https://www.facebook.com/share/v/16moWmh99D/

Запирал жену в шкафу, когда водил в дом любовниц, а она терпела и преданно любила: Великий физик и плохой муж Лев ЛАНДАУ

Лев Ландау вошёл в мировую историю не только как выдающийся физик, оставивший после себя фундаментальные труды и теории, изменившие представление о природе материи, но и как человек, решивший подчинить реальность своим убеждениям — в том числе и ту её часть, которая касается чувств, привязанностей, любви. Рядом с ним на протяжении 34 лет была Кора Дробанцева. Годы спустя она напишет книгу, в которой попытается найти объяснение тому, почему один и тот же путь для него оказался дорогой к счастью, а для неё — испытанием.

Жизнь до Ландау

Родившаяся в Киеве в 1910 году, она с юности притягивала внимание окружающих — настолько яркой была её внешность. Ей было всего 18, когда не стало отца, а вскоре после него скончалась и мама. После окончания школы Кора поступила в Киевский политехнический институт, но вскоре обучение пришлось прервать: один из её поклонников, не выдержав отказа девушки, всерьёз грозил самоубийством, кричал, что застрелится, если она не одарит его своей любовью.

Впрочем, позже он так и сделал, правда, неизвестно по какой причине. Но к тому времени Кора уже сбежала в Харьков, где поступила на химфак. Здесь её красота снова не осталась без внимания — студенты готовы были часами дежурить у дверей аудитории, лишь бы мельком увидеть её. А мужчины на улице останавливались, как вкопанные, стоило им увидеть девушку.

К окончанию учёбы у Коры уже был опыт недолгого и непростого брака. Муж — эффектный одноклассник по имени Петя — оказался вовсе не таким, как Кора себе представляла. Сначала её настораживала чрезмерная влюблённость молодого человека в собственное отражение, а потом начались сцены, в которых не исключалось и рукоприкладство.

Семейные разногласия однажды достигли предела — тяжёлый утюг, запущенный в порыве ярости, заставил девушку поставить точку в этих отношениях. А вскоре она с головой погрузилась в новый роман, правда, молодой человек, завладевший всеми её мыслями, оказался не похож ни на одного из её бывших поклонников.

Теория счастья

На бал, устроенный в честь начала практики, Кора пришла ненадолго — рано утром ей нужно было на фабрику, где она работала, и задерживаться не собиралась. Но в тот вечер всё пошло не по плану. Среди знакомых лиц и навязчивых поклонников вдруг появился незнакомец — не похожий ни на одного из них, будто бы не из этой жизни. Молодой физик Лев Ландау, которого друзья называли Дау, сразу привлёк внимание не внешностью, а какой-то внутренней ясностью — в его взгляде не было желания произвести впечатление, в его словах — ни капли фальши. Он шутил, не стараясь понравиться, слушал внимательно, а на прощание просто предложил проводить.

На следующий вечер, ровно в назначенное время, он стоял у её двери. Она не ожидала такой точности — усталая после смены, торопливо приводила себя в порядок, а дверь открыла её сестра. Он терпеливо ждал и не смог сдержать возгласа восхищения, когда она вошла в комнату. Лев Ландау к тому времени уже руководил кафедрой физики, имел за плечами несколько научных работ, но оставался человеком, который пока ничего не понимал в чувствах. Он поражал воображение сочетанием зрелости мышления и детской наивности, а Кора воспринимала всё происходящее как чудо. Её восхищало, как он говорит, как мыслит, как шутит — и как будто не замечает, что все остальные мужчины рядом с ним кажутся ей блеклыми и неинтересными.

Ландау давно решил для себя, что не станет жениться. Он не скрывал, что никогда не хотел жениться, что обещал себе ещё в юности три вещи: не пить, не курить и не связывать себя узами брака. Он уже разработал собственную теорию счастья, и ему лишь оставалось воплотить её в жизнь. Дау, как называли учёного друзья и близкие, искренне верил, что любящие люди должны радоваться успехам друг друга даже в личной жизни и заключать между собой нечто наподобие соглашения о взаимной свободе.

