...Существует парадокс, который не является большой тайной: после зачатия у зародыша человека сначала формируется и начинает работать сердце, а уж потом — мозг. Это всегда вызывало у врачей вопрос: откуда исходит импульс, пробуждающий, а затем регулирующий сердцебиение.

Но, к удивлению представителей медицинских научных кругов, исследователи Института математики сердца обнаружили, что у сердца есть свой собственный мозг — да, с настоящими мозговыми клетками. Он очень маленький, в нем всего около сорока тысяч таких клеток, но это именно мозг, которого сердцу, очевидно, достаточно.

Потрясающее открытие, которое подтверждает теории ученых, вот уже два века говорящих или пишущих о разумности сердца.

Исследователи Института математики сердца сделали и другое, возможно, еще более значительное открытие. Они доказали, что по сравнению с другими органами тела, в том числе с головным мозгом, сердце генерирует самое большое и самое мощное энергетическое поле...

Друнвало Мельхиседек. "Живи в сердце".

Анна родилась весной 1895 года в городе Простеёв — уютном чешском городке, утопающем в садах и сирени. Её отец, Ладислав Клейнер, был портным, а мать, Мария, работала в прачечной при местной больнице. У Клейнеров не было богатства, но была любовь. Их маленький дом стоял на окраине — кирпичный, с покосившимся забором и старой вишней, которая каждую весну усыпала двор белоснежными лепестками.

Анна была тиха, задумчива и с детства любила читать. Она особенно тянулась к книгам на немецком и иврите, с интересом вслушивалась в вечерние беседы отца с соседями — о политике, о Боге, о будущем. В синагоге Анна выделялась своей сосредоточенностью: даже будучи ребёнком, она сидела тихо, словно впитывала каждое слово.

Когда ей исполнилось двенадцать, она помогала матери в стирке, а позже освоила шитьё у отца. Но её истинная страсть была в письмах. Она писала — тетради заполнялись рассказами, стихами, воспоминаниями. Письма друзьям были будто страницы романов. Она мечтала стать учительницей, возможно — писательницей. Но жизнь распорядилась иначе.

Молодость в тени перемен

К 1914 году, когда грянула Первая мировая война, Анне было 19 лет. Братьев у неё не было, но двоюродный брат Йозеф ушёл на фронт, и в доме Клейнеров послышались стоны боли и тревоги. Письма от Йозефа приходили нерегулярно, и каждое читалось Анной вслух, с комом в горле.

Она тогда работала в библиотеке — помощницей, за гроши. Она таскала книги, каталогизировала, помогала детям с чтением. Это было её место силы. Там же она познакомилась с Давидом Кауфманом — молодым студентом, евреем из Брно, приехавшим в Простеёв к тёте на лето. Он читал быстро, словно боялся, что не успеет перечитать всё до конца жизни. Они много разговаривали, спорили, и в конце концов полюбили друг друга.

В 1918 году, когда война закончилась и Чехословакия обрела независимость, Анне было 23. Она и Давид поженились весной 1919-го. Свадьба была скромной, но в доме было много света и смеха. Молодые поселились в Праге, где Давид преподавал историю, а Анна устроилась в женскую гимназию — сначала как помощница учителя, позже — как полноценная преподавательница литературы.

Семья и мечты

В 1921 году у Анны родился сын, Якуб. Родив, она почти перестала писать — не от нехватки времени, а от переполненности чувств. Всё, что она хотела сказать миру, она теперь говорила Якубу: сказки на ночь, стихи у колыбели, письма в его школьный дневник, когда он подрос.

Жизнь шла. Простая, но счастливая. Анна и Давид были уважаемыми людьми в еврейской общине. В их доме по пятницам собирались друзья, устраивали Шаббат, пели, читали Тору. Якуб рос умным, немного замкнутым, как мать.

Когда к власти в Германии пришёл Гитлер, в Праге поначалу отнеслись к этому как к далёкой угрозе. Но к 1938 году тревога в глазах Анны стала постоянной. Сначала — аншлюс Австрии, потом — Судетская область. Стало ясно: их, евреев, не пощадят.

Тьма надвигается

В марте 1939 года немецкие войска вошли в Прагу. Анна в тот день сидела на подоконнике, держа за руку мужа. Он молчал. Якуб пытался продолжать учёбу, но вскоре еврейских детей начали исключать из школ. Давида уволили с работы, затем и Анну.

