Прав ли?
Я о Льве Николаевиче Толстом.
Он, живя в своём имении под Тулой, мыслил писал, творил тс. И вот его посетила мысль, а не начать ли просвещать тёмную детвору. Открыл школу для крестьянских детей и стал обучать их грамоте. Написал для них "азбуку", писал для них сказки. Просвещал. Какие цели преследовал Лев Николаич? Какие были у него мотивации?
Что дальше? И для Толстых и для крестьян.
И сюда эту тему ставлю)
А при чем название? Про прав ли?
Пока не убивал, а учил - прав.
А вот почему - эт у его велосипеда интернета не было. Был бы интернет, он бы всех уму - разуму учил, как все местные.
😎
Спросить у всех - зачем и каждый в конце концов дойдёт - доказать правоту. свою.
Поэтому консенсуса тут тяжело найти.
🙃
Открыл школу для крестьянских детей и стал обучать их грамоте.
Мамила - это была его обязанность. Прогресс шёл вперёд и образование входило в норму, если он хотел гроши зарабатывать - должен был повышать уровень образованности коллектива. Впрочем практика "окружать себя тупыми" и сегодня вполне приемлема для 70% руководящего состава. Как они любят говорить - спешить нужно медленно ))) бггг перегибы и там и там утопия, должна быть золотая середина талант и время. Любому знанию нужно время чтобы созреть.
И вы конечно свечку рядом держали(с)
Графу на то время было 30 лет.
После Крымской войны он действительно стал задумываться о добре и зле в практическом смысле. Вскоре вообще стал ярым противником любых войн.
"Прежде чем начато дело войны, кем бы оно ни было начато, — должен ответить всякий одумавшийся человек, — прежде всего начато дело моей жизни. А дело моей жизни не имеет ничего общего с признанием прав на Порт-Артур китайцев, японцев или русских. Дело моей жизни в том, чтобы исполнять волю Того, кто меня послал в эту жизнь. <...> Если есть Бог, то Он не спросит меня, когда я умру (что может случиться всякую секунду), отстоял ли я Юнампо с его лесными складами, или Порт-Артур, или даже то сцепление, называемое русским государством, которое Он не поручал мне, а спросит у меня: чтò я сделал с той жизнью, которую Он дал в мое распоряжение?
Так что на вопрос о том, что делать теперь, когда начата война, мне, человеку, понимающему свое назначение, какое бы я ни занимал положение, не может быть другого ответа, как тот, что никакие обстоятельства, — начата или не начата война, убиты ли тысячи японцев или русских, отнят ли не только Порт-Артур, но Петербург и Москва, — я не могу поступить иначе как так, как того требует от меня Бог, и потому я, как человек, не могу ни прямо, ни косвенно, ни распоряжениями, ни помощью, ни возбуждением к ней, участвовать в войне, не могу, не хочу и не буду. "(с)
