из жаркой плоти, из запретных слов,
из сквозняков, сухой травой звенящих,
из звёздной сыпи неба, настоящих -
как сон на пятницу - тяжёлых облаков,
из паутины, патины, разлук,
из солнечных ожёгов и ударов,
припухших губ с мороза пьяных,
пропавших писем, предавших подруг,
из мелочей и круглых, важных дат
откроется, что нет пути назад.

Патина

Под солнцем, да, действительно, прекрасной
была аллея из скульптур и фонарей.
И, как в былое время, Фаренгейт
выдумывал здесь собственные шкалы -
так ты сегодня степень внешних красок
распределял по прошлому державы,
в которой ту единую возможность,
впасть в некую значительную праздность,
нелепо прервало круженье мошек...

...ты повернул к мосту; и прежний воздух,
казался там значительно прохладней.
И всё, с чем в жизни довелось поладить,
вдруг порвалось. И ты, в несметных тратах,
смиренно, как святой, буддийский бонза,
просил у неба, стоя у парадной,
чтоб через век (коль Господу не чужд)
ты превратился в монумент из бронзы...
...с малахитовой патиной чувств...

круженье

Романс

Над Енисеем осени круженье,

И листья светло падают в реку.

И острова плывут, как листьев отраженье,

А сердце рвётся вслед прощальному гудку.

Тревоги нет, а лишь тоска. И горе

Листом увядшим над рекой кружит.

И не слезой, а песней о далёком море

В краю полночном память, память прозвучит.

Ах, осень, осень, зачем так рано,

Зачем так скоро прилетела ты?

Зачем ты утренним туманом

Закрыла летние цветы?

И улетают птицы, нами не добитые,

И в небе стон стоит, прощальный стон –

То пролетают годы, нами не дожитые...

Над Енисеем листьев, листьев перезвон...

Ах, осень, осень, зачем так ярко,

В час угасанья ярко светишь ты?

Зачем в груди так холодно, так жарко

От этой неизбывной красоты?

стон

Стоны,
Стоны,
Истомные, бездонные,
Долгие, долгие звоны
Похоронные,
Стоны,
Стоны...

Жалобы,

Жалобы на Отца...
Жалость язвящая, жаркая,
Жажда конца,
Жалобы,
Жалобы...

Узел туже, туже,
Путь всё круче, круче,
Всё уже, уже, уже,
Угрюмей тучи,
Ужас душу рушит,
Узел душит,
Узел туже, туже...

Господи, Господи,— нет!
Вещее сердце верит!
Боже мой, нет!
Мы под крылами Твоими.
Ужас. И стоны. И тьма... А над ним
Твой немеркнущий Свет!

Угрюмей.

Ф. И. Тютчев. Близнецы

Есть близнецы – для земнородных
Два божества – то Смерть и Сон,
Как брат с сестрою дивно сходных –
Она угрюмей, кротче он...

Но есть других два близнеца –
И в мире нет четы прекрасней,
И обаянья нет ужасней,
Ей предающего сердца...

Союз их кровный, не случайный,
И только в роковые дни
Своей неразрешимой тайной
Обворожают нас они.

И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений –
Самоубийство и Любовь!

чета

...

Жизнь моя - сплошной наркотик,
привередливым слыву,
потому что я - экзотик,
я романтикой живу,

и мотаюсь, цел покуда,
не чета снобАм-занудам,
прилечу из ниоткуда,
улетаю в никуда,
сочиняю дальни страны -
там моря, там океаны,
там богатство чистоганом,
и безделья нет следа.

Там экзальтированы речи,
и котируются там
экзотические плечи
декольтированных дам.

Сколько раз остерегали
от загадок дальней дали,
сколько раз увещевали
други светлые моя!
Был один дружок флегматик,
был фанатик-математик,
даже, помню, маразматик,
но экзотик - только я!"

(с) МЩ

Жил в Германии экзотик

Плохо спал, болел животик

И всегда с собою зонтик

На прогулку брал

Вдруг случится непогода

Он в любое время года

Отсыревшего исхода

Нервно ждал

Исход.

Я не люблю фатального исхода,

От жизни никогда не устаю.

Я не люблю любое время года,

Когда весёлых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,

В восторженность не верю, и ещё -

Когда чужой мои читает письма,

Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда - наполовину,

Или когда прервали разговор.

Я не люблю, когда стреляют в спину,

Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,

Червей сомненья, почестей иглу,

Или - когда все время против шерсти,

или когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой, -

Уж лучше пусть откажут тормоза.

Досадно мне, что слово *честь* забыто

И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья -

Нет жалости во мне, и неспроста:

Я не люблю насилье и бессилье, -

Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,

Досадно мне, когда невинных бьют.

Я не люблю, когда мне лезут в душу,

Тем более - когда в неё плюют.