Именно с Коры у него всё случилось впервые — она стала первой женщиной, с которой он по-настоящему поцеловался, и тем человеком, перед которым он растерялся настолько, что после этого убежал, не зная, как объяснить свои чувства. Всё, что между ними происходило, развивалось не по привычным законам, а по тем, которые Дау называл своей «теорией счастья». Он не считал возможным требовать верности, говорил, что любовь и ревность — вещи несовместимые, и если рядом появляется кто-то, кто вызывает интерес, значит, это тоже часть жизни, от которой не нужно отказываться.

Коре было сложно принять это. Она ревновала, даже не пытаясь это скрыть, писала ему об этом в письмах, а он, в ответ, словно лекцию читал — объяснял, почему ревность унижает, почему чувство собственности разрушает и почему не стоит ждать, что кто-то станет принадлежать кому-то. Иногда после таких писем ей становилось настолько тяжело, что приходилось притворяться больной, чтобы не показывать, в каком она состоянии. А он продолжал быть собой — всё тем же искренним, всё тем же непохожим на остальных.

Ландау в 1937 году пригласили в Москву — Пётр Леонидович Капица предложил ему работу, и Лев уехал, потому что в Харькове учёному оставаться было опасно из-за начавшихся арестов. Связь между влюблёнными не прервалась, они писали друг другу письма, в которых делились переживаниями, признавались в любви, мечтали о новой встрече. Весной 1938 года Ландау арестовали — обвинили в антисоветской деятельности, Кора осталась одна, не зная, вернётся ли он когда-нибудь. Формально у неё была свобода — рядом были мужчины, которые добивались её внимания. Но она ждала Ландау и была счастлива, когда он спустя год вышел на свободу.

Две стороны одной любви

Только в 1940 году Кора переехала к любимому в Москву. До того, как стать мужем и женой, они прожили 12 лет, и Ландау пошёл на серьёзную жертву со своей стороны, когда предложил любимой стать официально его женой, причём уже в то время, когда Кора ждала ребёнка. Но при этом Ландау выдвинул странное условие — подписать «Пакт о ненападении в супружеской жизни». По сути, это было соглашение о свободном браке. Кора пообещала, что не станет устраивать сцен, не будет выглядеть угрюмо и постарается не делать мужа несчастным.

Несмотря на то что сам Ландау искренне поощрял внимание мужчин к его жене, а иногда даже подталкивал её к новым знакомствам, в его жизни другие женщины одно время существовали лишь теоретически. Сам он признавался, что завести роман не так-то просто, хотя он и прилагал для этого все усилия. Но вскоре всё изменилось. В доме стали появляться девушки, которых Ландау не скрывал от жены, ей же предписывалось покидать дом перед романтическими свиданиями супруга.

Однажды, не выдержав, Кора, снедаемая ревностью, спряталась в шкафу. Она хотела убедиться: все связи мужа с женщинами ничего не значат, если он не признаётся им в любви. Но Ландау узнал о том, что жена не ушла, он подошёл к шкафу и запер его на ключ. А после свидания он потребовал от жены извинений за вмешательство в его личное пространство и обещаний больше никогда так не делать. Она сдержала данное тогда слово и больше не мешала, не задавала вопросов, не упрекала.

Любящая и верная, она накрывала на стол перед приходом его гостьи, аккуратно складывала в шкаф свежее бельё, предназначенное для свидания, и тихо уходила из дома. Даже во время беременности, когда под сердцем носила их ребёнка, просто закрывала дверь в свою комнату и ждала, пока не прозвучит щелчок замка, означавший, что чужая женщина ушла.

Но приручить свою ревность Кора не сумела, зато научилась прятать боль и скрывать чувства, чтобы он никогда не догадался, насколько сильно она страдает. И всё равно продолжала любить — самоотверженно, без остатка, безусловно. Однажды, позволив себе попробовать начать что-то с другим мужчиной, передумала в последний момент. Она родила сына, посвящала себя его воспитанию, любила Гарика безмерно, но без Ландау не представляла себе жизни. Но она так и не смогла до конца принять правила его Вселенной, хотя всегда в ней жила.