Весной 1940 года им приказали переехать — еврейские семьи концентрировали в определённых кварталах. Их библиотека, фотографии, Аннины записные книжки — всё пришлось оставить. Давид прятал книги у друзей, Анна сожгла часть своих стихов, чтобы не попали в чужие руки.

В 1942 году пришли за Давидом. Его увели среди ночи, без объяснений. Анна больше его не видела. Её сердце разорвалось тогда, но она не плакала — только обняла Якуба и сказала: «Теперь ты — всё, что у меня есть».

Терезин

В ноябре 1943 года Анну и Якуба отправили в Терезин — гетто в старой крепости, превращённой в “показательное” место для еврейской интеллигенции. Условия были ужасны, но именно здесь Анна начала писать снова. Она записывала стихи на клочках бумаги, делала заметки о людях вокруг — о старике, читающем Шекспира; о девочке, поющей каждый вечер перед бараком; о женщине, потерявшей троих детей, но продолжавшей печь мацу из картофельной шелухи.

Анна пыталась учить детей в гетто, несмотря на запреты. Она писала для них сказки, рисовала, сочиняла короткие пьесы. Однажды её рассказ поставили дети в подвале: была история о солнце, спрятавшемся от зла, и ребёнке, который нашёл его в себе.

Якуб заболел в марте 1944 года. Тиф. Анна выхаживала его как могла, но лекарств не было. Он умер на её руках. Это была последняя утрата, которую её душа могла выдержать. Она не кричала. Просто легла рядом и долго лежала в тишине.

Аушвиц

15 мая 1944 года её имя оказалось в списке. Вагон был переполнен. Анна держала в руках платок сына — больше у неё ничего не осталось. Путь занял трое суток. В Аушвице стоял запах смерти, сырость, окрики на немецком. Её раздели, обрили, дали номер. Имя исчезло. Осталась только цифра.

Анна не прожила долго. Её слабое тело не выдержало. Но пока была жива, она продолжала писать — на стенах барака остались выцарапанные строки на чешском:

«Солнце спряталось в тебе, не дай ему погаснуть. Даже если небо черно — ты всё ещё можешь светить другим».

Свидетельницы, пережившие лагерь, позже говорили, что была одна женщина, читавшая стихи перед сном, будто колыбельную. Они не знали её имени. Но помнили её голос.

После

Анна Клейнерова не выжила. Её имя — одно из миллионов. Но её слова, если бы уцелели, стали бы светом. Её любовь, доброта, сила — были оружием против тьмы.

В 1995 году в Простеёве, на старом еврейском кладбище, где не сохранилось её могилы, установили камень с надписью:

«Анне Клейнеровой, учительнице, поэтессе, матери. Её голос был тих, но нес в себе мир».

И если вы когда-нибудь будете в Терезине и почувствуете запах старых кирпичей, задумайтесь: может быть, именно в этом углу кто-то писал сказку, чтобы спасти детство от ужаса. И, возможно, звали её Анна…

Творческую биографию певицы называют одной из самых ярких страниц в истории современной музыки. Она доказала, что оказаться на вершине звездного пантеона можно исключительно благодаря таланту и характеру.

«Мне еще в раннем детстве внушили, что в жизни все возможно, но обязательным условием любого успеха является тяжелая работа».

Она практически никогда не пользовалась услугами стилиста, всегда доверяя прежде всего собственному вкусу.

«На улице ко мне относились как к какому-то животному. Расизм в те времена был почти нормой», — вспоминает Дайана.

Но она всегда хотела выбиться в люди, поэтому поступила в техникум по специальности «дизайнер одежды».

«Я так хотела выделяться! Мечтала своими руками создавать что-то красивое и нарядное».

https://www.facebook.com/share/r/1RonjWsbji/

https://www.facebook.com/share/r/19PKNfFY8P/

https://www.facebook.com/share/r/1DEod1f6Qp/

https://www.facebook.com/share/v/1B8WgtkPD1/

https://www.facebook.com/share/r/1BHLhUykNS/

https://www.facebook.com/share/r/16vE7JwnPQ/

https://www.facebook.com/share/r/1B5yH1ciqe/

https://www.facebook.com/share/v/1CKEMVnFEi/

https://www.facebook.com/share/r/19tByXr54N/

https://www.facebook.com/share/v/1MNBvjkmoD/

https://m.vk.com/video-63979924_456246404

Фильм "Простить себя"

Дочь композитора Скрябина приняла гиюр, взяла имя Сарра Фиксман-Кнут и спасала еврейских детей от фашистов?

