Горячее на рожденственский стол
Да, я не люблю, когда мало еды, возможно, в прошлой жизни я голодала ) Люблю, когда на праздничном столе и закуски, и горячее, и всякие другие вкусности, и - о Боже- люблю под вкусную еду выпить бокал-другой вина ( крепче не пью). Представляете, какой ужас!
и всё же я не могу понять связь между "нечего есть и пить" и "скучно". Т.е. для общения с людьми вам нужны бутылка вина и полный стол еды? Без вина и еды вы не умеете/ не можете с людьми общаться? Отвечать не надо, но может вам стоит задуматься, почему вам для нескучного общения с людьми нужны алкоголь и еда
Ну а одним общением за ужином сыт не будешь, извините, мы не монахи и не на диете, чтобы по салатику и спать.
ну картофельный салат сам по себе сытный , винеры тоже вроде не постные - голодными вы из за стола не встаёте . ну а если вам вина и десерта охота, то почему бы не принести с собой?
24 декабря нет у пожилых людей праздничного ужина - обычный абендброт - вот поэтому картофельзалат и сосиски. по чашке глювайна может быть
само по себе общение с пожилыми уже скукота смертельная.
давайте не будем... мы русскоязычные все таки привыкли на праздники вкусно покушать, выпить, повеселиться. рождество и нов год это очень хороший повод. у большинтсва из нас работа, стресс, проблемы. почему хотя бы на эти праздники не расслабиться?просто поесть, выпить, потанцевать, поболтать?
само по себе общение с пожилыми уже скукота смертельная.
с родителями вам скучно? Мне нет, со свекрами тоже нет - мы играем в настольные игры, приносим фотографии, которые за год сделали, брат мужа свои фото приносит - делимся впечатлениями от увиденного и пережитого за год. И подруга у меня соседка, ей 73 года - мы частенько ходим друг к другу поболтать о том о сем и праздники тоже бывает вместе празднуем. И чем старше становятся родители мои и мужа, тем больше хочется с ними время проводить, так как понимаешь, что времени этого не так уж и много остается
мы русскоязычные все таки привыкли на праздники вкусно пок...выпить, повеселиться. рождество и нов год это очень хороши...
Мы русскоязычные в основном понятия не имели праздновать Рождество. Все веселились на НГ. Светский праздник
А те кто праздновал РХ (07. 01) сидели на строгом посте., т.к церковный НГ в христианской религии согласно Ветхому завету празднуетя в сентябре, по иудейскому календарю. Рождество Х. это праздник Нового Завета. ( да простит меня дилетантку, народ знающий и понимающий)
Выпить повеселиться это нормально, но всё равно имхо разница по какому поводу.
Это как у Высоцкого поётся " Что за свадьба без цветов, Пьянка да и всё"
Есть имхо большая разница между светским праздником и традициями религиозных праздников.
Ну хоть кто-то адекватный нашелся!
Остальные - ребят, вы такие скучные, прям зубы сводит. Да, мне не так весело со свекрами, как с моими сверстниками, вместо музыки и танцев у нас бубнящий телевизор и все. Это ни хорошо, ни плохо. Свекров я люблю и уважаю, иначе бы не сидела каждый год у них в гостях на Рождество. Но праздник с ними не очень напоминает веселье, вот и все. Кто тут не пьет и местные праздники из принципа не отмечает, и на данный момент держит строгий пост - пусть первый бросит в меня камень.
Так что давайте вернемся к нашей приятной кулинарной теме.
До Петра это было и мало что дошло об обычаях и продуктах. Картошку не ели, репа в основном и капуста, и зерно. Зато мясо отличное и огромное разнообразие рыбы было. Давайте лучше про рождество в России в 19 веке. Прошу прощения за огромную цитату, но у Шмелёва ни слова лишнего)
Но главный знак Рождества – обозы: ползет свинина.
