Луч надежды (Воспоминание о Франции 1992-93)
Великолепно! Изложение замечательное, читаю и переживаю каждый момент вместе с героями повествования. Буду ждать продолжения. И огромное спасибо за душевный труд, замечательный текст и потраченное время.Вероятно, прочувствовать весь драматизм описанной ситуации может только человек, живший на сломе эпох в то непростое для большинства наших людей время.
Если это реальность, то она ужасная.
Просто ад какой-то.
в Европе и сейчас подобные ситуации не редкостью.
Очень много людей приезжают на сезонные заработки к местным фермерам .
Получают копейки и живут большой толпой в одном помещении.
большое спасибо вам за великолепный рассказ, жду продолжения. Хотя думаю тут всё его ждут 😎
и живут большой толпой в одном помещении.
В Москве примерно так же. Но при этом они домой денег отправляют, и ещё на эти средства дома у себя на родине строят.
За тарелку супа можно и дома работу найти, я думаю.
30 лет назад не существовало возможности отправить деньги домой , особенно если ты нелегал
драматизм описанной ситуации может только человек, живший на сломе эпох в то непростое для большинства наших людей время.
А в чем драматизм ? Молодой тогда человек выехал из своей привычной среды - куча новых впечатлений. Ну да, работа тяжелая порой. Но когда ты физически здоров это некритично. Голодная смерть в Латвии в 1992 г ему точно не угрожала 
Путешествовал таким необычным образом и познавал мир.
Драматизм в том, что от безысходности молодой человек выехал, а не ради приключений.
Я вот тоже не помню, что бы мы прямо голодные были или криминал какой. Но братья как-то по другому все рассказывают.
А хотелось потом уже по тем местам проехать, посмотреть?
"Преступника" всегда тянет на место преступления.
Был три раза.
К сожалению история печальная.
Но, это уже другая история...
Ну, вот уже и конец ноября. Через какие то пять дней будет ровно три месяца, как мы в пути. За этот период произошли большие события и перемены. Если заглянуть в совсем недалекое прошлое, всего на три месяца назад. Какие наивные, несмышленые и глупые были мы и наши намерения. Сейчас нас по праву можно назвать если не волками, то уже и не ягнятами. Если все будет нормально, то впереди еще четыре месяца скитания. Это были лирические отступления от нашей прозы жизни.
Мне кажется, что нам все-таки удалось убедить Мимиля, что совершить такой поступок, как кражу у своего же товарища, мы не могли. Отношение с ним вроде бы наладились, хотя, к сожалению, не такие хорошие, как были ранее.
Мы работаем на уборке его территории от все той же заразы, как колючки, которые плохо горят, практически не гниют и растут здесь везде, где только можно представить, даже на голых скалах. Сегодня выковырял одну из руки в районе запястья. Я ее занозил еще на орехах три недели назад. Место ранения уже заросло и только черное пятнышко выдавало ее. Пришлось иголкой расковырять руку, так как место постоянно болело и напоминало о себе. Я с большим трудом выдавил шип из запястья. Он был, как новый. Любая заноза давно бы сгнила в такой питательной среде, только не эта. Так что завтра снова в бой с этой заразой. И естественно, бесплатно, так как за ночлег надо платить. Надолго ли, покажет время. Но не дольше, чем две недели. Это срок работы Антона и Сержа на новой работе у приятеля Доминика. После этого они стабильно решили ехать домой в Россию. Правда, паспорт Антона пока так и не нашелся. Но возвращение из-за этого не отменяется. Их планы прежние - возвращаться даже без паспорта. Мы с Петом настраиваемся на Marseille.
Пэт получил письмо из Бельгии от друга, с которым практически вырос в месте. Друг, Сэм или Сэмен, так зовут его, сбежал из Латвии и попросил политического убежища за границей. Это тот человек, который должен был найти нам работу за границей. Но планы изменились. Он пишет, что с работой у него в Бельгии весьма туго, но считает что тысяча долларов в месяц - это мало для заработка. Мы с Петом так не считаем. Может быть, судьба занесет нас и в эту страну Европы.
Сегодня перечитал, уже в который раз, единственное письмо от жены. Чувства довольно скверные, ужасно хочется домой, но не ужасно пустым.
В субботу были на вечеринке по поводу окончания работ Антона и Сержа у Доминика. Антон и Серж приготовили пельмени и жареную картошку по-русски. Французы едят картофель фри, приготовленный в огромном количестве кипящего масла, наша картошка другая - жареная с луком. Впервые попробовал такие вещи, как оливки, сыр с голубой и белой плесенью, лазанью и многое другое, о чем иногда только слышал. Все было неописуемо вкусно и не только потому, что наш повседневный рацион вот уже несколько недель составляют исключительно макароны.