Любимица Цветаевой, после революции она переехала в Париж, вышла замуж за еврея из Кишинева и приняла иудаизм. Вскоре более ярой защитницы евреев в Европе было не сыскать. В годы Холокоста Ариадна Скрябина спасла от нацистов сотни детей...

Судьба этой незаурядной женщины, которую в ее окружении называли «неистовой Ариадной», была наполнена потерями, лишениями, обретением идентичности и настоящим героизмом.

Ариадна родилась в 1905 году в Италии. Она была старшей дочерью Александра Скрябина и Татьяны Шлецер, которые находились в гражданском браке, поскольку первая жена композитора не давала ему развода. Поэтому Ариадна получила при рождении фамилию матери - Шлецер. Только после смерти Скрябина в 1915 году по высочайшему повелению Его императорского Величества детям композитора - Ариадне, Юлиану и младшей Марине было разрешено носить фамилию отца. В период жизни в Москве старшие дети учились в музыкальном училище Гнесиных.

Ариадна с детства была натурой увлекающейся, экзальтированной и бескомпромиссной, щедро одаренной от природы: писала стихи, пьесы, дружила со своей тезкой, дочерью Марины Цветаевой. После смерти матери Ариадна вместе с бабушкой уехала в Париж к брату матери - Борису Шлецеру. 17-летняя Ариадна поступила в Сорбонну и вошла в парижский кружок русских поэтов, а всего через год издала поэтический сборник. Она за пару лет умудрилась несколько раз выйти замуж и развестись. Ее третьим мужем стал поэт Довид Фиксман - бессарабский еврей родом из Кишинева, взявший себе литературный псевдоним Кнут. Именно с ним жизнь Ариадны обрела новый смысл.

Она приняла гиюр, взяв имя Сарра. Так же, как раньше ее захватывали другие идеи, она стала одержима своим еврейством . Известен случай, когда в кафе вошел Зеэв Жаботинский. Сидевшая за столиком Ариадна вскочила и встала навытяжку. Не смотря на все уговоры окружающих, она не села, пока Жаботинский не покинул кафе...

...Когда войска Вермахта вошли в Париж, семья спешно перебралась в Тулузу. Там супруги основали еврейскую подпольную организацию «Сильная рука». Сарра-Ариадна выбрала себе подпольную кличку Регина. За четыре года существования организации такую присягу принесли 1952 человека, среди которых было много евреев - выходцев из России. В Тулузе находился пересылочный лагерь, который назвали «Ворота в Освенцим». Скрябина передавала туда продукты, одежду и подкупала охрану, чтобы освободить кого-нибудь из заключенных, в первую очередь - детей. Ариадна собирала группу детей до 30 человек и лично везла их на поезде до границы с Испанией или Швейцарией, предварительно проинструктировав, как они должны себя вести, чтоб не привлекать внимания.

Именно спасение еврейских детей стало основной задачей Ариадны. Их крали или выкупали из полицейских участков и пересылочных лагерей и переправляли через горы с помощью проводников. Самых маленьких и слабых Ариадна укрывала в домах французских крестьян. Она с соратниками спасла тысячи евреев.

22 июля 1944 года Ариадна вместе с подпольщиком Раулем Леоном пришла на конспиративную квартиру, которая была их штабом. Там их уже ждали полицейские. В результате перестрелки Ариадна погибла на месте. Члены ее подпольной группы довоевали до полной победы, и во главе с ее дочерью Бетти ехали в кузове грузовика в колонне армии Де Голля, когда он входил в Париж.

Ариадна-Сарра Скрябина-Фиксман-Кнут была похоронена в безымянной могиле на городском кладбище в Тулузе. После войны Довид Кнут установил на ней каменную плиту. Франция посмертно наградила ее Бронзовым крестом и медалью Сопротивления. Именем Сарры Фиксман-Кнут в Иерусалиме была названа улица.

Влюбляются не в лица, не в фигуры

И дело, как ни странно, не в ногах.

Влюбляются в тончайшие натуры

И трещинки на розовых губах.

Влюбляются в шероховатость кожи,

В изгибы плеч и лёгкий холод рук,

В глаза, что на другие не похожи,

И в пулемётно-быстый сердца стук.

Влюбляются во взмах ресниц недлинных

И родинки на худеньких плечах,

В созвездие веснушек чьих-то дивных

И ямочки на бархатных щеках.

Влюбляются не в лица, не в фигуры -

Они всего лишь маски, миражи.

Влюбляются надолго лишь в натуры,

Влюбляются в мелодии души.

А. Шаркунова