Снова о добре и зле.
Когда приидут к тебе в дом.. и если у тебя есть ружьё, а у вошедшего нож в руках... Глупо ждать когда он начнёт тебя убивать.
То есть ты предлагаешь прийти к ним в дом и убить их,чтобы они к тебе домой не пришли?
Или как?
Ты наверное плохо понимаешь,что такое - ударить первым. Ударить того, кто на тебя намахнулся - это уже не ударить первым. А ударить первым - это подойти к человеку, докопаться и избить.
вернись и прочитай мой первый постинг.
Там Я четко выделил самооборону.
Потому что единственное, кому позволяется нанести страдания - это тому, кто сознательно намеревается причинить их тебе.
И все!
Другого нет. Ни справедливости, ни исторической правды, ни другой язык, ничего!!
Ну... бабы это отдельная история...
Идти и перешагивать через трупы - это действительно очень по женски.
При этом, они любят всяких кошечек, рюшечки.. что то такое милое, романтичное.
Пишут же... во время войны в госпиталях, когда кровь, смерть, слёзы - мужчины санитары начинают сходить с ума примерно через 40 дней.
А женщина нет... она будет парить над умирающими и не чувствовать ваще ничего... после этого жрать шашлык и смеяться над пошлыми шутками...
Ну я как..
я творческий человек, с музыкальным образованием.. с огромной библиотекой в доме детства...\
Конечно я умею чувствовать...
Но в тоже время я прекрасно понимаю - чтоб управлять человеком, завладей его чувствами..
Читал "унесённые ветром"
вот отрывок от туда. Если не читал, погугли когда эта книга была написана;
«Войны всегда священны для тех, кому приходится их вести.
Если бы те, кто разжигает войны, не объявляли их священными, какой дурак пошёл бы воевать?
Но какие бы лозунги не выкрикивали ораторы, сгоняя дураков на бойню, какие бы благородные не ставили перед ним цели, причина войн всегда одна. Деньги.
Все войны, в сущности, - драка из-за денег.
Только мало кто это понимает. Все слишком оглушены фанфарами, барабанами и речами отсиживающихся в тылу трибунов»(с)
Не, не впечатлио, я Ремарка читал, вот там уровень на эту тему, Чёрный Обелиск, потом Три Товарища, но первая круче, крученей ничего не попадалось, Робин тоже разок не бил первым швейцара который развёл его на сдачу, потом попросил такси у коллеги, съимитировал подобную ситуацию и расхлестал его вкровь, я попробую найти ту сценку.
Она обратилась к швейцару:
- Вы не можете заплатить за меня? Я рассчитаюсь с вами у кассы.
Швейцар распахнул дверцу машины и проводил девушку к кассе. Потом он вернулся:
- Вот... Я пересчитал деньги:
- Здесь марка пятьдесят...
- Не болтай попусту... зелен еще... Двадцать пфеннигов полагается швейцару за то, что вернулся. Такая такса! Сматывайся!
Были рестораны, где швейцару давали чаевые, но юлько если он приводил пассажира, а не когда ты сам привозил ему гостя.
- Я еще недостаточно зелен для этого, - сказал я, - мне причитается марка семьдесят.
- А в морду не хочешь?.. Ну-ка, парень, сматывайся отсюда. Здешние порядки я знаю лучше тебя.
Мне было наплевать на
двадцать пфеннигов. Но я не хотел, чтобы он обдурил меня.
- Брось трепаться и отдавай остаток, - сказал я. Швейцар нанес удар мгновенно, - уклониться, сидя за рулем, было невозможно, я даже не успел прикрыться рукой и стукнулся головой о рулевое колесо. Потом в оцепенении выпрямился. Голова гудела, как барабан, из носа текла кровь. Швейцар стоял передо мной:
- Хочешь еще раз, жалкий труп утопленника? Я сразу оценил свои шансы. Ничего нельзя было сделать. Этот тип был сильнее меня. Чтобы ответить ему, я должен был действовать неожиданно. Бить из машины я не мог - удар не имел бы силы. А пока я выбрался бы на тротуар, он трижды успел бы повалить меня. Я посмотрел на него. Он
дышал мне в лицо пивным перегаром:
- Еще удар, и твоя жена - вдова.
Я смотрел на него, не шевелясь, уставившись в это широкое, здоровое лицо. Я пожирал его глазами, видел, куда надо бить, бешенство сковало меня, словно лед. Я сидел неподвижно, видел его лицо слишком близко, слишком отчетливо, как сквозь увеличительное стекло, каждый волосок щетины, красную, обветренную, пористую кожу...
Сверкнула каска полицейского.
- Что здесь случилось?
Швейцар услужливо вытянулся:
- Ничего, господин полицейский.
Он посмотрел на меня.
- Ничего, - сказал я.
Он переводил взгляд с швейцара на меня:
- Но ведь вы в крови.
- Ударился. Швейцар отступил на шаг назад. В его глазах была подленькая
усмешка. Он думал, что я боюсь донести на него.
- Проезжайте. - сказал полицейский.
Я дал газ и поехал обратно на стоянку.
x x x
Алекс.. книги это одно..
Но тебя когда нибудь вырубали с одного удара?
Знаешь какие ощущения...
секунда до и после!
Вот ты стоял, грузил его и бац.. затылком чувствуешь что-то мокрое, холодное... что это??? мляааа.... асфальт!
И когда ты встаешь с асфальта желание драться ваще нет... тупое безразличие... ни злости, ни обиды - только страх! Хочется уйти, зарыть голову в песок....
