https://www.facebook.com/share/r/1BvL5dntG5/

Мне было 67, когда я сказала детям, что выхожу замуж. И я сразу почувствовала — воздух стал другим, тяжелым, будто в комнате внезапно выключили кислород.

— Мама… ты нас просто предала.

Эти слова произнесла моя старшая дочь, Арина. Та самая, которая всегда держалась уверенно, рассудительно, сдержанно. А сейчас её голос дрожал, словно она стояла на краю утёса.

Меня зовут Вера. И семнадцать лет назад я потеряла своего мужа, Дениса. Он умер внезапно — сердце. Одно мгновение он стоял у плиты и смеялся над тем, что борщ «как-то подозрительно густой», а в следующее уже падал на пол. Я слышала глухой удар и ещё долго не могла объяснить себе, что в ту секунду рухнула не только его жизнь, но и моя.

Лекарь тогда сказал, аккуратно, будто боялся ранить:

— У вас ещё впереди много лет.

А я подумала:

«Да, много. Только вот для чего? И с кем?»

Дальше началась долгая дорога, которую я не выбирала.

Дорога выживания.

Я училась делать всё, что раньше делали вдвоём:

чинить кран,

тянуть тяжёлые пакеты,

платить налоги,

разговаривать с мастерами,

не бояться ночной тишины,

спать на одной половине кровати, чтобы не видеть пустоту рядом.

Особенно тяжело было по воскресеньям.

Дети — Арина, Варя и Миша — приезжали, приносили пироги, новости, смех. Они садились за стол, оживляли дом разговорами, как ветер развеивает пыль. А потом они уходили, закрывали за собой дверь, и вместе с этим хлопком возвращалась тишина. Такая плотная, что казалось — если протянуть руку, её можно потрогать.

Я пыталась «начать жить заново».

Записалась в кружок по акварели, где женщины моего возраста рисовали яблоки и цветы, одновременно рассказывая, как «чувствуют присутствие умерших мужей». Я слушала и понимала: я не чувствую присутствия. Я чувствую отсутствие.

Пошла на гимнастику для пожилых.

Пробовала клуб чтения.

Пыталась заводить новые знакомства.

Но всё это было как попытка закрасить трещину золотой краской — красиво, но внутри всё равно пусто.

И вот однажды, осенью, когда листья уже шуршали под ногами, я встретила Егора.

Совершенно случайно.

Я вышла за хлебом, а он стоял у витрины с яблоками, выбирал самые крепкие, постукивая по ним пальцем. Мы столкнулись — он отступил назад и чуть не уронил пакет.

— Простите, я сегодня какой-то рассеянный, — сказал он, слегка улыбнувшись.

— Ничего. Я сама часто хожу, будто в тумане, — ответила я.

Он рассмеялся — негромко, спокойно, но тепло.

Так смеются люди, которые многое пережили и всё равно нашли способ оставаться добрыми.

Мы разговорились прямо там, между яблоками и мандаринами. Потом пошли пить кофе в соседнее кафе. Потом ещё раз. И ещё.

Я узнала, что он тоже был женат больше тридцати лет.

Что тоже хоронил.

Что тоже жил в доме, где слишком много тишины.

Рядом с ним я впервые за долгие годы почувствовала себя… живой.

Не вдовой, не матерью, не «сильной женщиной», которой все восхищаются, но никто не обнимает. А просто женщиной, у которой ещё есть сердце.

Когда он предложил:

— Вера… может, попробуем быть вместе? Просто… идти вперёд, не оглядываясь?

я не сразу ответила. Страх и надежда боролись во мне, как два волка.

Но в итоге я сказала «да».

И когда рассказала детям — всё рухнуло.

Арина поднялась с дивана так резко, будто её ударили:

— Мама, ты вообще понимаешь, что делаешь?!

— Я — да, — сказала я. — А вы?

— Папа умер не так давно! — крикнула Варя, хотя прошло уже семнадцать лет.

— Семнадцать лет — это целая жизнь, — ответила я тихо. — А я всё это время была… тенью.

— Что скажут люди? — вмешался Миша. — Маме почти семьдесят!

Я посмотрела на них и почувствовала, как внутри меня что-то наконец встало на место.

— Люди скажут то, что всегда говорят. Но жить — мне. Не им.

Они молчали. И тогда я сказала то, чего они не ожидали:

— Ваш отец был большой частью моего сердца. Я любила его честно, глубоко, всей собой. Я была с ним до последнего. Я хранила его память все эти годы. Но он мёртв. А я — нет. И я не обязана превращаться в памятник его прошлому. У меня тоже есть право на оставшиеся годы. На радость. На тепло. На то, чтобы меня кто-то держал за руку.