Одиночество

Авария, произошедшая в 1962 году, навсегда изменила не только судьбу великого физика, но и всей его семьи. После страшного ДТП состояние Ландау оставалось критическим, и, казалось, ничто уже не сможет вернуть его к жизни. Но Кора, забыв про себя, не думала ни о собственных силах, ни о здоровье, ни о боли — только о нём. Сначала она сама оказалась в больнице с сердечным приступом, позже перенесла сложную операцию по удалению опухоли, но даже находясь в клинике, не переставала думать о том, как он справляется, держится ли, есть ли у него надежда на спасение.

После возвращения мужа домой она ни на шаг от него не отходила и радовалась каждому его проявлению жизни, даже тому, что могло бы ранить другую женщину. Она не обиделась, не удивилась, а по-своему обрадовалась, когда поняла, что Ландау смог увлечь медсестру, которая приходила к нему в дом. И это было в её понимании самым очевидным признаком выздоровления.

После того как 1 апреля 1968 года Ландау не стало, Кора словно лишилась воздуха. Последние слова мужа — «я неплохо прожил жизнь, мне всегда всё удавалось» — подтверждали, что он действительно прожил так, как хотел, не изменяя себе ни на шаг. А она осталась одна. Почти десять лет спустя она всё ещё продолжала внутренний диалог с ним — писала книгу о своей жизни рядом с великим человеком.

Мемуары под названием «Академик Ландау. Как мы жили» стали настоящей исповедью. И одновременно поводом для осуждения. Не стесняясь в выражениях, Кора с непростительной для окружающих прямотой высказалась о коллегах мужа, его учениках, врачах, наблюдавших Ландау после аварии, и это вызвало настоящий шквал негодования. Её сочли склочной, меркантильной, неуравновешенной. Распространяемые сначала в самиздате воспоминания уничтожались, а сама Кора оказалась в изоляции.

Уже после аварии Кора водила Дау на заседания института, и многие сочли, будто она делала это из корысти, чтобы не потерять хорошую зарплату мужа и привилегии учёного с мировым именем. Но никто не хотел понять: именно так она пыталась вернуть к жизни мужа, вернуть всё на круги своя. Её откровенность сочли почти предательством.

После смерти Коры её мемуары издал сын — Игорь Ландау. А спустя годы на экраны вышел фильм «Мой муж — гений», вызвавший новую волну обсуждений и осуждений. Многие увидели в нём оскорбление памяти великого учёного. Но Игорь в ответ тем, кто счёл его мать несправедливой, дал понять: её боль была подлинной, а принятые ею условия игры — не добровольным выбором, а вынужденным согласием. Он знал: мать примирилась с «Теорией счастья» отца, но так и не перестала от этого страдать.

Были у Коры попытки уйти от мужа, но ни одна из них не увенчалась успехом. Никто, кроме неё, не мог бы ухаживать за Ландау, следить за его здоровьем и питанием так, как делала она. С его уходом для неё пропал смысл жизни, исчезла энергия, растворился свет. Вдова учёного долго писала книгу, будто снова проживая каждый день, каждую боль, каждый миг. А когда закончила — начала угасать. И вскоре её не стало.

Ученик Нильса Бора, лауреат Нобелевской премии в области физики, Лев Ландау по праву носил негласное звание первого ребёнка-вундеркинда в Советском Союзе. Он стал одним из тех, кто покорил мир своей гениальностью.

https://www.facebook.com/share/v/1CDFNa2eRm/

Тому Джонсу - 85!

7 июня 1940 года родился Том Джонс - британский певец, успевший за много лет стать настоящей легендой в своем жанре музыки. Его композиции «She’s a Lady» и «Sex Bomb» стали бессмертными хитами и принесли музыканту международный успех. Не менее популярными сделались также и многие другие его песни. Именно поэтому его творчество вызывает неизменное восхищение.

