Где лето , солнце, бичбары?
Наша подруга сейчас во вьетнаме. Довольная как слон. Кстати вдруг научилась фоткать хавчик, а раньше меня не понимала. Вот такое животворящее влияние юва. 🤣
Я поискал на степстоун вакансии во вьетнаме - по моему профилю ничего нет. Были две вакансии в тайланде, я забросил уже месяц назад резюме, ни ответа, ни привета. 😢
Нет, у меня есть одна тема в шанхае и одна тема в сингапуре, но они «вызреют» самое раннее к концу года. Хотя не факт, что ваще вызреют.
Ветреные они эти яхтсмены
сказал яхтсмен, отдыхающий в данный момент на моторке
...молвил дачник, вглядываясь вдаль.
Слабый ветер срывал редкие барашки с поверхности моря, в неведомое странствие уходила яхта. На удалении грот и стаксель слились в одно целое, визуально образовав белую фигуру узкого, вытянутого ввысь треугольника. Яхта шла с добрым креном на правый борт.
"Почему она не падает?" — пожал плечами дачник — и в памяти всплыл силуэт Пизанской башни. Никаких мыслей в голову не лезло.
Набережная была пуста, нечастые прохожие не обращали внимания на дачника.
— Кыш, кыш, брысь, пошла отсюда, — процедил сквозь зубы дачник, отгоняя взмахами ладони жужжавшую у носа осу.
Персики, выступавшие горкой из ведра, вялились на солнце и
две другие худосочные осы дребезжа зависли над ними, присматривая место для посадки.
"Что за люди пошли, никому персики не нужны, зажрались поди", — зло подумал дачник, сухо сплюнув в сторону и поправляя картонный ценник у ведра.
Снова обернувшись к морю, он взглянул на отдаляющуюся яхту и позавидовал, ощутив себя ничтожным.
На склонах Санторини, где шум волн встречается с ароматом жасмина, случайная встреча становится точкой отчёта для новой истории.
Алина Новикова 34 года, московская рестораторша в разводе и Владимирос Кириакидис 40 лет, вернувший из Афин на родной остров, после смерти отца.
Алина стояла на крошечном балконе своего съёмного дома в Ие, держа чашку крепкого греческого кофе. Она только приехала накануне — усталая, слегка потрёпанная полётами и решениями. Но сейчас было тихо. И она наконец-то могла отдохнуть телом и душой.
Она не строила планов. Только утром решила дойти до книжного магазина, купить пару романов, найти кафе с видом на море, не думать, ни о бывшем- ни о московской суете - ни о том, что ей уже почти тридцать пять, и она не помнит, когда в последний раз была счастлива просто так, без повода.
Кафе она нашла случайно — вернее не кафе, а почти лестница, где на широких каменных ступенях стояло три столика. Один был свободен.
— Это частная территория, — раздался голос над ней.
Он говорил по-английски, но с лёгким акцентом. Высокий, в коричневой льняной рубашке, с тенью бороды и задумчивыми глазами.
— А я думала, это арт-пространство, сказала она.
— Это ступени к моей вилле, сказал Владимирос и повернул взгляд в её сторону.
— Значит, у вас отличный вкус. Я могу платить аренду — чашкой кофе. Сказала она и улыбнулась.
Он хотел что-то сказать, но только кивнул. Потом исчез в арке, оставив за собой запах краски и апельсина.
На следующий день Алина снова пришла к тем самым ступеням. Не потому, что не нашла другого места — напротив, в Ие было достаточно уютных кафе и балконов с видом на море. Но только здесь она ощущала тишину, которая не давила, а лечила.
На ступени уже стоял тот самый мужчина. В одной руке — кисть, в другой — чашка. Он что-то красил на нижней стене виллы: узор, похожий на древнегреческий фриз. Свет падал на его загорелую шею, и Алина поймала себя на том, что разглядывает, как двигаются мышцы его плеч под рубашкой.
— Я всё ещё на частной территории? — спросила она, держа в руках кофе и круассан.
Он повернулся. Коротко кивнул — это была почти улыбка.
— Уже нет, ответил он.
— Тогда вам — вот. — Она протянула второй стакан кофе. — Местная обжарка. Горький, как первая любовь.
Он взял стакан, медленно, как будто проверял, не шутит ли она.
Пауза. Не неловкая — скорее, звенящая.
— Вы здесь отдыхаете, спросил Владимирос?
— Не совсем. Скорее — восстанавливаюсь.
— После чего?
— После себя, — ответила она, не глядя на него.
Он ничего не сказал. Только сел на ступень ниже, отпил кофе и посмотрел на море. У него были очень красивые голубые глаза — они сливались с небом и морем.
— Я восстанавливаю виллу. Она принадлежала моему отцу. Теперь — мне.
Она кивнула. Снова тишина.
Спустя полчаса она встала.
— Я не буду вам мешать. Но, если позволите, вернусь завтра.
— Я буду здесь, — сказал он. Без улыбки, но будто чуть мягче, чем вчера.
Она пошла вверх по улице, чувствуя спиной его взгляд.
Когда Алина скрылась за поворотом, Владимирос поднялся, взял кусочек угля и написал на стене рядом с лестницей:
Aline.
Потом стёр, будто случайно.
Но имя осталось в его памяти — как запах её кофе.
я уж вярнулся из красаты👍 уже дома.
Щаз досматрю Лет Ман 24 часа и пойду собираца.
завтра раненько в Ментон через швиц ,Савои, Гранд Альпс…. По серпам и пасам.. 2-3 ночёвачги👍
В Монаку заеду.. гляну на яхтсменов с Аньками-Маньками👍там их дохринища всегда тусит, мож и Проф там дрефовать будет с падружкой 👍😜гыыыыыы
Красиво Проф живёт чё уж👍👍
назад
список