вам предлагают молитву и пост? ))

Молитву уже предлагали. Я даже не поленился пару лет следовать этим путём. Были и более замысловатые упражнения, традиционные для того учения, в которое я окунулся. А потом одно крайне неприятное событие (не буду его описывать) навело меня на мысль взглянуть на происходящее максимально беспристрастно, как бы глазами совершенно постороннего человека, далёкого от каких-либо духовных практик. Проанализировав имевшуюся информацию и сопоставив кое-какие детали, я ужаснулся тому, во что влип. Я понял, что меня пытаются переделать в нечто полностью противоречащее моей природе, т.е., по сути дела, сломать мне жизнь. После этого я прекратил дальнейшие эксперименты над собственной психикой, прервал контакты с соответствующим сообществом и вернулся к нормальной жизни. Вздохнул с облегчением, осталась лишь лёгкая горечь от осознания того, сколько времени было потрачено напрасно. Ну что же, плохой опыт — тоже опыт.

А вот с постом сразу ничего не вышло. Во-первых, я вообще не сторонник каких-либо диет (лучше больше двигаться), а во-вторых, взгляды учения на питание не соответствовали моим кулинарным предпочтениям.

но духовное развитие повышает интуицию....

Задаче духовного развития может успешно служить, например, искусство. При этом оно ещё и способствует развитию личности, а не её размыванию.

неужели она лишняя в земных делах? ))

Нет. Но и единственным ориентиром она служить не может. Интуиция хорошо работает в паре с разумом.

так оставайтесь, но если вам этого станет мало, то можно задуматься о чём то ещё...

Вот когда я полностью реализую данный человеку от природы потенциал и достигну вершины совершенства в земном, человеческом понимании (вряд ли это возможно за время жизни), может быть, у меня появятся основания стремиться к чему-то бóльшему. А сейчас подобное стремление напоминало бы попытки научиться летать, осуществляемые младенцем, ещё не научившимся ходить

Хотелось бы хороших книг по культуре Японии, особенно народной, их праздникам, обычаям, таких книг не найти на русском практически, чтобы еще были иллюстрации качественные и т.д. В интернете очень скудно и все перепевки пары банальных популистских статей.

В этом могут помочь ("могут помочь" — это не слишком коряво? ) труды Дайсэцу Тэйтаро Судзуки (1870 —1966). Когда-то в возрасте 19 лет я с интересом прочитал одну из его книг, но это был самиздат без иллюстраций. Надо сказать, что Судзуки рассматривает японскую культуру главным образом с позиций дзэн-буддизма, а вот подобная литература синтоистской направленности (на мой взгляд, гораздо более традиционной для Японии) на русском языке мне не попадалась.

Потери, это страх.

Страх — это не потери, а их ожидание. Когда человек что-то уже потерял, у него исчезает причина для данного конкретного страха. На этом строится одна нехитрая манипуляция: человека аккуратно наводят на мысль о том, что потеряв всё, он полностью избавится от страха. Это чем-то напоминает лечение даже не самой головной боли, а именно страха перед головной болью с помощью топора. Не будет головы — не будет боли, значит, и страха перед головной болью тоже быть не должно.

"Если у вас нету тёти, то вам её не потерять.

И если вы не живёте, то вам и не умирать." (С)

К примеру, человек хочет, чтобы его близкие и дорогие люди были живы и здоровы. Страх потери сработает наоборот, и человек получит возможность пройти этот урок рально в жизни, то есть - потеряет их.

Нормального человека страх потери близких заставляет заботиться о них, а не избавляться от страха. Это как с желаниями: можно реализовать своё желание и взяться за реализацию следующего неизбежно возникающего желания или уговорить себя отказаться от самих желаний, тогда и делать ничего не придётся, и разочарований не будет.

Страх, как и любые негативные эмоции, живёт в подсознании. Подсознание не обходимо чистить, все что там содержится должно быть перенесено в зону осознанности и взято под контроль.