Гужом подвигается к Москве, с благостных мест Поволжья, с Тамбова, Пензы, Саратова, Самары... тянет, скриня, в Замоскворечье, на великую площадь Конную. Она – не видно конца ее – вся уставится, ряд за рядом, широкими санями, полными всякой снеди: груды черных и белых поросят... белые – заливать, черные – с кашей жарить, опытом дознано, хурсткую корочку дает с поджаром! – уток, гусей, индюшек... груды, будто перье обмерзлое, гусиных-куриных потрохов, обвязанных мочалкой, пятак за штуку! – все пылкого мороза, завеяно снежком, свалено на санях и на рогожах, вздернуто на оглоблях, манит-кричит – купи! Прорва саней и ящиков, корзин, кулей, сотневедерных чанов, все полно птицей и поросятиной, окаменевшей бараниной, розоватой замерзшей солониной... каков мороз-то! – в желто-кровавых льдышках. Свиные туши сложены в штабеля, – живые стены мясных задов паленых, розово-черных "пятаков"... – свиная сила, неисчислимая.
За два-три дня до Праздника на Конную тянется вся Москва – закупить посходней на Святки, на мясоед, до Масленой. Исстари так ведется. И так, поглазеть, восчувствовать крепче Рождество, встряхнуться-освежиться, поесть на морозе, на народе, горячих пышек, плотных, вязких, постных блинков с лучком, политых конопляным маслом до черной зелени, пронзительно душистым, кашных и рыбных пирожков, укрывшихся от мороза под перины; попить из пузырчатых стаканов, весело обжигая пальцы, чудесного сбитню русского, из имбиря и меда, божественного "вина морозного", согрева, с привкусом сладковатой гари, пряной какой-то карамели, чем пахнет в конфетных фабричках, – сладкой какой-то радостью, Рождеством?
Верите ли... в рождественско-деловом бучиле, – в нашем деле самая жгучая пора, отправка приданого на всю Россию, на мясоед, до масленой, дела на большие сотни тысяч, – всегда урывал часок, брал лихача, – "на Конную!". И я, и лихач, – сияли, мчали, как очумелые... – вот оно, Рождество! Неоглядная Конная черна народом, гудит и хрустит в морозе. Дышишь этим морозным треском, звенящим гудом, пьешь эту сыть веселую, розлитую по всем лицам, личикам и морозным рожам, по голосам, корзинам, окоренкам, чанам, по глыбам мороженого мяса, по желтобрюхим курам, индюшкам, пупырчато-розовым гусям, запорошенным, по подтянутым пустобрюхим поросятам, звенящим на морозе, их стукнешь... слушаешь хряпы топоров по тушкам, смотришь радостными на все глазами: летят из-под топора мерзлые куски, – плевать, нищие подберут, поминай щедрого хозяина! – швыряются поросятами, гусями, рябчиками, тетерками, – берут поштучно, нечего канителиться с весами. Вся тут предпраздничная Москва, крепко ядреная с мороза, какая-то ошалелая... и богач, кому не нужна дешевка, и последний нищий.
– А ну, нацеди стаканчик!..
Бородатый мужик, приземистый, будто все тот же с детства, всегда в широченном полушубке, в вязке мерзлых калачиков на брюхе, – копейка штука! – всегда краснорожий и веселый, всегда белозубый и пахучий, – имбирь и мед! цедит из самовара-шара янтарный, божественный напиток – сбитень, все в тот же пузырчатый стаканчик, тяжелый с детства. Пышит горячим паром, не обжигает пальцы. Мочишь калачик мерзлый... – вкуснее нет!
– Эй, земляки... задавим!..
Фабричные гуляют, впряглись в сани за битюгов, артелью закупили, полным-полно: свиные тушки, сальные, мерзлые бараны, солонина окаменевшей глыбой, а на этой мясной горе полупьяный парень сидит королем – мотается, баюкает пару поросят. Волочат мерзлую живность по снегу на веревке, несут, на санках везут мешками, – растаскивают великий торг. Все к Рождеству готовятся. Душа душой, а и мамона требует своего.
В "городе" и не протолкаться. Театральной площади не видно: вырос еловый лес. Бродят в лесу собаки – волки, на полянках дымятся сбитеньщики, недвижно, в морозе-тиши, радуют глаза праздничным сияньем воздушные шары – колдовской "зимний виноград"; качаются, стряхивая снег, елки, валятся на извозчиков, едут во всю Москву, радуют белыми крестами, терпкой, морозной смолкой, просятся под наряд.