Они были потрясены.

Каждый по-своему.

Но никто не смог сразу принять.

Через два месяца мы с Егором расписались.

Без гостей.

Без музыки.

Просто двое людей, которые поняли, что не хотят умирать в одиночестве.

Я сидела рядом с ним за маленьким столиком в ЗАГСе и ловила себя на мысли:

«Если бы я знала, что можно быть так спокойно счастливой… я бы не ждала столько лет.»

Дети не пришли.

Это резануло больнее, чем я надеялась.

Но я знала: если снова отложу свою жизнь — вернусь туда, откуда выбралась з величезним трудом.

А через неделю раздался звонок.

Звонила Арина.

— Мама… — её голос был хриплым. — Я боялась.

— Чего?

— Что ты нас потеряешь. Что уйдёшь туда, где нам нет места. Что забудешь папу. Что станешь… чужой.

Я положила руку на грудь — сердце билось медленно, ровно, спокойно.

— Я ваша мама навсегда. До последнего вдоха. И ваш отец здесь, — я слегка коснулась груди. — Всегда. Его никто не заменит. Но сердце — не музей. Там есть место и для прошлого, и для настоящего.

— Ты счастлива? — спросила она едва слышно.

Я посмотрела на Егора.

Он стоял у окна, поправлял занавеску, чтобы солнце не слепило мне глаза. Увидел, что я смотрю, и улыбнулся — той самой доброй, тихой улыбкой.

— Да, — сказала я. — По-настоящему. Впервые за много лет.

— Тогда… мы хотим с ним познакомиться. Мы готовы.

Сейчас прошло уже полгода.

Иногда дети неловко замолкают, когда Егор рассказывает что-то из своей молодости. Иногда Арина всё ещё напрягается, когда он занимает место, где обычно сидел их отец. Но они стараются.

Мы все стараемся.

А вечерами, когда я кладу голову ему на плечо, а он гладит меня по волосам и спрашивает:

— О чём думаешь?

я отвечаю:

— О том, что я заслужила это.

Он тихо смеётся и целует меня в висок:

— И я заслужил тебя.

И я знаю — он прав.

Я не предала прошлое.

Я просто перестала предавать себя.

Мне 67. И я снова живу.

И это — самое честное, что я когда-либо делала. ❤️

🌎 Её звали Брайна. Она родом из маленькой деревни в Могилёвской губернии Российской империи — сегодня это территория Беларуси..

В юности она была обручена с мужчиной по имени Гершель. Он уехал в Америку, чтобы построить лучшую жизнь, и пообещал, что когда сможет, заберёт её к себе. Через год он сдержал слово. Брайна села на корабль, имея при себе только надежду и мужество, отправляясь к мечте под названием «Америка».

Они поженились и поселились в небольшом промышленном городке Амстердам, штат Нью-Йорк. Это не было место роскоши или богатства — жизнь была тяжёлой, рабочей. Брайна родила семерых детей: шестерых дочерей и одного сына по имени Иссур. Все звали его Иззи.

Но жизнь в Америке оказалась далеко не той мечтой, которую они представляли. Гершель, который когда-то торговал лошадьми на родине, теперь собирал и продавал старый хлам. То немногое, что он зарабатывал, он тратил на выпивку и азартные игры. Дома он был жестоким и холодным. Он даже не называл жену по имени — только «Эй, ты».

Брайна трудились без остановки. Она стирала бельё, убирала дома и делала всё, что могла, лишь бы накормить детей. И всё же бывали дни, когда есть было нечего.

Она посылала маленького Иззи к мяснику, тихо прося: «Пожалуйста, дайте кости, которые вам не нужны». Дома она варила эти кости часами, чтобы у детей был хоть какой-то тёплый суп.

Спустя годы её сын — теперь известный миру как Кирк Дуглас — вспоминал те времена так:

«В хорошие дни у нас были омлеты на воде. В плохие — мы не ели вовсе».

Но Брайна никогда не теряла силы и веры в своих детей. Когда Иззи сказал, что хочет стать актёром — мечта смелая и почти невозможная для бедного мальчика — она не рассмеялась. Она сказала ему идти за своей мечтой.

Иззи покинул маленький городок и стал Кирком Дугласом — одной из величайших звёзд Голливуда. И он никогда не забывал свою мать — женщину, которая провела его через голод и боль, имея только любовь и стойкость.

В 1949 году, создав собственную кинокомпанию, он не назвал её своим именем. Он назвал её Bryna Productions — в честь своей матери.