Опять играли на гитарах. В компании у Мимиля практически все или играют на различных музыкальных инструментах или неплохо поют. Корсиканцы довольно музыкальная нация, с довольно своеобразным стилем, сильно отличающимся от французского. По моему, их стиль ближе к итальянскому, да и сами они более напоминают итальянцев, чем французов.
Была водка, вино, ром. Из всего этого я выпил тридцать грамм водки и двести грамм вина. Больше всех нажрался Серж. Это в его репертуаре. Показав всем, что такое скотское состояние, укрепив веру у иностранцев, что все русские свиньи. Это, конечно, только мое мнение. Все остальные были вполне в норме. Естественно, французы всё внешне перевели в шутку.
Погода на Корсике сейчас, как у нас в конце сентября. Много желтых листьев на деревьях. Температура ночью опускается до семи, днем около семнадцати градусов тепла. Сыро, даже очень. Кстати, все полы во всех домах каменные или выложены большой кафельной плиткой. Это красиво и гигиенично, но весьма холодно. Правда, французские дети бегают по полу босиком и не болеют.
Настроение среднее, без больших эмоций. Сейчас время обеда. Опять макароны. Это здесь самая дешевая пища. Пачки в пятьсот грамм за три франка хватает на день на двоих. Но макароны уже лезут не только из ушей. Страшно хочу мяса. Корсиканцы мало едят мяса. Хотя кое-что, на мой взгляд, есть вкусное и здесь.
San Nicolao 30.11.92
После мимолетного затишья разразилась настоящая буря. Паспорт так и не нашелся. Антон вызвал меня на откровенный разговор. Кстати, был произведен, и не только у меня, тщательный обыск всех вещей. Паспорта и денег ни у кого не нашли. Антон решил поговорить со мной, так как считает, что это сделал не я. Но паспорт выпасть просто так не мог - его украли. Я такого же мнения. Мимиль, Антон и Серж думают, что это все-таки сделал Пет. Я не судья, и судить об этом не буду, тем более, что мне с ним еще кувыркаться четыре месяца. Но так как я с Петом в паре и Мимиль разговаривает с Петом по-английски, то есть через меня, всю эту гадость приходиться выслушивать мне. Мне все это уже осточертело.
“Вы с Корсики не уедете. Это маленький остров и у меня здесь везде друзья. Они вас здесь везде достанут. Вы даже на паром не сядете. Вас повяжут. Приставят пушку ко лбу, и отдадите все и свое и чужое. Вас просто пришьют, и ни кто даже искать не будет. Это Корсика и вы здесь никто. Здесь мафия взрывает и убивает каждый день. Верните деньги, или будет хуже” и тому подобное можно услышать по несколько раз в день. Какие то возражения о том, что я это не делал, его мало волнуют. Он вбил себе в голову, что это мы - одна шайка. И вообщем, ничего больше слушать не хочет.
Вчера он прямым текстом нам заявил, что мы его объедаем, несмотря на то, что все продукты в последнее время покупаем только мы. Убираем квартиру тоже мы. Что это не "комулька", он не может выговорить слово “коммуналка“, и он выгонит нас на улицу. Он не намерен нас больше терпеть в своем доме.
Два дня мы работали у его знакомого архитектора. Даже не хочется сказать, друга. Потому что он сам нам сказал, что здесь друзей нет. Здесь все отношения между людьми строятся только по принципу “ты мне - я тебе”. Здесь все знакомые, друзья ищут только выгоду в своих отношениях.
Мы работали, как уже стало привычным, на очистке территории. Хорошие взаимопонимания. Отлично выполненная работа. И вообще эти два дня мы отдыхали душой. Но вот работа закончена. Скоро обед, и так не хочется оставаться дома у Мимиля и выслушивать его нравоучения и остальную херню. Башка раскалывается от этих бредней, тем более, незаслуженных. Может быть, будет работа у Аля на киви. К нему должны были приехать мароканцы, но по каким-то причинам пока не приехали. Если их не будет, он возьмет нас. Это было бы не плохо с нашим пошатнувшемся моральным и материальным состоянием. Отдохнули бы от мимилевского гостеприимства. У него нам осталось жить считанные дни. Это предрешено, но что нас ждет там в Marseille?
