Письмо к А.Г.
Я так и не сумел тебя понять
(ну да, банально, милая), и сны
опали, шелестя, с календарей
листвою писем. Кажется, меня
иным уже не будет, и блесни
я волей, то шептал бы: ⌠поскорей
свихнутьсябокончательно с ума■...
Но я - безволен... Как бы ноябрям
не оказаться лишними в моих
еще недопридуманных томах...
я слишком твой, родная, говоря
без дураков - отчаявшийся псих,
но без одежд смирительных... Туман
за окнами рассеялся, а мрак
осел в карманах выцветших прохожих...
Мне помнится, когда-то ты сама
любила ночь, не так ли? Нет, не так?
Ну что поделаешь... мы вечно непохожи
на нас вчерашних, ⌠сонце■... И еще,
я понял вдруг отвратнейшую вещь:
на самом деле, в мире категорий √
всего лишь две: идущие плечо
к плечу и те, которым этих плеч
придвинуть не к кому... но, маленькая, sorry,
не спрашивай меня которой мы
принадлежим - меня еще колбасит
от наших писем - это сущий бред...
Прости меня... в преддверии зимы
все наши скрипки зазвучали басом
и в этом липком, робком ноябре
я одинок, я хороню Бобо,
захлебываясь дурью патефонной -
была бы водка, тоже бы запел...
Я верю, что в какие-нибудь Бог
нас вычеркнет из списка заключенных
в застенках географии, предел
которой - перемена наших мест,
километраж, способный до нуля
уменьшиться еще при этой жизни...
Но ты, увы, в Германии, окрест
моей физиологии - земля
суровых саков (видимо, отчизна)...
И ты уже (не дай завраться) ра-
ковая опухоль, саркома
воспоминаний больно непорочных...
И хлещет лихорадочно игра
из горла скрипки, в нашей общей коме
неразличимы вопли одиночек...

Мы понимаем - звуки не про нас,
и нету вечности ни ПОДо мной, ни НА;
сырая осень лечится простудой...
А комнатой (в какой не помню раз)
дрожит - по Мандельштаму - тишина
вокруг твоих несказанных ⌠я √ буду■...
07.10.2002, Алматы
...стансы к Никто... (А.Г.)
...мизантроп, сорванец, идиот, я уже - ничей,
то опять в сюртуках, то в затертых овечьих дохах...
ты - под фикусом, с гипсовым ангелом на плече,
сочиняешь последние главы нашей с тобой эпохи
не-возврата. И ранним утром я, видимо, не проснусь:
слишком много ливней вплелось между прошлым летом
и твоими апрелями, мартами... Ну их, ненужных, ну...
Будучи циником, легче укрыться пледом,
пить горьковатый отвар (без жасмина), скрипеть зубами,
выговаривая "ботинки-линки", "бумага-влага" и "гектор-вектор",
и надеяться склеить песок на душе, хоть в какой, но камень -в противовес Господнему, покамест на слабых веках
не обнаружится соль, в столь привычном для нас растворе
(плач всегда подтверждал незначительность нашей воли),
а потом успокоиться, тихо шепча: "мы всего лишь в ссоре...
все образуется... выдюжим... верю..." - не оттого ли,
вся наша жизнь - это сумма шагов от прошлых
не случайностей к неизвестному? Зуммером не поможешь:
В общем, что бы тебе ни снилось - пуля ли, яд ли, нож ли:
ты умрешь от любви, дорогая... я -- полагаю -- тоже...
13.11.2002
...после...
После всех моих побед,
наблюдаю - не дурак -
хаос, вылившийся в свет,
как сказал бы Пастернак.
Расстоянья - не беда,
коли, сердца слышен стук,
"север" - это точка, а
не антоним слова "юг"
В сонной, выцветшей судьбе
нам не сделаться умней:
ни зареванной тебе,
ни заплаканному мне.
Не осилить пустоты,
боли, криков бытия:
ни раскаявшейся "ты"
не обиженному "я".
Память - это вкус трески,
легкий дым над головой,
взмах твоей худой руки
над рыдающей строфой,
впрочем, нет, не перечесть
всех отсутствующих зим,
ибо счастье, в целом, есть -
хлопья снега на грязи...