В 1958 году, когда Bryna Productions выпустила фильм «Викинги», Кирк привёз мать на Таймс-сквер. Огни освещали ночь, и там, на огромном рекламном щите, она увидела:

«BRYNA PRESENTS THE VIKINGS»

Её имя. Имя женщины, которая не умела читать и писать. Имя женщины, варившей суп из костей. Имя женщины, которую всю жизнь называли «Эй, ты».

Теперь её имя сияло над Нью-Йорком.

Брайна заплакала — настоящими слезами радости, возможно, впервые в жизни.

Через несколько месяцев она ушла из жизни в возрасте 74 лет, а её сын был рядом. Её последние слова были тихими и полными любви:

«Иззи, сын, не бойся. Это случается со всеми».

Даже уходя, она утешала его.

Кирк Дуглас прожил до 103 лет. Он стал легендой, отцом, продюсером, филантропом — но всегда говорил одно и то же: всем, кем он стал, он обязан своей матери.

Женщина, у которой не было ничего, дала ему всё.

И сын, ставший звездой, сделал так, чтобы весь мир помнил её имя.

Каждая надпись «A Bryna Production» была его способом сказать: спасибо.

Она заслужила увидеть своё имя в огнях — и он сделал так, чтобы она увидела.

Любите своих мам, пока у вас есть эта драгоценная возможность.

Мама — это не просто человек, который дал вам жизнь.

Это вселенная, что держала вас, когда вы ещё не умели держаться на ногах.

Её руки устают, её голос становится тише, её взгляд — глубже и мягче…

И именно в такие моменты она особенно нуждается в вас.

Не откладывайте звонки.

Не храните объятия “на потом”.

Не ждите идеального момента, чтобы сказать “спасибо”.

«Потом» — вещь ненадежная, оно может и не прийти.

Эти руки когда-то кормили вас, укрывали одеялом, лечили и успокаивали.

Эти глаза искали вас в любой толпе, в любом возрасте.

Они заслуживают тепла, пока ещё могут видеть вас рядом.

Мамин путь не бесконечен.

Но её любовь — вечная и бескрайняя.

И наша забота — самое малое, что мы можем дать ей взамен.

Любите своих мам сегодня.

Потому что только сегодня можно сказать:

«Спасибо тебе за всё, что я называю жизнью».

Человек может быть не слишком образован и развит, не очень начитан - но у него зоркое сердце, добрая душа. И он не заденет вас больно, не заговорит о том, о чем не следует говорить, не будет хохотать, когда вам плакать хочется, лезть в душу и советы давать нелепые, оскорбительные. Он поймет душой, что можно делать и говорить, а что - не следует.

Глупость - она в душе, а не в уме. Не в мозгу. Эмоциональная тупость, так и называется. И глупец всегда зол и жесток. Он непременно вас за живое заденет, заставит болезненно морщиться и мечтать о том, чтобы уши заткнуть и глаза закрыть - но нельзя.

Глупость и жестокость всегда идут рука об руку. Даже если умные слова говорит человек и формулы на память знает, все равно он глупый. И тупой - как валенок, как пробка, как тяжелый кирпич, который летит вам на голову с крыши. Тупой и тяжелый. И опасный.

И мудрец Соломон недаром велел больше всего остерегаться глупых. И немедленно бежать от них подальше. Хотя от кирпича трудно убежать...

Человек глуп умышленно, вот что я думаю. Ему так нравится, удобно ему. Зачем развиваться, думать о других, воспитывать в себе сочувствие и понимание, если можно делать и говорить все, что приходит в голову?

Дураки добрыми не бывают, потому что дурак - это тот, у кого глупое и холодное сердце. А остальное можно поправить; и книжки почитать, и с людьми развитыми пообщаться, и поучиться - все поправимо. Кроме холодного и тупого сердца.

©️ Анна Кирьянова

https://www.facebook.com/share/r/1JJZtQr783/

https://www.facebook.com/share/v/1774cLpxFg/

https://www.facebook.com/share/r/1MqdtPZSPf/

https://www.facebook.com/share/r/169JwdJsSL/

https://www.facebook.com/share/v/1Fvf9qLeen/

https://www.facebook.com/share/r/1ZP5Vs2yye/

https://www.facebook.com/share/v/1B83f35meU/

https://www.facebook.com/share/v/1ZjN81wo5Z/

Der Wunsch, andere gute Taten zu vollbringen, ist angeboren – eine Stimmung, die in jedem menschlichen Herzen wohnt. Unser philanthropisches Engagement ergibt sich aus einem dauerhaften Bedürfnis, das jahrelang in diskreten und privaten Gesten zum Ausdruck kam. Als wir dann auf die Geburt von Virginia warteten, fühlten wir uns gezwungen, etwas Dauerhaftes und Strukturiertes zu schaffen – um das Netzwerk der Beziehungen und das Vertrauen zu schützen, das wir im Laufe der Zeit kultiviert hatten