В СССР особой популярностью пользовалась песня "Delilah"

Мудрость японского народа

1. Уступай дорогу дуракам и сумасшедшим.

2. Женщина захочет — сквозь скалу пройдёт.

3. Не задерживай уходящего, не прогоняй пришедшего.

4. Быстро — это медленно, но без перерывов.

5. Лучше быть врагом хорошего человека, чем другом плохого.

6. Без обыкновенных людей не бывает великих.

7. Кто сильно желает подняться наверх, тот придумает лестницу.

8. Муж с женой должны быть подобны руке и глазам: когда руке больно — глаза плачут, а когда глаза плачут — руки вытирают слёзы.

9. Солнце не знает правых. Солнце не знает неправых. Солнце светит без цели кого-то согреть. Нашедший себя подобен солнцу.

10. Море потому велико, что и мелкими речками не брезгует.

11. И далёкий путь начинается с близкого.

12. Кто пьет, тот не знает о вреде вина; кто не пьет, тот не знает о его пользе.

13. Даже если меч понадобится один раз в жизни, носить его нужно всегда.

14. Красивые цветы хороших плодов не приносят.

15. Горе, как рваное платье, надо оставлять дома.

16. Когда есть любовь, язвы от оспы так же красивы, как ямочки на щечках.

17. Никто не спотыкается, лёжа в постели.

18. Одно доброе слово может согревать три зимних месяца.

19. Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться, если её решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно.

20. Когда рисуешь ветвь, нужно слышать дыхание ветра.

21. Семь раз проверь, прежде чем усомниться в человеке.

22. Сделай всё, что сможешь, а в остальном положись на судьбу.

23. Чрезмерная честность граничит с глупостью.

24. В дом, где смеются, приходит счастье.

25. Победа достаётся тому, кто вытерпит на полчаса больше, чем его противник.

26. Бывает, что лист тонет, а камень плывёт.

27. В улыбающееся лицо стрелу не пускают.

28. Холодный чай и холодный рис терпимы, но холодный взгляд и холодное слово — невыносимы.

29. В десять лет — чудо, в двадцать — гений, а после тридцати — обыкновенный человек.

30. Подумав — решайся, а решившись — не думай.

31. Спросить — стыдно на минуту, а не знать — стыд на всю жизнь.

32. Совершенная ваза никогда не выходила из рук плохого мастера.

33. Не бойся немного согнуться, прямее выпрямишься.

34. Глубокие реки неслышно текут.

35. Если отправился в путь по собственному желанию, то и тысяча ри кажется одним.

7 июня 1938 года родился Александр Дольский - поэт, артист, композитор, музыкант, виртуозно владеющий гитарой.

Бард Александр Дольский снискал уважение не только публики, но и коллег по цеху. Александр Галич пророчил ему славу великого поэта, его признавал сам Владимир Высоцкий, а строчки из произведений, услышанные раз, заседали и крутились в голове, заучивались аккорды, и песни исполнялись во всех уголках СССР. Его лирические баллады любят и сейчас.

https://www.facebook.com/share/v/1Bp25i9rZE/

https://www.facebook.com/share/v/1EVZY3QLc6/

https://www.facebook.com/share/v/1ApbDW7TSA/

https://www.facebook.com/share/v/1G7UTs4kUr/

https://www.facebook.com/share/r/1YkbF4EWy2/

https://www.facebook.com/share/v/16TiW5scyx/

https://www.facebook.com/share/v/16Na5jdxeS/

Брик не была красивой. Маленькая ростом, худенькая, сутулая, с огромными глазами, она казалась совсем подростком. Однако было в ней что-то особенное, женственное, что так притягивало мужчин и заставляло тех восхищаться этой удивительной женщиной. Лиля это прекрасно осознавала и использовала свои чары при встрече с каждым понравившимся ей мужчиной. «Она умела быть грустной, капризной, женственной, гордой, пустой, непостоянной, умной и какой угодно», — вспоминал один из её современников. А другой знакомый так описывал Лилю: «У неё торжественные глаза: есть наглое и сладкое в её лице с накрашенными губами и тёмными волосами… эта самая обаятельная женщина много знает о человеческой любви и любви чувственной».