Боль шагов по мостовой:
бесконечность, словно, вор,
подмигнет мне, и судьей
зачитает приговор
о пожизненном: о нас...
вместе, врозь - уже не суть,
все равно в последний раз
нас не рядом понесут...
Успокойся, пополам
разделяться - не на треть...
Все равно без крыльев нам
никуда не улететь
от прошедшего вчера,
оставляющего след,
повторяющий не шрам,
но надрезы на крыле.
Не скорби о прошлых днях -
ни тебе, ни ноябрю
не услышать от меня
бестолкового "люблю".
Мы ведь, как сыны земли,
начиная все с нуля,
никогда не скажем "пли",
подразумевая "бля"...
Вот и вечер. Как оброс
тихо сумерками двор...
Слышу запах поздних роз,
странный с некоторых пор.
Это - только прикоснись! -
цвет совсем иных времен,
где сплетаются все сны
в наш с тобой единый сон.
Посмотри в мое окно:
в полупрофил, недвижим,
я гляжу напротив, но
не считаю этажи...
Так, в предчувствии конца,
грустью вязкою томим,
отмывая грим с лица,
старый вешается мим.
Пусть движения кривы,
без надежды на аванс,
понимаю, что, увы,
угол - смерть для всех пространств.
Что ни сделается до
или после, в этом сне,
счастье, если и придет,
то уж точно не ко мне:
се - симптом упадка сил:
это, в принципе, не грех
ибо Бог меня родил,
чтоб отмаялся за всех:
Знать, на мрамор упадет
георгиновый букет
через пять, наверно, сот
или даже тысяч лет:
Так и кончимся, а жизнь -
не венок и пара свеч,
а последнее "держись"
над дрожаньем слабых плеч:
Эх, грядущего "сейчас"
зря не розова заря:
мы уже не сыщем нас
вдоль чего-нибудь паря.
Вот и весь наш общий лик,
ангельский почти от мук √
тройка пик, семерка пик:
туз - не выпал никому.
13.11.2002
Ремарки (А.Г.)
Варианты всех сумм непременно уступят нулю -
нас уже никому не согреть не отправленной бандеролью:
расстегни мою душу своим непривычным "люблю",
и идем танцевать под угрюмую музыку боли,
ибо в этих минутах секунды на редкость больны
(это - след бесконечности, реинкарнации в╦сен и
остальных неизбежных) в забеге от первой весны
до последних отрезков по направлению к осени.
(здесь внимательно, милая) ... я удивляюсь - прости -
амальгаме воды с застоявшимся привкусом йода...
(дальше вновь - Мандельштам) я смотрю - с пустотою в горсти -
как течет из бутылки струя золотистого меда,
и опять понимаю, что жизни не хватит на всех
близоруких "ну где ты?", "когда ты?", зачем ты?" и "как ты?"...
То есть - как бы тебе не хотелось ромашек в росе,
все равно будешь ранить свои золотые о кактус
неизбежности (милая, sorry, сейчас закурю - допишу)...
Ну так вот - неизбежность... иными словами (забылся...
надо бросить курить)... Тут другое, не смейся, прошу,
алкоголик, кретин, я забыл, кто усиленно пил со
мной листопадную свежесть (я, видимо, так опьянел,
что опять не добрался хотя бы до ближней кровати)...
я спиваюсь (но пью - ноябри)... я спиваюсь, но не
умираю (не хочется)... На каждую "дай же мне!" - "нАте"
отвечая (опять графоманствую)... Мед
завершился. Пишу тебе письма (и чаще - о вечной тоске)...
Вот и все. Закругляюсь (ты как там?. Все так же "умрет - не умрет"
повторяешь?)... game over... конец (или занавес, или Escape -
не плевать ли, любимая?)...
Продолжая Блока
...вот и вся ипостась, ну а дальше - миндаль, бисквит
на вчерашних газетах, кофе и привкус дыма:
так срастаются с горечью, тихо глотая квинт-
эссенцию обреченности... Это не молодым, а
умным присуще, глупые прячут боль,
обнажая улыбки при входе в прохладный офис
(или даже редакцию - мало ли, черт, работ? ),
и умирают спокойно, как следует - не готовясь.