Я не хочу брать под контроль всё содержимое моего подсознания. Меня вполне устраивает то, как моё подсознание функционирует в своём естественном режиме. Да, мне знакомы как позитивные, так и негативные эмоции — это совершенно нормально, ведь я живой человек и вовсе не намерен расставаться со своими чувствами, желаниями, вкусами и предпочтениями. Менее всего мне хотелось бы погрузиться в некое нейтрально-блаженное состояние и стать этаким хроническим исследователем самого себя. Жизнь слишком интересна и увлекательна, чтобы тратить её на углублённое самокопание и попытки научиться контролировать то, что прекрасно работает без нашего контроля.

С некоторых пор я стал очень настороженно относиться ко всяческим избавлениям и освобождениям. Часто за этими красивыми словами скрываются потери, но понятно это становится, к сожалению, лишь тогда, когда много времени уже упущено и вернуть утраченное сложно (если вообще возможно).

вопрос фарангоста:

"Тит, этот лохматый человек на фото- это вы? А где же хвалёный гребень! Панк- это же на всю жизнь?!?!?"

Панк — это на всю жизнь. Но гребень требует ежедневного ухода. Его надо сначала поднять, потом зафиксировать, потом покрасить. Кстати, отцы-основатели нашей идеологии (Sex Pistoles, the Clash и the Stranglers) гребни не носили. Панк — это готовность драться за идею. Индивидуум должен оставаться индивидуумом, даже если это требует от него насильственных действий.

У меня от звука арфы начинают шататься зубы и хочтся залезть на стенку.

Послушайте: Аndeas Vollenweider

Дело в том, что я ни на одном инструменте не умею толком (по моим меркам) играть. Дело доходит до смешного: в 80-х годах я был гитаристом в одной рок-группе, а сейчас понемногу осваиваю технику приличной игры на гитаре. В этом заключался один из недостатков панков — мы вечно брались за дела, в которых мало что смыслили. По сути дела обладатели разноцветных гребешков умели делать только три "дела" — пить, трахаться и драться. Приходится навёрстывать упущенное. Касательно арфы: я как любитель странных составов объединил бы арфу с виолончелью, ударными (в латиноамериканском варианте) и продольной флейтой. Моя мама (она пианистка) как-то рассказала мне об одном удивительном шоу: в суровые времена Иосифа Виссарионовича состоялось исполнение, в ходе которого множество арфисток играло то ли каноном, то ли в унисон несколько аккордов. Звучало приятно и выглядело приятно. Иосифу Виссарионовичу очень понравилось.

Всё половое надо запретить. Это какое-то язычество и упадничество Прогрессивный человек должен смотреть ввысь, а не на пол. А чтобы не было духовного кризиса, следует поручить товарищам учёным изобрести такие таблетки, которые превращали бы половые гормоны в гормоны духовного роста (их следует попутно открыть).

это свидетельство духовного кризиса и избытка половых гормонов у людей, носящих тату."

Надо запретить духовный кризис и половые гормоны.

Чем больше мы считаемся с обстоятельствами, тем бóльшую власть над нами они обретают. Разумеется, обстоятельства следует учитывать (иначе можно "заблудиться" в жизни), но далеко не всегда стóит слишком уж активно идти им навстречу и стремиться им всячески соответствовать. К тому же, нередко мы сами себе придумываем обстоятельства, а потом начинаем от них зависеть. Например, так ли уж нужно делить своё "я" на две части — "я раньше" и "я теперь"? Всегда ли мы можем назвать точную дату, когда закончилось "раньше" и началось "теперь"? Обычно изменения происходят постепенно и являются нашей реакцией на приобретённый опыт. Если изменения нам не нравятся, то почему бы не притормозить их осознанно? Несколько лет назад я перестал смотреть, слушать и читать политические новости, поняв, что они отвлекают моё внимание от всего того, что мне действительно интересно. Теперь у меня другой коварный план: перестать служить окружающим одновременно нянькой, стратегом, исполнителем поручений и мальчиком для битья. Хочу некоторое время побыть ленивым, рассеянным и беспомощным дурачком, а то я что-то устал.