К моменту встречи с Маяковским она уже была замужем. Лиля стала женой Осипа Брика в 1912 году, возможно потому, что он был единственным, кто долгое время казался равнодушным к её обаянию. Такого мужчине она простить не могла. Их супружеская жизнь поначалу казалась счастливой. Лиля, умевшая украсить любой, даже более чем скромный быт, способная радоваться каждой приятной мелочи, была отзывчивой и лёгкой в общении. В их с Осипом доме собирались художники, поэты, политики. Иногда гостей нечем было угощать, и в доме Бриков их кормили чаем с хлебом, однако этого, казалось, не замечали — ведь в центре была обаятельная, удивительная Лиля. То, что супруга заигрывает с гостями и иногда ведёт себя более чем нескромно, проницательный Осип старался не замечать. Он понимал, что ни ревностью, ни скандалами, ни упрёками удержать возле себя жену не было бы возможным.

Так продолжалось до 1915 года, пока однажды сестра Лили Эльза не привела в дом Бриков своего близкого друга, начинающего поэта Владимира Маяковского, в которого она была влюблена и с которым хотела связать свою будущую жизнь. Однако этот факт Лиля, казалось, проигнорировала и в тот день по-особому была мила и приветлива с новым гостем. А тот, восхищённый хозяйкой дома, прочёл ей лучшие свои стихи и на коленях просил разрешения у Лилечки посвятить их ей. Та праздновала победу, а Эльза, сгорая от ревности, не находила себе места.

Через несколько дней Маяковский упрашивал Бриков принять его «насовсем», объясняя своё желание тем, что «влюбился безвозвратно в Лилю Юрьевну». Та дала своё согласие, а Осип был вынужден смириться с прихотями ветреной супруги. Однако окончательно в квартиру к Брикам Маяковский перебрался только в 1918 году. Так начался один из самых громких романов ушедшего столетия, «брак втроём», слухи о котором быстро распространялись среди знакомых, друзей и в литературных кругах. И хотя Лиля всем объясняла, что «с Осей интимные отношения у неё давно закончены», странная троица всё-таки проживала вместе в крохотной квартирке под одной крышей.

А судить божественную Лилю никто даже не посмел.

Спустя много лет Лиля скажет: «Я влюбилась в Володю, едва он начал читать „Облако в штанах“. Полюбила его сразу и навсегда». Однако сначала она держала его на расстоянии. «Меня пугала его напористость, рост, неуёмная, необузданная страсть», — признавалась Лиля и добавляла: «Он обрушился на меня, как лавина… Он просто напал на меня».

Любви поэта Лиля Брик не удивилась. Она была полностью уверена в своих чарах и всегда говорила: «Надо внушить мужчине, что он гениальный… И разрешить ему то, что не разрешают дома. Остальное сделают хорошая обувь и шёлковое бельё».

В 1919 году Брики и Маяковский переехали в Москву. На двери их квартиры они повесили табличку: «Брики. Маяковский». Однако Лиля и не думала хранить верность молодому поэту. Она заводила всё новые и новые романы, а её возлюбленный всё чаще уезжал за границу. Он по несколько месяцев проводил в Лондоне, Берлине и особенно в Париже, что Лилю очень устраивало. Именно там жила любимая сестра Эльза, которая пристально следила за парижской жизнью поэта и докладывала Лиле о его любовных интригах. Рассказывая сестре о «романчиках», Эльза всегда добавляла: «Пустое, Лилечка, можно не волноваться». И та успокаивалась ненадолго и продолжала с упоением читать письма и телеграммы своего поклонника.

А Маяковский встречался с женщинами, проводил с ними всё время и непременно шёл с новыми подругами в магазины, чтобы обязательно что-нибудь купить для московской возлюбленной. «Первый же день по приезде посвятили твоим покупкам, — писал поэт из Парижа в Москву, — заказали тебе чемоданчик и купили шляпы. Осилив вышеизложенное, займусь пижамками».