Это ВСЕ, господа... Гренки, миндаль, бисквит...
Апокалипсис, словом... Дальше - опять - миндаль:
Ну фонарь, ну аптека, ну нищий, бредущий в скит,
ну венок, наконец... Ну а дальше-то что? А даль...
13.11.2002
На манер реквиема
Задыхаясь, я крикнула: ⌠Шутка
все, что было. Уйдешь √ я умру!■.
Улыбнулся спокойно и жутко,
и сказал мне: ⌠Не стой на ветру■.
Ахматова
Посылаю тебе мой последний прощальный поклон
с берегов, неизвестно каких. Да тебе и неважно┘
Бродский
Застегнись, дорогая, и больше не стой на ветру,
ибо в новом отечестве вряд ли приветствуют кашель,
закури √ если нервы, и просто пройдись по двору,
размышляя о странностях. Осень, бесспорно, не наша
территория юности. Время бесшумно стоит
за окном, поглощая мои халитозные речи
о наивности, скотстве, любви, о природе обид,
да и мало ли, впрочем┘ Куда безобиднее лечь и
успокоиться, охая (так я и сделаю): сон
умудренней побудки. Уверен, ты все еще спишь, но
принимай мой последний и слишком прощальный поклон
с берегов, несомненно, чужих. Да тебе и не слышно.
Астана, 14.12.2002
⌠б.н.■
┘только ветер подскажет, куда не идти и куда
поспешать (где сентябрьским сумраком будет
на поверхности лужи в ознобе дрожать звезда)┘
В эту пору, чем ближе, тем непонятнее чудо.
┘только ветер подскажет, а я буду слушать, а я
буду видеть слезу на скрижалях, пока не остынет┘
Вероятно, я буду нетрезв (что поделаешь √ крест Бытия),
вероятно, пойму, что в подобные сумерки мы не,
нет, не то, чтоб не пристальны: больше, скорее, слепы,
даже если во взглядах √ четыре ослабленных солнца┘
Все могло быть иначе, если не свойство тропы
наших дней разветвляться. Поэтому и не идется.
┘только ветер подскажет, что к черту мне все города,
все забытые веси, в которых мы только изгои┘
На термометрах √ зимы, по лужам застыла звезда┘
Правда, кто же согрел ее: мы или что-то другое?
Астана, 14.12.2002
⌠***■
┘голоса┘воскресенье┘распад иммортелей в горсти┘
нитевидное ⌠было■, я рано тебя перенес┘
я почти растерял все права на ⌠постой■ и ⌠прости■:
только легкий озноб и дрожанье припухлых желез┘
голоса┘ голоса┘ и суровое эхо внутри┘
звук пространства во мне √ боссанова взаимных обид┘
┘в этом странном пространстве бессмысленны фонари √
ибо месяц ублюдочно профилем желтым горит┘
голоса┘ воскресенье┘ в моих разворованных снах
Гавриилы и прочие рвут себе крылья дождем┘
и цикады сажают гортани на грубых басах
ожидания┘ Господи, сколько немыслимо в нем
сумасшествия, страха, истомы┘ опять голоса
прошивают не слух, но уже остывающий мозг
исхожу фистулой, как-то буднично щуря глаза,
и вдыхая настой из осенних, моргающих звезд┘
┘голоса┘ воскресенье┘ распад иммортелей┘ настой┘
я курю пустоту изо всех нерастраченных сил┘
я уже потерял все права на ⌠прости■ и ⌠постой■,
и забыл, где их ищут┘ забыл, где их ищут┘ забыл┘
25.11.2002
┘пострелакс┘ (безразмерное)
Сны ожидания нас бесполезны, а сны эклектичной зимы
не аритмичны, но слишком скучны √ на манер летаргии┘ Слова √стынут комками в простуженном горле. На улице: минус МЫ
точно по Цельсию. Холодно. Даже в трусливо опущенных рукавах,
если можно сказать. Даже если нельзя √ говорю, а иначе √ никак.
Поступью крабовой пальцы слегка теребят пустоту √
действо, похожее на пантомиму ⌠У них тебя нет■; дуракам
часто прощают такое, особенно, если учитывают немоту.
