кизи,Николаем Васильевичем Моголем, Иоганном Себастьяном Гете, Умберто Эркером и Оноре де Бальзамом, которые ну ни вкакую не соглашались есть булки, пусть даже с горячей какавой...
"Моголь, Моголь!!! Куда несешься ты?" - вопрошал Жорж Санд Руссо. Но... "не дает ответа" Моноль
Што ему каки-ии-енто булдочки?!! Занят он...
Да, потому как он человек серь╦зный, и в напрасные дискурсии
вдавляться не привык.
Но тут воврался Шолохов-Алейхем и тихим нежным голосом воскрякнул:
- Таки почем ващи булички, Ж╦ржик?
- Халява, Сээээр, - произднес тот.
- А они у Вас, пордон, кушерные? Донские казаки, да будет вам известьно, некушерного бля не потребляют!
- Натюрлих, Маргарита Пална!
Шолохов-Алейхем выхватил свою вострую шашку, замахнулся, но шашка выпала и закотилась под диван.
- Давненько не брал я в руки шашек, - произнес он виновато.
Шолохов-Алейхем попытался сдвинуть диван с места, но тот не поддавался. Зато сам Шолохов-Алейхем был, похоже, поддатым уже с утра.
- Чей это диван?- воскрякнул он вне себя, вне тебя, и даже вне меня. То есть вообще вне кого-либо.
- Мой! - раздался чей-то голос.
Шолохов-Алейхем огрянулся на голос, но тот так и продолжал раздаваться: вширь, вдлинь, вглубь, всинь и вспять; оптом и врозницу.
- Чей глас раздается? - воскрякнул снова Шолохов-Алейхем, на этот раз уже в себе, но по-брежневу вне тебя и вне меня.
- Мой! - раздался снова тот же голос в тех же направлениях.
- Ти кто? - спросил теперь по-другому Шолохов-Алейхем.
- Мое фамилие Гете! Иоганн Себастьянович Гете! - произнес вышедший из-за угла Гете, сворачивая свой голос обратно в глотку.
- Так это - Ваш диван?
- Мой. Некоторые его называют западно-восточным. Его правый подлокотник показывает на Запад, а левый, соответственно на Восток.
- А почему его не называют северо-южным? Ведь его сиденье показывает на север, а спинка, соответственно - на Юг!
- Таковы законы литерадуры! Вы же куртурно-заразвитый человяк и должны бы енто знать! Главное в литарадуре - подлокотники! Чтобы диван стал северо-южным, его придется передвинуть. Градусов этак на 90. Или на 270. Или на 450. Или на 630. Или на...
- К чорту! - порвал его возмужчонно Шолохов-Алейхем, - хватит и 45. Лишь бы достать мою боевую шашку.
А Жан-Поль-Руссо так и стоял со своими булочками, слегка придавленный некогда раздавшимся голосом Гете.
- Не изволите ли боличек, господа? Первой кушерности! Специально для донских казаков, тевтонских рыцарей и саксонских шприцерей!
- Не хлевом едимым жив человек! - воскрякнул хором Шолохов-Алейхем.
- Во истину! - поддякнул Гете снова ненашутку раздающимся голосом.
- Во ! Истину! - передразнил его неизвестно откуда подоспемший Илюшечка Вшекспир.
Ой, чевой-то я увлекся... Надо меньше пить. Пить надо меньше...
человек без мнения