Булочные завалены. И где они столько выпекают?!.. Пышит теплом, печеным, сдобой от куличей, от слоек, от пирожков, – в праздничной суете булочным пробавляются товаром, некогда дома стряпать. Каждые полчаса ошалелые от народа сдобные молодцы мучнистые вносят и вносят скрипучие корзины и гремучие противни жареных пирожков, дымящиеся, – жжет через тонкую бумажку: с солеными груздями, с рисом, с рыбой, с грибами, с кашей, с яблочной кашицей, с черносмородинной остротцой... – никак не прошибутся, – кому чего, – знают по тайным меткам. Подрумяненным сыплются потоком, в теплом и сытном шорохе, сайки и калачи, подковки и всякие баранки, и так, и с маком, с сольцой, с анисом... валятся сухари и кренделечки, булочки, подковки, завитушки... – на всякий вкус. С улицы забегают погреть руки на пирожках горячих, весело обжигают пальцы... летят пятаки куда попало, нечего тут считать, скорей, не время. Фабричные забирают для деревни, валят в мешки шуршащие пакеты – московские калачи и сайки, белый слоистый ситный, пышней пуха. На все достанет, – на ситчик и на платки, на сладкие баранки, на розовое мыльце, на карамель – "гадалку", на пряники.
Тула и Тверь, Дорогобуж и Вязьма завалили своим товаром – сахарным пряником, мятным, душистым, всяким, с начинкой имбирно-апельсинной, с печатью старинной вязи, чуть подгоревшей с краю: вязьма. Мятные белые овечки, лошадки, рыбки, зайчики, петушки и человечки, круто-крутые, сладкие... – самая елочная радость. Сухое варенье, "киевское", от Балабухи, белевская пастила перинкой, розово-палевой, мучнистой, – мягко увязнет зуб в мягко-упругом чем-то яблочном, клюковном, рябиновом. "Калужское тесто" мазкое, каменная "резань" промерзлая, сладкий товар персидский – изюм, шептала, фисташки, винная ягода, мушмула, кунжутка в горелом сахаре, всяческая халва-нуга, сахарные цукаты, рахат-лукумы, сжатые абрикосы с листиком... грецкие и "мериканские" орехи, зажаренный в сахаре миндаль, свои – лесные – кедровый и каленый, и мягкий-шпанский, святочных вечеров забава. Помадка и "постный сахар", сухой чернослив французский, поседевший от сладости, сочный-моченый русский, сахарный мармелад Абрикосова С-вей в Москве, радужная "соломка" Яни, стружки-буравчики на елку, из монпасье, золоченые шишки и орешки, крымские яблочки-малютки... сочные, в крепком хрусте... леденцовые петушки, сахарные подвески-бусы... – валится на Москву горами.
Темнеет рано. Кондитерские горят огнями, медью, и красным лаком зеркально-сверкающих простенков. Окна завалены доверху: атласные голубые бонбоньерки, – на Пасху алые! – в мелко воздушных буфчиках, с золотыми застежками, – с деликатнейшим шоколадом от Эйнема, от Абрикосова, от Сиу... пуншевая, Бормана, карамель-бочонки, россыпи монпасье Ландрина, шашечки-сливки Флея, ромовые буше от Фельца, пирожные от Трамбле... Барышни-продавщицы замотались: заказы и заказы, на суп-англез, на парижский пирог в мороженом, на ромовые кексы и пломбиры.