In diesem Geiste wurde die Andrea Bocelli Foundation gegründet: der konkrete Ausdruck eines Akts der Liebe – Liebe zum Leben, zu anderen und für die Möglichkeit, durch Solidarität und Bildung eine bessere Zukunft aufzubauen. Ein erfolgreiches Unterfangen, entstanden aus dem Glauben, dass Einheit Stärke ist und dass, obwohl viel individuell erreicht werden kann, wir gemeinsam unermesslich mehr erreichen können.

"...Когда она [Лилианна Лунгина] обратилась в издательство, ей заявили – евреев не берем, у нас лимит. Затем девушке сказали, что если она знает какой-то экзотический язык, то место для нее найдется. Лунгина знала шведский, и однажды ей попалась книга с обаятельным человечком с пропеллером на спине.

Лилианна была в восторге он стиля автора, и она считала, что так писать может только молодая девушка. В своей рецензии Лунгина написала, что желает ей успеха на писательском поприще. Хотя на тот момент Линдгрен была уже очень знаменита и ее знал чуть ли не весь мир.

Переводя Карлсона, Лунгина столкнулась с большими проблемами. Все дело в том, что Линдгрен писала очень живым языком и в оригинальном стиле, который передать на русский язык было трудно. И девушка стала вставлять свои «сочные» фразы, которые затем стали визитной карточкой Карлсона.

Так появились фразы «спокойствие, только спокойствие», «в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил», «пустяки, дело житейское», «лучшее в мире привидение с мотором»...

Советское издание вышло всего через 2 года после выхода в свет Карлсона на его родине в Швеции..."

(Ольга Оатул)

На фотографии Лилианна Лунгина и Астрид Линдгрен.

Ein Brief des Kinderkrankenhauses Indianapolis enthüllt Andrea Bocelli und Veronica Bertis ruhigster – und freundlichster – Liebesakt.

In den letzten Tagen hat sich ein aufrichtiger Brief aus einem Kinderkrankenhaus in Indianapolis viral verbreitet und Tausende zu Tränen gerührt. Der von einer Kinderkrankenschwester geschriebene Brief enthüllt eine wenig bekannte Geschichte – und eine, die viel über die Opernlegende Andrea Bocelli und seine Frau Veronice Berti sagt.

MEHR ANSEHEN: https://waterrun.info/posts/horrible-story-letter-hospital-indianapolis-reveals-andrea-bocelli-veronica-quietest-kindest-act-lovenhi-ngnhi123-nslp

Seit fast einem Jahrzehnt haben Andrea Bocelli und Veronica Berti zwischen den Jahreszeiten leise das Krankenhaus besucht – nicht um zu reden oder für Fotos zu posieren, sondern um Kindern Blut und Blutplättchen zu spenden, die gegen Krebs und andere schwere Krankheiten kämpfen. Keine Kameras. Keine Presse. Nur Mitgefühl.

"Sie brauchten nie Aufmerksamkeit", schrieb die Krankenschwester. "Sie sind einfach aufgetaucht - bescheiden, freundlich und voller Licht. Ihre Großzügigkeit hat nicht nur Leben gerettet... aber auch Hoffnung inspiriert. ”

Andrea Bocelli und Veronica Berti haben mit ihren seltenen und kompatiblen Blutgruppen Dutzenden jungen Patienten geholfen, lebensrettende Bluttransfusionen zu erhalten - Kindern, die jetzt wieder lächeln, spielen und träumen können

Abseits des Rampenlichts und der lauten Menge haben Andrea Bocelli und Veronica Berti bewiesen, dass es bei wahren Führung nicht darum geht, Spiele zu gewinnen – es geht darum, alles zu geben, wenn niemand hinschaut.

"Wenn Glaube etwas bedeutet", sagte Andrea einst, " bedeutet es, einen Teil von sich selbst zu geben, damit andere leben können. ”

In einer Welt voller Lärm und sensationellistischer Journalismus findet die sanfte Schönheit von Andrea Bocelli und Veronica Berti mehr Resonanz als jeder Sieg.

Выбирайте людей, которые живут на вашем уровне ценностей...,

Иначе, вы будете обьяснять очевидное, доказывать простое и страдать от чувства вины за то, кем вы являетесь.

https://www.facebook.com/share/r/1Ag86CaEBs/

https://www.facebook.com/share/r/1FnSYqDEJk/

https://www.facebook.com/share/v/1CEDxSzGVD/