San Nicolao 5.12.92
Мы в новом слипе. Это выражение, по отношению к месту ночлега, у нас появилось после общения с уэлсцами - в старом заброшенном Мерседесе. Это тот микроавтобус, который мы хотели все вместе починить и ехать на нем домой. Вот как повернулась судьба, и нам пригодился этот старый наш знакомый.
Уэлсцы, кстати, нашлись, они действительно были на материке и работали на цветах на одной из ферм, а на Корсику вернулись за своими вещами, так как практически все оставили в нашей халабуде сарае, уехав за деньгами в Bastia. Но нас больше практически ничего не связывало и мы расстались.
Погода, к сожалению, неласкова. Вчера весь день шел дождь. Мы все промокли. Сохнуть негде. Температура ночью опускается до пяти, а днем поднимается до тринадцати градусов. Зима. В старом слипе были огромные крысы и тучи мух. Здесь черные, размером в один сантиметр, муравьи. Но пока весьма миролюбивые. Они живут в рукомойнике, и мы их вначале немного потревожили, разгребая от мусора место для сна. Было страшно ложиться спать с такими соседями. Но вроде они не плотоядные
Работы пока нет. Планируем еще поработать у архитектора дня два, а потом у Аля. Но пока мы не знаем, что спланировали они.
С Мимилем расстались по-хорошему. Хотя два дня назад было все совсем по другому...
Вечером все уехали решать наши судьбы на совет мафии, а я с Петом три часа сидел под дверью мимилевской хаты, так как он не оставил ключа. Мы и Горби-ду - его собака. Последние две ночи я спал на кухне, на кухонной скамейке, подложив под голову пачку газет и, естественно, не раздеваясь. Горби на коврике, он всегда там спит, а я на скамейке.
Нам дали понять, что нас больше здесь не ждут. Не хочется вспоминать об этих двух днях, когда все решали нашу судьбу, не давая нам слова в оправдание и, забрав наши вещи в залог, чтобы мы не сбежали.
Мы вроде догадываемся, в чем причина наших бед: Мимиль голубой и спит иногда с собакой. Это открыл случайно Пет, а Мимиль, вероятно, догадался о том, что мы все знаем. Но это только догадки. Правды мы не узнаем никогда.
Опять были долгие эмоциональные речи. Сейчас этого нет. Тишина. Но, к сожалению, и не определенность. В основном она и пугает. У нас депрессия. Marseille чуть-чуть подождет. Может неделю, может больше, а может в пятницу, 11 декабря, сядем на паром, если нам дадут это сделать, так как слово, как я понял, здесь ни стоит ни чего, и в Marseille. Но он, Marseille, пугает больше всего. Мы все очень сильно напуганы жизнью.
San Nicolao 8.12.92
Судьба сложилась так, что мы на Корсике, из-за этого случая с паспортом, оказались прокаженными. Мы решили не испытывать судьбу и не дожидаться худшего. И вот мы, то есть я и Пет, снова на огромном морском лайнере “D. Casanova”, в том же самом огромном кинотеатре-спальне для малообеспеченных, желающих покинуть Корсику, и завтра будем в Marseille. Нам дали уйти, хотя мы до последней секунды этому не верили.
Есть время перечитать мемуары и вспомнить, какие мы были еще несколько месяцев или несколько дней назад. А раньше мы были намного лучше, несмотря на мелкие обиды и разногласия. Мы были такие наивные и одержимые. А теперь мы озлобленные и подавленные. Такова жизнь, как говорят французы. Что скажет нам Marseille?
Bastia 8.12.92
Мы снова в Merseille. За это время здесь многое изменилось. Игорь уехал в Paris. Он искал счастье в легионе, но по каким то причинам не подошел. Саша съездил на Randeveous в Paris, но в политическом убежище (Asyl) ему отказали. Коля, вроде, устроился при каком то лицее завхозом, но живет пока здесь в клошарне. У него есть бумаги с разрешением на работу. У нас, по словам Саши, перспективы найти что-нибудь весьма мрачные. Работы в Marseille нет!
Здесь сейчас довольно холодно, около семи градусов тепла днем, но очень сыро. Сказывается близость моря. Мест в клошарне может и не быть. Наши бывшие знакомые Стив и Тай - уэлсцы, мы их встретили в столовой Матери Терезы, спят на улице у них нет даже трех франков, что бы ночевать там. На них страшно смотреть. Что с ними произошло, они не говорят. Просто нет денег. А ночью очень холодно. Осядем в этом городе дней на десять, поищем работу, а потом даже не знаю...
Страшно хочется домой.