Лиля отвечала на это: «Милый щенёнок, я не забыла тебя… ужасно люблю тебя. Кольца твоего не снимаю…»

Маяковский возвращался из-за границы с подарками. С вокзала он ехал к Брикам, и целый вечер Лиля примеряла платья, кофточки, жакетики, бросалась от радости на шею поэту, а тот ликовал от счастья. Казалось, его возлюбленная принадлежала только ему. Однако наутро поэт вновь сходил с ума от ревности, бил посуду, ломал мебель, кричал и, наконец, хлопая дверью, уходил из дома, чтобы «скитаться» в своём маленьком кабинете на Лубянской площади. Скитания продолжались недолго, и спустя несколько дней Маяковский вновь возвращался к Брикам. «Лиля — стихия, — успокаивал Владимира хладнокровный Осип, — и с этим надо считаться». И поэт опять успокаивался, обещая любимой: «Делай, как хочешь. Ничто никогда и никак моей любви к тебе не изменит…»

Когда друзья Маяковского упрекали его в излишней покорности Лиле Брик, он решительно заявлял: «Запомните! Лиля Юрьевна — моя жена!» А когда те позволяли себе иногда подшучивать над ним, он гордо отвечал: «В любви обиды нет!»

Маяковский старался терпеть все унижения, лишь бы быть рядом с любимой музой. А та, уверенная в собственной власти над влюблённым поклонником, иногда поступала слишком жестоко. Много лет спустя она признавалась: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал».

Проходило несколько дней, и поэт опять не выдерживал. Летом 1922 года Брики и Маяковский отдыхали на даче под Москвой. Рядом с ними жил революционер Александр Краснощёков, с которым у Лили завязался бурный, хотя и непродолжительный роман. Осенью того же года Маяковский стал требовать у возлюбленной разорвать все отношения с новым любовником. На это она оскорбилась и заявила, что не желает больше слышать от него упрёков и выгоняет его из дома ровно на три месяца.

Маяковский посадил себя «под домашний арест» и, как велела Лилечка, они не виделись ровно три месяца. Новый год поэт встретил в одиночестве в своей квартире, а 28 февраля, как было условлено, влюблённые встретились на вокзале, чтобы поехать на несколько дней в Петроград.

В то утро поэт мчался к Лиле, сбивая на пути всех прохожих. Увидев её на вокзале, в пушистой шубке, красивую и надушённую, он схватил её и потащил в вагон поезда. Там, взволнованный и счастливый, Маяковский взахлёб прочёл свою новую поэму «Про это». Посвятил он её, разумеется, Лиле.

В 1926 году, вернувшись из Америки, Владимир Маяковский сообщил Лиле, что там пережил бурный роман с русской эмигранткой Элли Джонс, и та теперь ждёт от него ребёнка. Лицо Лили не выражало ни малейшего огорчения. Она ничем не выдала своё волнение, продемонстрировав любовнику лишь равнодушие и хладнокровие. Такой реакции Маяковский ожидать не мог.

Поэт сходил с ума, мучился от ревности и пытался забыть Лилю, встречаясь с другими женщинами. Однажды, когда он отдыхал в Ялте с очередной подружкой Натальей Брюханенко, Лиля всерьёз испугалась за «Володину любовь» к ней. Она направила телеграмму возлюбленному, где с отчаянием просила не жениться и вернуться «в семью». Спустя несколько дней Маяковский приехал в Москву.

Осенью 1928 года он направился во Францию якобы на лечение. Однако верные Лилины друзья сообщили ей, что за границу Маяковский едет, чтобы встретиться с Элли Джонс и своей маленькой дочерью. Лиле стало тревожно. Однако она всегда привыкла добиваться своих целей. Верная себе, решительная и изобретательная Брик затеяла новую авантюру. Опять она просила сестру «не упускать Володю из виду», и Эльза, чтобы как-то оторвать Маяковского от американки, познакомила его с молодой моделью Дома Шанель, русской эмигранткой Татьяной Яковлевой. Сёстры не ошиблись. Вскоре после встречи с Татьяной Маяковский забыл об Элли. Однако он влюбился в новую знакомую так, что решил жениться на ней и привезти её в Россию.

