Много таких.
Много таких,
Прибывших тихонько,
Вагонная ругань в рассоле дождя,
Потоки народа - сознание сна.
Листаются ночью грехи с перепуга,
Кладутся под души подушки из пуха,
Перья свободою острого духа,
Впиваются болью в плечо.
Забывчивость стала окружностью шалой,
В стаканах торчит сахарок из кристаллов,
И на губах чашек и ложек,
Кофе растянуто чёрною кожей,
Уголёк у камина ветхой спиной,
Дух от отчизны слизал, как огонь.
Свечи - в огарки, лени пятно,
Кресла приманка ползёт под рукой,
И в релаксации день растянулся,
У ананаса лист завернулся.
Солёна селёдка
На нашем столе,
Не модная нынче
Она в январе.
Абажур, свет проливший,
Лет сорок уж с лишним,
Забыт за столом,
И тот управдом в переднике белом,
Забыт за углом,
Как бледненький дом.
А три окошка
С мхом на боку,
Ушли в толпы туч
Замерзать наверху.
Бордюр у асфальта заштопан давно,
Там надломилось лужи стекло,
И смотрится в лужи чистой слезой
Клён одичалый, да тополь простой.
Луна лишь за чаем свет излучает,
Мята бодрит зубы с утра,
Кукушёнки по гнёздам себя расселяют,
В двухкомнатных клетках
Кукуют до сна.
Гримаса лица смешна, иронична,
Теперь прошло детство и юность в соседстве,
Дождливая песня босого дождя,
И родина где-то тоскует не спя.
Теперь у трамвая стоит остановка
И вы на площадке с соседом своим,,
А в вашей авоське по-русски селёдка
В соседстве с огурчиком терпким одним.
Трясёте судьбу на трамвайной трибуне,
Нет не свою, а другую,
Вы убегали от неё далеко,
Но оказалось,
Что рядом ей с вами
Самой будет жить нелегко.
Двери закрыты,
Трамвай на работе,
Следующий выйдет,
И вы вот сойдёте.
Ну а пока вы сидите в ряду
И по-соседски беседу ведёте,
О том,
Что остались вы далеко.
Молва вот прошла, она погибает,
Но отчего-то дома вырастают,
И богатеют такие, как вы,
Им неспокойно живётся вдали.
Многие там посходили с ума,
Но не с большого ума,
Или протёрлась у них голова,
Стали от лысины строже.
Вы то, одетые в кожу,
Давно облысели сполна,
И жаль вам всех бедных,
И даже богатых,
Не нравятся вам во власти ребята,
И всё вам не нравится,
Как и тогда,
Когда вы ходили на старый Арбат,
И думали - всё в вашей жизни не так.
А у Арбата жизнь развивалась,
И у Арбата переодевалась
Домов и скамеек семейка -
Под моды,
Много исчезло тогда и народа,
Но средь того, что видите вы,
Вы не они.
И по соседству сосед с вами сидит
И недовольно о всём говорит,
Сам же идёт в магазин,
Русской селёдкой себя заполняя,
Даже не зная, что он не один
О русской душе, по селёдке вот знает,
И на словах всё так он ругает -
Русский не стал б ни один.
А родина эта уже далеко,
О ней и не ведает правды никто,
И лучше её не ругать на площадке
Не надо с ней в прятки играть так смешно.