Дымят трубы конфетных фабрик: сотни вагонов тонкой муки, "конфетной", высыпят на Москву, в бисквитах, в ящиках чайного печенья. "Соленые рыбки", – дутики, – отличнейшая заедка к пиву, новость, – попали в точку: Эйнем побивает Абрикосова, будет с тебя и мармаладу! Старая фирма, русская, вековая, не сдается, бьет марципанной славой, мастерским художеством натюр-морт: блюдами отбивных котлет, розовой ветчиной с горошком, блинами в стопке, – политыми икрой зернистой... все из тертого миндаля на сахаре, из "марципана", в ярко-живой окраске, чудный обман глазам, – лопнет витрина от народа. Мало? Так вот, добавлю: "звездная карамель" – святочно-рождественская новость! Эйнем – святочно-рождественский подарок: высокую крем-брюле, с вифлеемской звездой над серпиком. Нет, постойте... вдвинулся Иванов, не стыдится своей фамилии: празднует Рождество победно, редко-чудесным шоколадом. Движется-богатеет жизнь...
Гремят гастрономии оркестры, Андреев, Генералов, Елисеев, Белов, Егоров... – слепят огнями, блеском высокой кулинарии, по всему свету знаменитой; пулярды, поросята, осыпанные золотою крошкой прозрачно-янтарного желе. Фаршированные индейки, сыры из дичи, гусиные паштеты, салями на конъяке и вишне, пылкие волованы в провансале и о-гратен, пожарские котлеты на кружевах, царская ветчина в знаменитом горошке из Ростова, пломбиры-кремы с пылающими оконцами из карамели, сиги-гиганты, в розово-сочном желе... клубника, вишни, персики с ноевских теплиц под Воробьевкой, вина победоносной марки, "удельные", высокое русское шампанское Абрау-Дюрсо... начинает валить французское.
"Мамоны", пожалуй, и довольно? Но она лишь земное выраженье радости Рождества. А самое Рождество – в душе, тихим сияет светом. Это оно повелевает: со всех вокзалов отходят праздничные составы с теплушками, по особенно-низкому тарифу, чуть не грош верста, спальное место каждому. Сотни тысяч едут под Рождество в деревню, на все Святки, везут "гостинцы" в тугих мешках, у кого не пропита получка, купленное за русскую дешевку, за труд немалый.
Иван Шмелёв
Рождество в Москве
(в России[en] начало года 1 января введено первым российским императором Петром I[en] в 1699 году).
До 10 века Новый год на Руси начинался в дни, близкие к весеннему равноденствию. В конце 10 века Древняя Русь приняла христианство (988 - 989 гг.), византийское летоисчисление и юлианский календарь. Год разделили на 12 месяцев и дали им названия, связанные с явлениями природы. Началом нового летоисчисления, вплоть до конца 14 века, и считали 1 марта.
После того, как в Х веке на Руси было принято христианство, пошло и другое летоисчисление – на основеюлианского календаря (который содержал в себе строгое и определённое следование месяцам (носили римские названия) и предписывал семидневную неделю).
На протяжении многих веков, 1 марта – было, по-прежнему, зарёй
каждого наступающего года. Так обстояли дела вплоть до 1492 года. Но, когда Иоанн III утвердил своим указом гражданское начало – наступление нового года сдвинулось на 1 сентября. Празднование Нового года 1-го сентября продолжалось до 1698 года.
В 1699 году празднества связанные со встречей Нового года были отменены, и лишь в 1728 году Пётр I издал указ «О реформе календаря в России». Из данного указа следовало, что наступление нового года приурочивалось к 1 января.
Самолично Пётр I выпустил на площади первую ракету, тем самым возвестил о наступлении праздника. Затем грянули пушечные залпы и поднялся колокольный звон – так началась эра продолжающейся до сих пор традиции первоянварского новогоднего праздника.
Новоле́тие (др.-греч. Ἀρχὴ τῆς Ἰνδίκτου) — праздник в Православных церквях, совершаемый 1 сентября(14 сентября), посвящённый наступлению Нового года (Нового лета) в богослужебном церковном календаре, в этот день православные христиане молятся Богу о даровании благословения на новый, начавшийся год., богослужебные тексты вечерни, утрени и литургии, в которых Церковь просит в этот день у Бога благословение на начавшийся новый год остались неизменными; и в Православной церкви все годы, включая Советский период (уже с новым календарём) именно в этот день православные христиане Русской православной церкви просят Христа Бога благословить новое лето.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D1%87%D0%B5%D1%...