Восторженный и влюблённый, он посвятил Яковлевой стихотворение. Это означало для Лили Брик лишь одно: для Маяковского она больше не является музой. «Ты в первый раз меня предал», — с горечью сказала Владимиру Лиля, когда он вернулся в Москву. А он впервые ничего не объяснил. Этого Лиля пережить не могла.

В октябре 1929 года она пригласила своих друзей и устроила пышную вечеринку. В середине вечера Лиля якобы нечаянно заговорила о своей сестре, от которой недавно получила письмо. Это письмо хитрая хозяйка решила зачитать вслух. В конце послания Эльза писала, что Татьяна Яковлева выходит замуж за знатного и очень богатого виконта. Владимир Маяковский, услышав новость, побледнел, встал и вышел из квартиры. Он так и не понял, что Татьяна вовсе не собиралась выходить замуж, что сёстры провернули очередную авантюру, чтобы Володенька остался с Лилей и мог дальше плодотворно работать.

Спустя полгода Брики отправлялись в Берлин. Маяковский провожал их на вокзале, а через несколько дней в отеле Осипа и Лилю ждала телеграмма из России: «Сегодня утром Володя покончил с собой». Это произошло 14 апреля 1930 года. Он оставил записку, в которой среди других фраз были слова: «Лиля, люби меня».

В июле того же года вышло правительственное постановление, в котором Лиле Брик начислялась пенсия в размере 300 рублей и отходила половина авторских прав на произведения Владимира Маяковского. Другая половина была разделена между родственниками поэта. Лиля, хотя и переживала смерть любимого друга, однако объясняла её с завидным спокойствием: «Володя был неврастеник, — говорила Брик, — едва я его узнала, он уже думал о самоубийстве».

В год смерти поэта ей было тридцать девять лет. Она ещё прожила долгую и интересную жизнь. Сразу после смерти Маяковского она развелась с Осипом Бриком и вышла замуж за Виталия Примакова.

Когда того расстреляли, Лиля вступила в третий брак — с Василием Катаняном, литературоведом, изучавшим жизнь и творчество Владимира Маяковского. Брик увела Катаняна из семьи и прожила с ним около сорока лет.

Осип умер в 1945 году. Его смерть Лиля переживала по-особенному. «Я любила, люблю и буду любить Осю больше чем брата, больше чем мужа, больше чем сына. Он неотделим от меня», — признавалась она и добавляла, что отказалась бы от всего в жизни, лишь бы только Осип продолжал жить. Когда её осторожно спросили, отказалась бы Лиля Юрьевна от Маяковского, чтобы не потерять Осипа, она утвердительно кивнула головой.

Умерла Лиля Брик в 1978 году. Она ушла из жизни, выпив большую дозу снотворного. Муза поэта и здесь осталась себе верна: она сама определяла конец собственной судьбы.

До последних дней она не снимала кольца, подаренного Владимиром Маяковским. На небольшом скромном колечке было выгравировано три буквы с инициалами Лили — ЛЮБ. Когда она вращала его в руках, вспоминая о поэте, буквы сливались в одно слово — «Люблю». Лилю Брик никогда не покидала память о несчастном, влюблённом в неё поэте.

https://www.facebook.com/share/r/1E2M3JTLt1/

Энтони Хопкинс на только гениальный артист, но и очень талантливый композитор, об этой грани его таланта мало кто знал, музыку он сочинял для души, этот вальс кстати им был написан ещё в молодые годы и просто насладитесь этим ароматом чувств в исполнении оркестра под управлением Андре Рей

https://www.facebook.com/share/v/15hrrrMnEn/

Не ищите людям оправданий. Они поступают так, как считают нужным —

не от недостатка времени, а от избытка равнодушия.