Справедливости ради, курение вообще организму не требуется)

Это баловство в любом случае.

Организм есть существо скучное, сухое и болезненно прагматичное. Его потребности исчерпываются сугубо физиологическими нуждами. Воздух, пища и сон — вот и всё, что ему требуется. Ему не нужны ни курение, ни искусство, ни любовь, ни знания. Поспал, поел, выделил шлаки и снова уснул. Я не хотел бы быть просто организмом.

Курение требует постоянства, иначе это не курение, а какое-то баловство. Вот я начал курить примерно в 15 лет и уже 40 лет придерживаюсь этой традиции. А если бы меня постоянно шатало с табака на крапиву, а с крапивы на одуванчики, то это было бы проявлением суетливости, беспокойства ума и неустойчивости предпочтений.

Продолжу и разовью свою мысль. Так чем же полезно самостоятельное формирование собственного имиджа? Общество постоянно наделяет нас всевозможными ролями, а затем предъявляет к нам те или иные требования, соответствующие этим ролям. Если мы не отвечаем предъявляемым требованиям, нас осуждают, нам высказывают своё "фи!", пытаясь заставить нас испытать целую гамму неприятных ощущений. По замыслу мы должны почувствовать себя виноватыми, ущербными, ничтожными и беспомощными. Тогда в следующий раз мы будем бояться такого состояния внутреннего дискомфорта и старательно выполним все предъявляемые к нам требования. Но все эти роли пишем не мы; нам позволено лишь в некоторой степени выбирать ту или иную комбинацию из уже написанных кем-то ролей и соответствующих им обязательств ("мужчина должен...", "пассажир обязан...", "сотрудникам надлежит..." и т.д.). Человек просыпается утром в роли жильца дома №Х, затем играет роль пешехода, пассажира или водителя, а на работу приходит уже в роли сотрудника. Вечером всё повторяется в обратном порядке. Периодически он становится покупателем, пациентом, телезрителем, спортсменом, пользователем интернета и пр. — ролей много. А когда этот человек бывает просто самим собой? Даже если он всё бросит и уйдёт жить в лес, общество обязательно отнесёт его к какой-нибудь категории и наделит ролью (отшельника, бродяги и т.п.). Выходит, что не он живёт, а "его живут". Он чувствует себя не собой, а какой-то аморфной совокупностью оценок и требований со стороны окружающих. Вот тут-то и может оказаться полезным формирование собственного имиджа, основанного на мировосприятии данного конкретного индивидуума и неподвластного влияниям извне. Человек обретает некую опору, форму и конструкцию, что позволяет ему не растворяться в окружающей среде, в то же время продолжая с ней взаимодействовать ( но уже на равных).

Одно ощущение. Преодолеть его лично мне помог один приём из трёх шагов, который я обнаружил и освоил чисто эмпирическим путём. Для начала я рассказал (мысленно, но словами и фразами) себе о самом себе в третьем лице, как если бы я описывал какого-то другого человека. Рассказал со всеми подробностями, от внутренних переживаний и черт характера до повседневных привычек и особенностей внешнего вида. Разумеется, изложил самому себе и специфику своей актуальной ситуации. Всё это заняло примерно час или полтора. В результате получился как бы взгляд со стороны, но этот взгляд не был для меня чужим и не вызывал отторжения. Теперь сформировался некий имидж, комфортный (ибо он мне максимально соответствовал, ведь и рассказчиком, и персонажем был я сам), но нисколько не приукрашенный (я позволил себе иметь недостатки, слабости и несовершенства, ведь я всего лишь живой человек). Вот этот имидж и послужил мне защитой от не всегда приятной окружающей атмосферы. Действительно, зачем мне поддаваться влиянию атмосферы, если гораздо разумнее просто соответствовать своему имиджу (т.е. оставаться самим собой)? Если все вокруг мрачные, нервные и задёрганные, то зачем мне копировать их явно неприятное состояние?