Знаешь когда злость?
Когда тебя не вырубили...
Получаешь в морду.... сперва шок!
А потом, через минуты три... желание всё крушить.
Вот в этот момент даже если словишь нож в живот, становится пофих..
Ты прёшь на своего противника, у тебя фокус - его морда! теряется самоконтроль, границы.. одна ярость!
И в такой момент можно убить!
Говорят про это - у него упала планка! ))
Я через это прошёл.. и через первое.. и через второе..
После второго.... я понял - или я сяду, или любой ценой надо избегать таких ситуаций.. ))
- Ну и вид у тебя, - сказал Густав.
- Только нос, - ответил я и рассказал о случившемся.
- Ну-ка, пойдем со мной в трактир, - сказал Густав. - Недаром я когда-то был санитарным ефрейтором. Какое свинство бить сидячего! - Он повел меня на кухню, попросил лед и обрабатывал меня с полчаса. - И следа не останется, -заявил он.
Наконец он кончил.
- Ну, а с черепком как дело? Всё в порядке? Тогда ке будем терять времени.
Вошел Томмн.
- Большой швейцар из дансинга "Вииета"? Вечно дерется, тем и известен. К сожалению, ему еще никто не надавал.
- Сейчас получит, - сказал Густав.
- Да, но от меня, - добавил
я.
Густав недовольно посмотрел на меня:
- Пока ты вылезешь из машины...
- Я уже придумал прием. Если у меня не выйдет, так ты ведь не опоздаешь.
- Ладно.
Я надел фуражку Густава, и мы сели в его машину, чтобы швейцар не понял сразу, в чем дело. Так или иначе, много он бы не увидел - в переулке было довольно темно.
Мы подъехали. Около "Винеты" не было ни души. Густав выскочил, держа в руке бумажку в двадцать марок:
- Черт возьми, нет мелочи! Швейцар, вы не можете разменять? Марка семьдесят по счетчику? Уплатите, пожалуйста.
Он притворился, что направляется в кассу. Швейцар подошел ко мне, кашляя, и сунул мне марку пятьдесят. Я
продолжал держать вытянутую руку,
- Отчаливай! - буркнул он. - Отдай остаток, грязная собака! - рявкнул я.
На секунду он окаменел.
- Послушай, - тихо сказал он, облизывая губы, - ты еще много месяцев будешь жалеть об этом! - Он размахнулся. Этот удар мог бы лишить меня сознания. Но я был начеку. Повернувшись, я пригнулся, и кулак налетел со всего маху на острую стальную цапфу пусковой ручки, которую я незаметно держал в левой руке. Вскрикнув, швейцар отскочил назад и затряс рукой. Он шипел от боли, как паровая машина, и стоял во весь рост, без всякого прикрытия.
Я вылетел из машины.
- Узнаёшь? - глухо прорычал я и ударил его в живот.
Он свалился.
Густав стоял у входа. Подражая судье на ринге, он начал считать:
- Раз, два... три...
При счете "пять" швейцар поднялся, точно стеклянный. Как и раньше, я видел перед собой его лицо, опять это здоровое, широкое, глупое, подлое лицо; я видел его всего, здорового, сильного парня, свинью, у которой никогда не будут больные легкие; и вдруг я почувствовал, как красноватый дым застилает мне мозг и глаза, я кинулся на него и принялся его избивать. Всё, что накопилось во мне за эти дни и недели, я вбивал в это здоровое, широкое, мычащее лицо, пока меня не оттащили...
- С ума сошел, забьешь насмерть!.. - крикнул Густав.
Я оглянулся. Швейцар прислонился к стене. Он истекал кровью. Потом он
согнулся, упал и, точно огромное блестящее насекомое, пополз в своей роскошной ливрее на четвереньках к входу.
- Теперь он не скоро будет драться, - сказал Густав. - А сейчас давай ходу отсюда, пока никого нет! Это уже называется тяжелым телесным повреждением.
Мы бросили деньги на мостовую, сели в машину и поехали.
Всяко было, вырубали в армии с одного удара, один боксёр, там же семеро завалить не смогли толпой, просто ссыкуны были, да и лохи по жизни, ставропольские казаки, потом один из них стукачом оказался, свих же вкладывал.
От темы маленько отвлеклись, щас боты выльются, продолжим.
Мля.... Прекрати уже пускать сопли, не будут тебя в совок депортировать, я пошутил. В худшем случае посадят лет на 10 за сотрудничество с враждебным режимом...
У тебя крыша съехала, походу.
Уточни, где ты что пошутил то?
Как ты представляешь меня, гражданина Германии туда депортировать?
от ты стоял, грузил его и бац.. затылком чувствуешь что-то мокрое, холодное... что это???
А зачем ты его грузил то? Что ты от него хотел?
Ты при этом уже показал свою готовность к эскалации, к нападению. Но вот тебя и выстегнулм.
А я никого никогда не грузил, чтобы до драки.
Моя молодость пришлась на 90е.
Я в школе, кстати, тоже не дрался..
У нас никто не дрался..
А вот когда попал в армию, после армии год.
Пришлось как-то
думаешь сержанта там с балды давали?
Да и здесь, в Германии...
когда ездили по дискотекам по русским..
Дрались..
У меня в Германии даже своя банда была..
Просто я был самый старший, щеглов собрал вокруг себя..
Натаскивал их на разборках
Эх молодость...
Дурные были..
не люблю вспоминать...