Marseille 9.12.92
Места в клошарне мы достали, хотя за это пришлось побороться, так как желающих в это холодное время года было много. Погода противная. Все готовятся к рождеству и новому году. У всех предпраздничное настроение, а мы даже не замечаем, что скоро новый год, праздник.
С голоду здесь в Marseille не умрешь, если знаешь где, что можно бесплатно достать поесть. Много бесплатных столовых, бесплатных раздач еды, может не первой свежести, но, кто не платит, тот и не заказывает музыку. Из теплых вокзальных кафе тебя никто не гонит, даже если ты ничего не заказываешь. Наши старые знакомые показали нам заведение S.A.R.A. на бульваре Camilla Flammarion напротив вокзала, что-то типа клуба для бездомных и бродяг. Там можно с семи до двенадцати утра переждать непогоду, написать письма, почитать свежие газеты, выпить чашечку дешевого кофе. Попросить, наконец, какую-нибудь одноразовую материальную помощь в размере двадцати-тридцати франков. Дадут ее, или нет, это другой вопрос. Клуб финансируется какой-то церковью. Здесь все благотворительное практически спонсируется церковью. Саша рассказал, как достать одежду и разные мелочи в городе Aix an Provence.
Но нет работы! Это бесит! Кто-то, может быть, смирился с этим. Здесь, в клошарне, есть много с виду весьма солидных людей, с разными судьбами. Кого-то выгнала жена, у кого-то сгорел дом, а кто-то потерял работу и не может платить за квартиру. По национальному составу здесь, в клошарне, большинство французов, но много поляков, чехов, арабов, есть югославы, румыны, негры, мы, русские, и тому подобное.
Настроение не из веселых. Завтра пойдем искать какую-нибудь работу, но шансов практически ни каких. У нас нет ни визы, ни бумаг на работу, мы не говорим по-французски, но говорим по-английски, кстати, весьма уверенно. Это уже плюс! Ведь надежда умирает последней.
Скоро в клошарне отбой. В десять часов выключат свет. Опять во сне будет сниться дом, семья.
Marseille 10.12.92
Работы в Marseille нет, и вряд ли будет. Коля сводил нас в бесплатную школу для иностранцев CIMATE. Там работает женщина лет пятидесяти из Ленинграда. Правда, она эмигрировала из СССР еще в 1980 году, еврейка по имени Роза. Она с удовольствием и бескорыстно помогает нам со всевозможными бюрократическими бумажками. По крайней мере, поможет заполнить заявление на разрешение работать.
Сегодня взяли листки аттестации на сезонную работу на лето. Их надо заполнить и куда-то отнести. Но все идет к тому, что мы где-то там, в новом году, вернемся домой. О “наваре” говорить сложно. Есть планы заполнить все бумаги и приехать сюда опять подработать, но с бумагами. Может, тогда будет шанс, что-то заработать.
Через неделю позвоню жене. Благо звонить можно с любой телефонной будки. Надо посоветоваться, да и узнать, как там мои родненькие. Услышать любимый голос. А пока бюрократическая машина Франции в очередной раз завертелась.
Marseille 14.12.92
Как и полагается для бюрократии, бумаги оказались не те. Но Роза пытается нам помочь. Она отыскала законодательные акты Франции по нашему делу и сделала нам копии. У Розы есть друг из Армении. Он уехал шесть лет назад из союза. Роза нас с ним познакомила. Он многое не обещал, но чем сможет, тем поможет. У него какие-то знакомые имеют гаражи. Может быть, там будет какая-то работа для нас.
Завтра пойдем в церковь, в православную церковь. Роза там тоже работает. Она хочет познакомить нас с еще одной семьей. Она здесь по контракту. Может поп поможет, он уже многим, таким как мы, помог. Коля говорил, что он имеет выход на наркомафию и все нам предлагает заняться делом. Именно он нам сказал окончание знакомого выражения “Кто не рискует, тот не пьет шампанского, но тот и не сидит в тюрьме! ” А вот туда - ну ни как не хочется.
В клошарне мы вроде бы уже как свои, здесь вообще всем наплевать, кто ты и откуда. Нас уже научили, где и что можно “оторвать". С голоду не умрешь, завтрак и ужин в клошарне, обед у матери Терезы, правда, выходной - четверг, зато бесплатный сэндвич, яблоко, сыр, иногда шоколад в благотворительной организации мамы Бланка четыре раза в неделю, кроме среды и воскресенья.
Все более думаю о родных. Каждую ночь сниться сон про дом. Заграница, неопределенность очень давит на мозги.
Marseille 19.12.92