Холодно, нет, я сказал бы точнее, что очень не очень тепло.
В этот сезон одиночных прогулок маршруты короче встреч
наших вдоль колеи, по которой уходит ссутуленный, ржавый металлолом
опустевших трамваев, чьи стекла хранят температуру плеч,
прислонявшихся к ним┘ Стало быть, память мучит не только нас,
впрочем, сегодня я, знаешь, намерен смириться с ней навсегда.
(там, где колоды крапленые, лучше заранее, тихо ответив ⌠пас■,
выйти из зала┘) Прощай (разумеется, это я мысленно), ветреная звезда┘
┘эта экзема, клочья открыток и твой новогодний ⌠бонжур■ √
осточертели, ма шер┘ И итоговый счет подведя к боевой ничьей,
слабое солнце молча моргает мне в спину √ я ухожу
в такт оркестровой, карманной музыке мелочи и ключей┘
Алматы, 26.12.2002
В кресле
Странная, в общем-то, вышла повесть
(вряд ли такие еще отыщешь):
оба любили, но как-то вышли
боком потуги √ примесь любовей с
полубезумием крика чаек;
ужины, свечечки, баккуроты
с нежным прикусом, объятья, пот и
нечто, похожее на ⌠обещаю■┘
Дальше √ банальные слезы, стрессы,
письма, с подчеркнутым ⌠очень-очень■,
боль поцелуев в выцветший почерк
и затуманенность интересов
к ⌠завтра■ и ⌠после■┘ Пружина жизни
молча нас вытолкнула к обрыву.
Но, к сожалению, милая, ты во
мне слишком прочно. Но окажись не
склонной к болезненной мимикрии┘
Я ведь в тебе никогда не остыну.
Правда, приверженность наша к сплину
бесповоротна. От эйфории
я перешел к ⌠выходит странно■┘
Если и выцветем √ вне друг друга┘
Резкость движений дает буги-вуги,
впрочем, к чертям все┘ Последние раны
даже не гнилостны √ долгосрочны,
вот и сижу, опрокинувшись, в кресле,
думаю, как бы удобней √ на рельсы
под полуночный с табличкой: ⌠срочный■┘
П.С.
┘и засыпаю┘

┘молчи┘
молчи, дружок┘ кусай губу, молчи:
в постели, в летаргии, в полусне √
весь этот быт придуманный нечист,
а мы, малыш┘ а мы с ним спелись┘ Не
упорствуй в злости, выть и я мастак,
вцепись в свой волос мокрый и молчи,
последней румбе (плавающей в такт
дыханью аэробному свечи)
всем телом подыграв. Гнилье и пыль √
все то, что было, будет и чему
уже никак┘ Все ангелы слепы,
а Бог устал: ему, мол, одному
не так-то просто, стрессы, мол┘ Молчи,
не напрягая раковины век:
пространства пластилин слезоточив
и слишком гибок. Знаешь ли, побег
бессмыслен. Жди. Врастай в анабиоз.
Не все начала требуют конца
и страшно неживого ⌠что стряслось?■┘
Но только обещай мне √ ни словца
о том, что лучше √ сахар или мед,
об иммортели, мирте, трамонтане,
фальшивых па, о том, что фальшь убьет
не зрителей с танцорами, но танец┘
О том, зачем в сухой январский день
нам губы поцелуи горячат,
об ивовой печали, о воде,
в которой отражается печаль┘
Храни же за зубами тишину
за наши все ⌠прощаи■ и ⌠приветы■,
постели, летаргии, полусну
не станет за проблему обесцветить
сюжет самим √ не труден сей почин,
мы скоро будем √ через век ли, три ли┘
молчи, хорошая┘ любимая, молчи:
мы без того с лихвой наговорили
с тобой ненужного┘
05.01.2003 г.