Не стоит ждать первых шагов, последних сообщений, извинений или объяснений. Ждать — значит отдавать власть над своей жизнью другим. А вы — не заложник чьих-то решений.

Не выпрашивайте любви, внимания, участия. Ни один упрёк не вызовет в человеке чувства, которых там изначально не было. Не позволяйте чужому равнодушию обесценивать вашу нежность. Не позволяйте чужому молчанию заглушать ваш внутренний голос.

Учитесь слышать себя.

Захотели — позвонили.

Почувствовали — написали.

Устали — ушли.

Каждое ваше действие — не реакция на кого-то, а отражение вас самих.

Живите так, как подсказывает сердце. Потому что в этой жизни только одно решение имеет вес — ваше собственное.

(С)

В последнее время всё чаще ловлю себя на мысли, что мне неинтересно.

Неинтересно разговаривать с людьми, не

способными заглянуть дальше своего

любимого Я.

Неинтересно тратить свои душевные силы,

ничего не обретая взамен.

И совсем скучно там, где меня не замечают

или не слышат.

Как любое живое существо, я тянусь к свету и теплу. Мне хорошо и комфортно там, где не нужно кричать, чтобы быть услышанным, и не надо пропадать, чтобы тебя заметили.

Меня больше совсем не тянет к людям

холодным, надменным, гордым.

Моя душа устала раниться от всего

незаслуженного, несправедливого и

неприятного.

А сердцу хочется простого человеческого

счастья и людей хороших рядом таких,

которым моё присутствие в радость...

__________________________

Алина Ермолаева

А вы когда - нибудь скучали по себе? По той себе, которой уж не будет.

Той, что осталась рябью на воде, которая растаяла по сути. По той, что не обманута пока, не предана, не сброшена с обрыва.

По той, что невесома и легка.... Которой не знакома точка срыва. По той, которой чужд ещё обман, которая не чувствует подвоха. Не видит ложь, что спрятана в карман.

По той, что еще в общем - то дуреха.

А вы когда - нибудь скучали по себе ? По той наивной, доброй и открытой.

По той, что еще в жизненной борьбе на всем лету невзгодами не сбита.

По той, что не боится доверять, что, как ребёнок в пустоту шагает, которой ещё нечего терять, которая пока, что обретает..

Есть особый вид счастья, не замешанный ни на ком и ни на чём, кроме твоего желания дать его себе, почувствовать, ощутить на уровне тонких эмоций и впечатлений, разглядеть в знакомых мелочах, создать из доступного...

Мы мельчаем на самом деле, когда становимся слишком зависимыми от того, любит нас кто-то или нет, исполнилось задуманное или пролетело мимо, получили мы чего-то или не получили.

Даже если нет, то что?

Жизнь закончилась и совсем ничего в ней не осталось для того, чтобы не утратить смысл?

Или это веская причина обозлиться на всех и вся?

Обрасти циничной коростой недоверия?

Назначить себя жертвой и ни о чём хорошем не осмеливаться больше и мечтать?

Да, непросто.

Да, местами обидно.

Да, возможно, несправедливо.

Но ты остался у себя самого, а это много.

Жизнь, обесцененная неполучением подарков от неё, взаимна, друзья мои...

Она не будет суетиться вокруг нас, заглаживая вину и выпрашивая второго шанса.

Точно не будет.

А значит, у нас остаётся выбор: давать новые шансы самим себе или остаться в рабах у тех, что проиграны.

И здесь нет беспощадности. Есть простая правда о том, что если не обрести гибкость, то поломка будет необратимой.

А гибкость приходит из ощущения независимости ото всего, что не взаимно...

Без обесценивания, но и без унижения.

Просто как факт - не сложилось.

Есть особый вид счастья, научившись которому, не боишься больше чужой нелюбви и не впадаешь в истерику от неисполнения желаний...просто знаешь,

что пока ты есть у себя и пока ты умеешь вдохнуть любовь в своё одиночество, ты не одинок.

Ты свободен для нового, а твои двери не скрипят от разочарований - они легко откроются всему, что ты захочешь впустить...

Лиля Град