В какой-то степени способность улавливать ощущения окружающих присуща, пожалуй, большинству людей, за исключением полностью замкнутых на самих себя патологических эгоистов. Но существует некая этическая граница, защищающая самую приватную сферу каждого индивидуума — его ощущения, которыми он ни с кем не хотел бы делиться. Например, я очень ценю в людях отзывчивость и чувство такта, но мне не хотелось бы быть для кого-то абсолютно "прозрачным". Некоторые ощущения я хочу сохранить только для себя, а не делать их достоянием каких-то сверхчувствительных людей, даже если таких людей мало.

Ощущения — это как раз и есть то, что кажется. Ощущения зависят от множества разных факторов, часто сиюминутных. Один и тот же объект или раздражитель может вызывать у одного и того же человека разные ощущения в разное время и в разных ситуациях. Ощущения могут быть естественными (т.е. самопроизвольно сформировавшимися на базе личного опыта) и приобретёнными (внушёнными извне или сознательно культивируемыми). Кроме того, наши ощущения, касающиеся других людей, могут не соответствовать их собственным ощущениям. Конечно, ощущения стóит принимать во внимание, но основываться исключительно на ощущениях — путь рискованный, чреватый многими ошибками.

Нам может казаться, что видимые проявления счастья задевают менее счастливых людей. Это происходит как раз на уровне ощущений. Мы начинаем стесняться своего счастья, считать его чем-то неуместным и даже бестактным, стараемся оправдаться за него (дескать, это чистая случайность и вообще счастье не в этом). Таким образом, мы фактически блокируем своё счастье постоянными попытками скрыть и как-то "нейтрализовать" его. Если же включить мысль, то в большинстве случаев становится ясно, что счастье одного конкретного индивидуума существует никак не за счёт счастья других людей, а зачастую ещё и является вполне заслуженным, ведь оно может быть следствием терпения, трудолюбия, доброты, целеустремлённости и прочих похвальных качеств. В счастье нет ничего постыдного, оно не должно сопровождаться чувством вины. Да, иногда счастье бывает эгоистичным, но если на пути к нему человек не совершал недостойных поступков, то упрекнуть его не в чем.

Тит, ты как написал слово "стóит"? Как ты поставил ударение, каким способом?

Когда мне нужно поставить ударение, я переключаю клавиатуру на латинский шрифт и долго жму на нужную букву. Появляются варианты, из которых можно выбрать подходящий. Потом опять переключаю клавиатуру на кириллицу. Вот варианты с буквой "о": ø, ō, œ, ó, ô, ò, õ.

Беда в том, что на любящего порой возлагаются функции няньки, доброго волшебника и мальчика для битья одновременно. Соответственно, вторая сторона занимает удобную и уютную нишу, предназначенную для "немощных, хворых, глупых и убогих". Происходит это очень постепенно и как-то ненавязчиво, без отчётливых криков о помощи. Вроде любящий должен проявлять свою любовь на деле, вот он её и проявляет. Да и вторая сторона время от времени радует чем-нибудь светлым и благородным — то похвалит, то конфетой угостит. К тому моменту, когда любящий начинает замечать, что на нём "ездят", а его собственные чувства, интересы и потребности фактически не учитываются, он успевает обрасти рядом обязательств (в том числе и по отношению к третьим лицам), отказаться от которых без ущерба для себя он уже не может. Он и рад бы встать на дыбы, но понимает, что окажется в ситуации "разорения своего гнезда", когда придётся разбирать обломки завершающегося этапа жизни и начинать новый этап с нуля (а учитывая уже потраченные силы, нервы и время, даже не с нуля, а с некой отрицательной величины). В результате любящий продолжает тянуть свою лямку, но уже не ощущает от этого былой радости (да и не особенно старается её изобразить), а при наличии авантюристических склонностей начинает задумываться о создании для себя некой тайной, альтернативной, параллельной жизни (что в его ситуации непросто, да и чревато разоблачением). Так в общем-то изначально честный, открытый и добрый человек начинает превращаться в человека с двойным дном.