каждый кулик своё болото хвалит
когда Брежнев умер я был на 4 курсе, нас как раз с хлопка забрали и повезли в Томск на олимпиаду по электротехнике. Первый раз в жизни хотел оторваться и все дискотеки закрыты. Начал возмущаться, так чуть дело не завели, Ироды.
когда 30 то?
нам всем было 30 когда то.
когда брежнев помер мне было где то... ну далеко еще до 20...мож 14...
в ленинграде жить, ну, вы зажрались
могли ы в мскза колбасой сьездитъ, а нам куда из кугана?
сел#хоз область, мясо- молоко,-всё куда то отправляли.
вам наверное, а вы всё недовольные.
Когда умер Брежнев, мне было 22. И я так была воспитана в духе "лишь бы не было войны", что противно вспоминать.
Но еда была очень противная
У меня нет...мама и бабушки хорошо готовили...
Вкуснее чем у бабушке я жареную картошку ещё не ел...да с селедочкой...
Когда умер Брежнев, мне было 22.
Ты же грила что во времена Брежнева тебе 30 было...ты себе тогда приплюсовала или сейчас сминусовала года?...
РЕТРО
Это ретро в Одессе.
Это прошлое!
Это там!
Там – весна долго не сменялась летом.
И красота женщин была другой.
Там наши мамы были молодыми.
Там на фотографиях жмурятся от солнца.
Там на высоком берегу, освещённая жёлтыми фонарями, была асфальтовая танцплощадка.
Там «утомлённое солнце нежно с морем прощалось…».
А далеко внизу, где пахло солью и водой, маленькие волны не могли одолеть крошечный камень.
А от белого платья на чёрном утёсе шла вдаль серебристая лунная дорожка.
Там в двадцать три ноль-ноль был пограничный патруль, и самые смелые шутили, с трудом вылезая на берег: «Скажите, это Союз Советских Социалистических Республик?»
Там причёски были другими и туфли оставляли белые следы, а телефонные переговоры не заменяли писем.
Там мода не была обязательной, как военная форма. И в глубине простой, самодельной одежды ещё был виден человек.
Там были мы с зарождающимися чертами лица и мелкими складками на месте будущих морщин.
Там были мы другими…
Мы сбегали стремительно и взбегали легко.
А от одного прикосновения чьей-то руки долго горело лицо и не открывались глаза.
Там были студенты в шинелях и доценты в боевых орденах.
Там дети играли «парабеллумами» без патронов.
И был праздник, лучше которого мы не знали.
Там было много хорошего и ещё больше такого, чего мы не помним и не хотим помнить.
А со мной оттуда заговорили мать и отец.
Они удивились, услышав себя со сцены.
– Миша, это мама! Как тебе не стыдно! Эта соседка вывела меня из себя. Вычеркни, Миша! Ты понял?! Чтоб я больше этого не слышала! Что ты там придумал? Когда я с тобой говорила о женщинах? Что я тебе там советовала?!
– Сынок, это папа! Я без перерыва сидел в хирургическом кабинете 7-й поликлиники… Без отпуска и выходных. Я ходил по вызовам. Я был популярней тебя на улицах Комсомольской и Богдана Хмельницкого. Я получил орден Трудового Красного Знамени в разгар репрессий.
Настоящий Жванецкий был врачом, и, пожалуйста, не приписывай мне впечатления о твоих похождениях.
У меня была война. Я не ночевал. Я падал от сна и вставал через 3 часа…
Живи и молчи.
Я очень хотел, чтоб ты был другим.
Зачем тебе этот износ? Ты говоришь одно и то же на своих концертах. Я этого не понимаю. Моё время кончилось, но говорить каждый вечер одно и то же, не отдыхать… Уделять столько внимания еде, одежде, не искать нового…
Ты говоришь, что мы были другими… Просто мы искали новое в другом… Оно нам казалось главным… Там главным было другое…
Ты же видел. Ты же всё видел.
Почему меня сутками не было дома? Как по-твоему, что я делал?
Это были мужчины и женщины. Но, чтобы они хотя бы жили, их надо было лечить.
Ничего же не было. Этим я и занимался… Имей я такие препараты, как вы, мы бы с тобой до сих пор были вместе… Может быть, я бы тоже смеялся над твоими шутками… Хотя твои шутки мне не нравятся…
Сколько можно копаться в себе? Это не профессия. Это не профессия… И это не результат…
Мы с мамой лечили других и кормили тебя. Это результат. Это два результата.
Ты никогда такой благодарности, какую слышит врач, не услышишь. Никогда.
У тебя нет профессии. Ты нашёл себя в пустоте.
Развлекать надо здоровых. Больных надо отвлекать. Что ты и делаешь…
А я, Миша, на пляже не был ни разу… И это море ночное, что ты описываешь, и берег, и белое платье на берегу я не видел, сынок…
Ты уже тогда видел больше, чем я.
Сегодня у вас это называется прошлое.
А мы и его не видели.
Попробуй представить, что видели мы.
Это будет посильней всего, что ты написал.
Счастливо тебе, сынок!
Ты уже старше меня…
Слава Богу!
Слава Богу!
📝Михаил Жванецкий
Всемирный клуб одесситов