А давно мы не играли!
Не сотвори себе кумира
Из невеликих мелочей -
Из обстановки и квартиры,
Из посещения врачей,
Из воскресенья и субботы,
Из размышлений о судьбе.
В конце концов, не в наши годы
Унынье позволять себе.
Не сотвори себе кумира,
Ведя житейские бои,
Из неизбежных и унылых
Подсчётов прибылей своих.
И может, ты прошёл полмира
В исканьях счастья своего -
Не сотвори себе кумира
Ни из себя, ни из него.
Не сотвори себе кумира
Из памяти своей земли,
Из тех бойцов и командиров,
Что до победы не дошли.
Из истин - выбери простые,
Что не подвластны временам,
И сотвори себе Россию,
Как сотворила нас она!
память)
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.
Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.
Дерево да рыжая собака,
Вот кого он взял себе в друзья,
Память, Память, ты не сыщешь знака,
Не уверишь мир, что то был я.
И второй… Любил он ветер с юга,
В каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь — его подруга,
Коврик под его ногами — мир.
Он совсем не нравится мне, это
Он хотел стать богом и царем,
Он
повесил вывеску поэта
Над дверьми в мой молчаливый дом.
Я люблю избранника свободы,
Мореплавателя и стрелка,
Ах, ему так звонко пели воды
И завидовали облака.
Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны,
Как вино, впивал он воздух сладкий
Белому неведомой страны.
Память, ты слабее год от году,
Тот ли это, или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой.
Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею нетронутую грудь.
Я — угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле,
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены нового Иерусалима
На полях моей родной страны.
И тогда повеет ветер странный —
И прольется с неба страшный свет,
Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет.
Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо: но всё пойму,
Видя льва, стремящегося следом,
И орла, летящего к нему.
Крикну я… Но разве кто поможет, —
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.
🐍 змеи
"Да что там, вот есть у меня знакомый
здравый, толковый, всех трезвей,
и, к слову сказать, не особо смелый,
но, что с ним не делай, любит змей.
Бывало, неделю бредет песками,
лишь мотыльками себя кормя,
Чтобы змею потрогать руками,
всеми руками четырьмя."
Пески
Невозможно по пустыне
Людям ездить на машине,
И на лошади никак -
Не пройдет она в песках...
Потому-то бедуины
Не используют машины.
На верблюде, на верблюде
По пустыне ездят люди!
бедуин)
В небе звезды - словно караваны.
Дремлет дух умолкнувшей пустыни.
Замерли сыпучие барханы
С приторной покорностью рабыни –
Ветра нет. Потягивает кофе
Бедуин задумчиво спокойный.
Где-то – катаклизмы, катастрофы,
Двадцать первый век, вражда и войны,
Города, кафе, автомобили
И дорог сплошная паутина
Пролегла на километры, мили.
День пути – вот мера бедуина,
И нигде – следов иных столетий,
Ведь свои законы у пустыни.
Как всегда – луна над миром светит,
И к утру песок совсем остынет.
Спит шатер, в костре огонь слабея,
Лижет угли, легкий дым струится.
Хоть почти не греет джалабея,*
Но под чистым небом слаще спится.
паутина
Я нынче в паутине световой -
Черноволосой, светло-русой, -
Народу нужен свет и воздух голубой,
И нужен хлеб и снег Эльбруса.
И не с кем посоветоваться мне,
А сам найду его едва ли:
Таких прозрачных, плачущих камней
Нет ни в Крыму, ни на Урале.
Народу нужен стих таинственно-родной,
Чтоб от него он вечно просыпался
И льнянокудрою, каштановой волной -
Его звучаньем - умывался.
волна)
Волна бежит на этот берег.
Волна бежит и что-то бредит.
И звезды падают за ворот.
И ковш на небе перевернут.
И в голове смешались мысли,
И босиком с бутылкой виски
Мы изучаем этот берег
Волна бежит и что-то бредит
Волна бежит и что-то бредит.
И звезды падают за ворот.
И ковш на небе перевернут.
ковш
...
И любопытство, любопытство:
Трехверстный берег под тупой,
Пришедшей пить или топиться,
Тридцатитысячной толпой.
Она покрыла крыши барок
Кишащей кашей черепах,
И ковш приморского бульвара,
И спуска каменный черпак.
Он ею доверху унизан,
Как копотью несметных птиц,
Копящих силы по карнизам,
Чтоб вихрем гари в ночь нестись.
Когда сбежали испаренья
И солнце, колыхнувши флот,
Всплыло на водяной арене,
Как обалдевший кашалот,
В очистившейся панораме
Обрисовался в двух шагах
От шара - крейсер под парами,
Как кочегар у очага.
кочегар)
Есть имена, как душные цветы,
И взгляды есть, как пляшущее пламя...
Есть тёмные извилистые рты,
С глубокими и влажными углами.
Есть женщины - их волосы, как шлем,
Их веер пахнет гибельно и тонко,
Им тридцать лет. - Зачем тебе, зачем
Моя душа спартанского ребёнка?
Каламбурчик-с 🙈 🙃
Волосы
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Был я весь - как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали...
В первый раз я запел
про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Дали.
…А там Байкал, за тою далью,-
В полсуток обогнуть едва ль, -
А за Байкалом – Забайкалье,
А там еще другая даль,
Что обернется далью новой.
А та, неведомая мне,
Еще с иной, большой, суровой,
Сомкнется и пройдет в окне…
суровый)
Дайте собакам мяса – Может, они подерутся. Дайте похмельным кваса – Авось они перебьются. Чтоб не жиреть воронам – Ставьте побольше пугал. А чтоб любить влюбленным Дайте укромный угол. В землю бросайте зерна – Может, появятся всходы. Ладно, я буду покорным – Дайте же мне свободу! Псам мясные ошметки Дали, – а псы не подрались. Дали пьяницам водки, – А они отказались. Люди ворон пугают, – А воронье не боится. Пары соединяют, – А им бы разъединиться. Лили на землю воду – Нету колосьев – чудо! Мне вчера дали свободу. Что я с ней делать буду?
вороньё
Все года, и века, и эпохи подряд -
Все стремится к теплу от морозов и вьюг, -
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено - только на юг?
Слава им не нужна - и величие,
Вот под крыльями кончится лед -
И найдут они счастие птичее,
Как награду за дерзкий полет!
Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянье пока наблюдать не пришлось, -
Это редко бывает - сиянья в цене!
Тишина... Только чайки - как молнии, -
Пустотой мы их кормим из рук.
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук!
Как давно снятся нам только белые сны -
Все
другие оттенки снега занесли, -
Мы ослепли - темно от такой белизны, -
Но прозреем от черной полоски земли.
Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает как тень, -
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день!
Север, воля, надежда - страна без границ,
Снег без грязи - как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц -
Потому, что не водится здесь воронья.
Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лег ни на миг отдохнуть -
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь!
растаять
Восстановила должный порядок
Весна придёт, растают снеги.
Подснежники младые расцветут.
И в том в тепле и царстве неги
Поэты вновь стихи слагать начнут.
Про юность лепесточков клейких,
Про ясный взгляд сирени на заре,
Про то, как душно в стенах ветхих,
Про то, что надо пошалить душе.
Про жизнь и про любовь, расскажут.
Про юность, что ушла во след годам,
Всё с весною и любовью свяжут
И бросят к чьим-нибудь босым ногам.
Весна придёт, растают снеги.
Подснежники младые расцветут.
И в том в тепле и царстве неги
Поэты вновь стихи слагать начнут.
Что тут сложного-то?.
Пошалить.