┘рахитиктура печали┘
пчела лепечет чаплин прячет чип
кричит чапаев прачке не кончай
мочить белье я скоро не почин
чай доплыву к чекистам окрепчав
прочти мой чайник просочившись в чат
чугунность почек чем бы похмелить
чеши за чаркой черти порешат
чего зачем межпрочим на мели
как в чушь чумы как в арочность речей
чапан впечатан в этот паралич
отчизна детство сказочнее чем
в чи чи чи пи с анализом на вич
черти круги на четверть черноты
ночь паричком отечество накрыв
печется о горчичниках четы
чья женщина заложница чадры
чеши чеширских вечером перчи
свой чио чио горечь чесночка
и потчуй чипполино отточив
часами часть чужого каблучка
и сочность черепашью отлучать
от чахлых губ в черешневой тени
мечетью точку дочки отучай
минет на чупа чупсы заменив
парча и порча череп пиночет
не прочит черчиль спячки на печи
почетный член из перечня ничей
печальный путч чэ пэ и кирпичи
на печень бога я его цирроз
песчаный мяч и пинчеру почет
не в чаппараль иосиф нет иос
зачтен сочтен и вычтен горячо
молчи пчела все притчи нипочем
почти что чепуха и черепиц
беспечность течь течет течет течем
печенья пачкой в чае от гринпис
черпни и чиркни спичкой лампы чад
чернеет впрочем очи только прочь
ну что ты чурка нечет и зачат
порочно срочно прочно и заоч
но чудный чих червонец за врача
палач уже чахоточный помочь
я чин я червоточина грача
я ча ча ча в зачуханную ночь
ну или полночь мачо не дрочи
прочти же почту вечность на аттач
пчела лепечет чаплин не молчи
и пепли плечи не молчи но плачь
26.01.03
┘простое┘
Эти буквы о нас.┘ И о нас,
не случившихся нам вопреки┘
Я хреново горел и угас
до последней неполной строки,
потому, как примерзла гортань
к языку, говорившему, что
завтра будет не ты и не та,
да и после все будет не то┘
Это время глотать седуксен
рахитичных моих полуфраз,
и срывать с остывающих стен
наступившей проказы маразм
(задавить, завладеть, распороть √
все мои в перспективе концы:
на таких не скупится Господь,
им вгоняются пули в крестцы)┘
Это Розы момент и Креста,
где снобизмом нарочным ведом,
я врастаю в асфальт без зонта
под чугунным российским дождем┘
Дай мне с этим смириться чуток,
не слези моих карих зрачков┘
И еще, напиши мне, дружок,
что там слышно и климат каков?
И, сливаясь с придымленной тьмой,
помолившись способности быть,
уходи по случайной кривой
из отсюда (здесь долго знобит)┘
Там играет седой Иоганн
и Бобо увлеченно поет,
и бесцветный, напившийся ганс
не кончает тебе на живот┘
Там тебя не берут в оборот
за плебейство, акцент, красоту,
и известно уже наперед,
что закончим мы смертью, по ту
отдаленную сторону дна
не моей, не твоей пустоты┘
но, отмывши живот, ты одна,
да и я в этой массе без ты┘
┘эти буквы о нас. И о нас,
не случившихся нам вопреки┘
Я хреново горел и угас,
Но дышу на свои кулаки┘

26.01.03
...верую... (Богу)
...ты покидал меня, невидимый никем,
опричь луны и прочих волопасов,
шепнув лишь на прощание, что мясо
бессмысленно без кости. Вдалеке
срастались горизонт и турникет,
борясь дуэтом с дефицитом красок.
...и, мастером чахоточным зачат,
читая рахитичность пустоты,
я кукла, червоточина, без ты √
я буду снов больное ча-ча-ча...
⌠сейчас, дружок... почти уже сейчас...■, √
опять заплачет осень на зонты...
и я поверю... медленная лень
меня совсем заманит в пустоту...
и √ ноль я, нанимающий не ту
карету в вечность, выпрошу: ⌠налей
малиновой настойки, посмелей,
рифмуй же нас, пока я не потух...
...и нас тобою лишь зарифмовав,
ты осознаешь √ времени совсем
не существует. Белкой в колесе
ты быть не можешь... Вскоре, подустав,
поймешь, что Ты немножечко картав,
но нам - глухим, бегущим по росе
безумной геометрии путей,
на это наплевать уже... Потом
ты возвратишься. Карточный мой дом
тебя дождется. Вязкой немоте
войну объявит музыка петель,
и мы опять останемся вдвоем...
и будет здорово...

27.01.03