Застолья с феями Ада и богинями
Яков Есепкин
Застолья с феями Ада и богинями
Шестой фрагмент
Иль серебро лекифов темней,
Мы не видим пергаментных елей,
Круг одне хороводы теней,
Мгла змеится по шелкам Эделей.
Ах, начинем одно пировать,
Благ сочельник, амфоры всепенны,
Что и маски с иудиц срывать,
Яко небесей гои успенны.
Будут хлебы щедрые столы
Преломить, будут воски златые
Течь о них и рекут ангелы:
Виждем чад, се одесно святые.
Семнадцатый фрагмент
Мглу холодным уголем тиснит
Ветхолетия полночь яркая,
Босх ли, Санти, кто есть именит,
Лессируй блеск шабле и токая.
В канителях златой мишуры
Тени царичей, мертвенны ветки,
Се хождения, се и пиры,
Бейте, бейте фарфоры, нимфетки.
Дышат гостии хвойной армой,
К столам тьмы иродицы влетели,
И напитаны тусклой сурьмой
Золоченые кровью пастели.
Девятнадцатый фрагмент
Белой цедрою маковый хлеб
Феи Ада чудесно овеют,
Столы щедры, ждет юдиц Эреб,
Лона темных богинь розовеют.
Иль опять соберемся к пирам
Шумогласным, лекифы наставим,
Яд всеземным угоден дворам,
Мы ль одне с Мортой суе картавим.
Станут ангели бездны пеять,
Вертоград их сотмится в руладах,
И начинем тогда вопиять
О истекших серебром окладах.
Андрей Кручинин
Весной вдали пределы бытия
отверсты абие, ужели это плата
за пустоту? Иль Ахиллеса зря
рапсодами воспета многократно
пята? А в келье Паре ле Маньяле
тепло свечи равелевской токкатой
струилось, оперяясь в облака,
где столько алебастра средь закатной
бордовой взвеси. След от корабля —
суть зеркала двойник, когда агатов
взмах или оттиск, словно бы паря,
напоминая мантию прелата,
разрез крыла даст лодке рыбаря,
поскольку на лету и жизнь, как благо:
лекиф давно забытого царя,
(забытому уже едва ль награда),
а если так: по-прежнему болят
на небе раны воинов Эллады...