Я не люблю манежи и арены:

На них мильон меняют по рублю.

Пусть впереди большие перемены -

Я это никогда не полюблю!

Версия.

Я ненавижу сплетни в виде версий,

Как унылы, да муторны версии

Про гормонь, гардероб и инверсии.

гардероб

Ночь на дворе. Барская лжа:

После меня хоть потоп.
Что же потом? Хрип горожан
И толкотня в гардероб.

Бал-маскарад. Век-волкодав.
Так затверди ж назубок:
Шапку в рукав, шапкой в рукав -
И да хранит тебя Бог.

да хранит тебя бог

И во всякой борьбе, на распутьях дорог

Бог усмотрит все нужды твои.
Да хранит тебя Бог, да ведет тебя Бог
Да направит на стези Свои!
Если грех подойдет и взойдет на порог
Не желая с порога уйти
Да хранит тебя Бог, да ведет тебя Бог,
Да направит на стези свои!
Там, где близкие люди тебя предадут,
Как предали однажды Христа -
Ты увидишь, как руки Его проведут
И не бросят тебя никогда!
Только б нам не ступить за запретный порог
Только б нам от Него не уйти...
Да хранит тебя Бог, да ведет тебя Бог,
Да направит на стези свои.

запретный

штабные карты диверсанту
желанны как запретный плод
но не найти их в куче прочих
колод

©

iXtiandr

карты

Ежедневно меняется мода,

Но покуда cтоит белый свет
У цыганки со старой колодой
Хоть один, да найдется клиент.

В ожиданьи чудес невозможных
Постучится хоть кто-нибудь к ней,
И раскинет она и разложит
Благородных своих королей.

Ну что сказать, ну что сказать,
Устроены так люди,
Желают знать, желают знать,
Желают знать, что будет.

Счастье в жизни предскажет гаданье,
И нежданный удар роковой.
Дом казенный с дорогою дальней,
И любовь до доски гробовой.

Карты старые лягут, как веер
На платок с бахромой по краям,

И цыганка сама вдруг поверит
Благородным своим королям

.............

веер

ВЕЕР

Когда б владел я целым миром,

Хотел бы веером сим быть;

Всех прохлаждал бы я зефиром

И был бы всей вселенной щит;

А ты, махаясь, Хлоя, мною,

От жара сильного дыша,

Как солнце бы цвела красою,

Моей быв тенью хороша.

зефир

Ночной зефир

‎Струит эфир.

‎Шумит,

‎Бежит

‎Гвадалквивир.

Эфир

Душа хотела б быть звездой,

Но не тогда, как с неба полуночи
Сии светила, как живые очи,
Глядят на сонный мир земной, -

Но днём, когда, сокрытые как дымом
Палящих солнечных лучей,
Они, как божества, горят светлей
В эфире чистом и незримом.

божество)

Любовь сильна, как божество,
И божеству равна,
Ее я славлю оттого,
Что жизнь дарит она.
Нигде я бога не встречал,
Любовь везде видна.
Жизнь наша без ее начал
Бесплодна и скудна.
Чему молиться---божеству
Или любви земной?
Любовь я богом назову
И ей молюсь одной!

Любовь!

Красным углем тьму черчу,

Колким жалом плоть лижу,

Туго, туго жгут кручу,

Гну, ломаю и вяжу.

Шнурочком ссучу,

Стяну и смочу.

Игрой разбужу,

Иглой пронижу.

И я такая добрая,

Влюблюсь - так присосусь.

Как ласковая кобра я,

Ласкаясь, обовьюсь.

И опять сожму, сомну,

Винт медлительно ввинчу,

Буду грызть, пока хочу.

Я верна - не обману.

Ты устал - я отдохну,

Отойду и подожду.

Я верна, любовь верну,

Я опять к тебе приду,

Я играть с тобой хочу,

Красным углем зачерчу...

Жгут.

"Что ещё вновь за импульсы там в сети?
Выявить быстро и откалибровать...
К чёрту дренаж! Зажимы разжать, жгуты расплести...
Мигом! не то клиенту несдобровать."

МЩ. Аллегро

Сеть

Заползает в каждый дом,

Всем и каждому знаком...
Хоть не слышен его звук,
Страшен все ж немой паук.

В дальний угол заберется...
Паутина тонко вьется...
День и ночь ее плетет,
Никогда не устает.

Рад ты, что он ловит мух?
Нет! Не радуйся, Лопух!
Только сон тебя коснется,
Паутина разрастется,
Превратясь в тугую сеть,
Тут тебе не встать, не сесть.

Мерзким хоботом он все же
Разорвет младую кожу
И слюну в тебя запустит...
Он добычу не упустит!

Яд уж в теле... Ох и ах!
Превращаешься ты в прах.
Рад был, что ловил он мух?
Тебя нет. Твой свет потух.
добыча