А давно мы не играли!
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет, он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
разврат)
В деревне, где легко и свято
Природе душу передам,
Мне прямо страшно от разврата
Столичных девствующих дам.
И здесь, - где поле, лес и книги,
И Богом озарённый дом, -
Тем отвратительней интриги,
Столиц Гоморра и Содом.
Я вовсе не любитель охать
И ныть, но любо вспомнить зло
Их торжествующую похоть,
И как их ею развезло.
Нелюбящий нравоученья
И презирающий мораль,
Я не могу без возмущенья
Их пакостную вспомнить саль...
вспоминать)
Теплый ветер дует, развезло дороги,
И на Южном фронте оттепель опять.
Тает снег в Ростове, тает в Таганроге.
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
Об огнях-пожарищах,
О друзьях-товарищах
Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.
Вспомню я пехоту,
И родную роту,
И тебя -- за то, что ты дал мне закурить.
Давай закурим, товарищ, по одной,
Давай закурим, товарищ мой!
товарищ
Ты прости, что я не всё отдал,
Из того, что мог,
Что спешил и что не подождал
В суете дорог.
Нам бы лето вместе провести
По грибным местам.
Ты прости меня, мой брат, прости.
Через край устал.
Что имеем, знамо, не храним -
Истина стара.
Неподатливую жизнь-гранит
Маяли с утра.
Ты меня когда-то отпустил
В небо на чуть-чуть.
Ты прости меня, мой брат, прости,
До сих пор лечу.
Просыпаться тяжело от сна,
Трудно было нам.
Только-только подошла весна
К светлым берегам.
Я дорожки к дому замостил,
Топором стучал.
Ты прости меня, мой брат, прости,
Что не так скучал.
Злая шутка этот
календарь:
За листком листок...
Поздней ночью отошёл Стендаль,
Ранним утром - Блок.
Сколько Богу надо извести
Непростых ребят?
Ты прости мне брат, что я спасти
Не сумел тебя...
гранит)
Только одного хочется — дышать.
Попросил не ждать сердца своего.
Северный гранит голоден и гол,
Пропасть и престол он в себе хранит.
Долго горевал, что в себе убил,
Думал — наповал, вышло — пощадил.
Падаль — тишина, в пустоте звонки,
Правды допьяна, да, мёртвые венки.
допьяна)
Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру!"
шутка
Настал антракт… пора передохнуть нам,
Судьба сыграла с нами злую шутку.
Получит каждый по его заслугам,
Смотри, от боли не теряй рассудка.
А я привыкла, боль всегда со мною.
Мне каждый скажет: «Это очень плохо»,
Зато когда мне трудно, я не ною,
Но есть и минус - жду во всём подвоха.
Спроси любого, каждый кем-то предан,
Как я тобою предана была.
Сейчас я назову все это бредом,
А раньше я тобой одним жила.
боль)
Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!
Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!
жажда)
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
перепутье)
На перепутье жизненных дорог
Желтеют пятна – время-киноплёнка…
С вершины лет смотрю я удивлённо,
Непониманье – искренность ребёнка,
И неизвестность тянет за порог.
В бездонных высях звёзды холодны,
Руками невозможно их потрогать.
Во тьме по ним легко найти дорогу,
Но сердце чаще бьёт в пути тревогу,
И раны, что болят в нём, не видны...
Из пряжи-дней незримо вьётся нить
В веретене судьбы не уставая.
И дни летят, как перезвон трамваев.
Дай мне совет, судьба моя кривая,
Чтоб за ошибки мог тебя винить.
Ведь за спиной остался рубикон…
Коварством слов я складываю пазлы,
И в прозе дней видна «картина маслом».
Определяют плеть, узда и прясло
Дуальность бытия – таков закон.
Чем ближе
ночь, сложнее пазл судьбы.
Являются из табакерки гости
И подвесной раскачивают мостик.
Их – «легион» на острие у трости.
…Мерцанье звёзд… и в вечность зов трубы…
легион)
Конским потом пропахла попона. О, как крепок под нею мой сон. Говорят, что теперь вне закона Иностранный наш легион. На земле, на песке, как собака, Я случайному отдыху рад. В лиловатом дыму бивуака Африканский оливковый сад. А за садом, в шатре, трехбунчужный, С детских лет никуда не спеша, Весь в шелках, бирюзовый, жемчужный, Изучает Шанфара паша. Что ему европейские сроки И мой дважды потерянный кров? Только строки, арабские строки Тысячелетних стихов.
оливковый)
Оливковое дерево растёт на южном склоне
И греется на солнышке, как немощный старик,
И ветер, старый друг, нашёптывает кроне,
О том, как порезвился он, бродяга-озорник.
Я, путник одинокий, присел в тени оливы,
Прохладой наслаждаясь, проделав длинный путь.
Смотрю – кручёный ствол, глубокие морщины,
Как раны, украшают оливковую грудь.
– Послушай, милый друг, ты повидал немало
За долгие века, прожитые тобой.
Скажи, когда у зла навеки вырвут жало
И мирный мой народ вновь обретёт покой.
Оливковое дерево тряхнуло вдруг листвою,
И, ветки наклонив, ствол сухо затрещал.
Так ждал я целый день с понурой головою…
– Не знаю, – с грустью молвил мне под вечер аксакал.
аксакал)
Узкой тропою в горный аул
Вез аксакал за спиною баул.
Вез аксакала навьюченный мул,
Там, где столетний стоял саксаул.
Ветер тихонько им в спину подул.
Сдул с аксакала ветер баул.
И закричал аксакал:
- Караул!
...не шелохнувшись, стоял саксаул.
Ветер еще раз тихонько подул.
Вновь закричал аксакал:
- Караул!!!
Вслед за баулом
сдуло и мула.
...не шелохнувшись, стоял саксаул.
Ветер еще раз тихонько подул.
Вновь закричал аксакал:
- Карау-у-ул!!!
Вслед за баулом,
следом за мулом,
Сдуло, как ветром, дорогу в аул.
Вдруг закричал саксаул:
- Аксакал!!!!!!
И без оглядки прочь поскакал –
Вслед за баулом,
Следом за мулом,
Вслед за дорогой, которую сдуло, –
Лишь бы не видеть того аксакала,
Лишь бы не слышать его «караула»...
Чтоб он охрип, этот ваш аксакал!
тропа)
Нежная правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек.
Грубая ложь эту правду к себе заманила
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.
И легковерная правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне...
Хитрая ложь на себя одеяло стянула,
В правду впилась и осталась довольна вполне.
И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью
Баба как баба, и что ее ради радеть
Разницы нет никакой между правдой и ложью
Если, конечно, и ту, и другую раздеть.
...
разница)
Бывает дружба больше, чем любовь?
В чём разница меж ними, я не знаю...
Быть может, в дружбе нет красивых слов
И в дружбе силой страсти не вздыхают?
Любовь способна силу крыльев дать
И мир открыть, какой подобен сказке.
Но ради дружбы - всё готов отдать,
За другом вслед идёшь ты без опаски...
В любви и дружбе, видно, суть - одна.
Они близки, как родственные души.
В любви и дружбе - круглый год весна.
Нет чувств на свете и теплей, и лучше!
суть)