У представительниц прекрасной половины нашей отечественной эстрады появилось новое занятие. Вот обидит их кто или, скажем, муж в порыве чувств капризной жене по лицу слегка даст. Поп-дива погорюет, погорюет, а потом раз – и напишет книгу о том, какая она бедная и несчастная. Так уже поступили Наталья Штурм, Валерия, а теперь к ним присоединилась и Жасмин. Неужели это правда? Ей так плохо жилось с мужем, но почему она его терпела? подвернулся удобный момент и она начала действовать?
Избитой мужем-тираном певице Саре Семендуевой, более известной, как Жасмин, оказалось мало той шумихи и тех сумасшедших рейтингов, что вызвала в прессе ее прошлогодняя семейная разборка. Она решила заработать дополнительные дивиденды на своей личной жизни, в деталях описав все те истязания, которым подвергал ее супруг в течение многих лет совместной жизни. Свою первую книгу восточная красавица назвала многообещающе - «Заложница». Более того, на обложку она поместила ту самую фотографию, опубликованную практически всеми СМИ и облетевшую весь Интернет, где певица заснята буквально сразу после побоев, а потому вид имеет ужасный.
Похоже, впору создавать отдельный жанр для этого своеобразного вида современной литературы и выделять в книжных магазинах отдельную полку для опусов наших неподражаемых звезд.
Злые языки поговаривают, что все эти шедевры отечественных певиц написаны одним и тем же человеком, более того – мужчиной. И стиль похож, и одинаково неправдоподобных моментов много.
Из книги Жасмин:
… Вдруг Вадим останавливается перед диваном. Он молча разглядывает меня и Сашу. Я сжимаюсь, ожидая чего-то ужасного, но муж говорит:
- Ладно, идите...
Я сразу беру сына на руки, и только тогда он начинает плакать.
- Сашенька, не плачь, пожалуйста, а то еще хуже будет, - шепчу я ему в маленькое ледяное ушко.
Но Вадим уже тут как тут:
- Скажи, чтобы не плакал!
Одного звука папиного голоса достаточно, чтобы ребенок замолчал.
Я уношу малыша в детскую, мы с няней его кормим, поим и укладываем в кроватку. Сашу сразу засыпает, как убитый.
- Сыночек, сыночек... Миленький, хороший мой, единственный, - шепчу я, стараясь подавить рвущиеся рыдания.
После той стычки с мужем я проснулась вся в синяках и ссадинах, но жалости у него ни мой внешний вид, ни душевное состояние не вызвали. Единственное, до чего он снизошел, проходя мимо, потрогал плечо: мол, ерунда, уже заживает... Я, как и прежде, пыталась найти оправдание его поступку, но на этот раз ничего не получалось. Решила, что, видимо, такова моя судьба и придется это все терпеть.
Спустя две недели, когда синяки уже прошли, Вадим повел меня в ресторан. Нас усадили за столик у окна. Падал снег, а на подоконнике стоял цветущий розовый куст.
Вадим налил вина, мы чокнулись, и я сказала, глядя в его ореховые глаза:
- Давай, я тебе рожу еще одного ребенка