А чь╦ это?

ПРИНЦИП РАСТЕКАЮЩЕГОСЯ ЗВУКА
Тишина. и на крыше.
А выше -
Еще тише...
Без цели...
Граммофоном оскалены окна, как пасть волчья.
А внизу, проститутками короновавши панели,
Гогочет, хохочет прилив человеческой сволочи.
Легкий ветер сквозь ветви.
Треск вереска, твой верящий голос.
Через вереск неся едкий яд, чад и жуть,
Июньский день ко мне дополз,
Впился мне... прожалить грудь.
Жир солнца по крышам, как по бутербродам
Жидкое, жаркое масло тёк...
И Москва нам казалась плохим переводом
Каких-то божьих тревожных строк.
И когда приближалась ты сквозными глазами,
И город вопил, отбегая к Кремлю,
И биплан твоих губ над моими губами
Очерчивал, перевернувшись, мертвую петлю, -
Это медное небо было только над нами,
И под ним было только наше - люблю!
Этим небом сдавлены, как тесным воротом,
Мы молчали в удушьи,
Все глуше,
Слабей...
Как золотые черепахи, проползли над городом
Песками дня купола церквей.
И когда эти улицы зноем стихали
И умолкли уйти в тишину и грустить, -
В первый раз я поклялся моими стихами
Себе за тебя отомстить.
СОДЕРЖАНИЕ ПЛЮС ГОРЕЧЬ
Послушай! Нельзя же такой безнадежно
суровой,
Неласковой!
Я под этим взглядом, как рабочий на стройке
новой,
Которому: протаскивай!
А мне не протащить печаль сквозь зрачок.
Счастье, как мальчик
С пальчик,
С вершок.
Милая! Ведь навзрыд истомилась ты:
Ну, так оторви
Лоскуток милости
От шуршащего платья любви!
Ведь даже городовой
Приласкал кошку, к его сапогам пахучим
Притулившуюся от вьюги ночной.
А мы зрачки свои дразним и мучим.
Где-то масленица широкой волной
Затопила засохший пост
И кометный хвост
Сметает метлой
С небесного стола крошки скудных звезд.
Хоть один поцелуй. Исподтишечной украдкой,
Как внезапится солнце сквозь серенький день.
Пойми:
За спокойным лицом, непрозрачной облаткой,
Горький хинин тоски!
Я жду, когда рот поцелуем завишнится
И из него косточкой поцелуя выскочит стон,
А рассветного неба пятишница
Уже радужно значит сто.
Неужели же вечно радости объедки?
Навсегда ль это всюдное "бы"?
И на улицах Москвы, как в огромной рулетке,
Мое сердце лишь шарик в руках искусных
судьбы.
И ждать, пока крупье, одетый в черное
и серебро,
Как лакей иль как смерть, все равно быть
может,
На кладбищенское зеро
Этот красненький шарик положит!
***
Вы вчера мне вставили луну в петлицу,
Оборвaв предварительно пару увядших лучей,
И несколько лунных ресниц у
Меня зажелтело на плече.
Мысли спрыгнули с мозговых блокнотов.
Кокетничая со страстью, плыву к
Радости, и душа, прорвавшись на верхних нотах,
Плеснула в завтра серный звук.
Время прокашляло искренно и хрипло...
Кривляясь, кричала и, крича, с
Отчаяньем чувственность к сердцу прилипла
И, точно пробка, из вечности выскочил час.
Восторг мернобулькавший жадно выпит...
Кутаю душу в меховое пальто.
Как-то пристально бросились Вы под
Пневматические груди авто.
Вадим Шершеневич.

Это мое стихотворение...
Понравилось?
Я его от души написала, наболело...

Скромненько так!
Молодец, самооценка на уровне!
Стиш кашешна слабоватый... его сила только в искренности - заметны твои личные переживания, и этим оно ценно.
В первую очередь, для тебя самой.
Так что вс╦ логично

Стихотворение из книги Н.Мазовой "Исповедь зеленого пламени". В этой книге использованы стихотворения многих авторов и самой Н.Мазовой поэтому я не знаю кто написал это.
Это тоже из этой же книги:
И снова не будет света
В разрывах туч фиолетовых,
Заплачет осеннее небо
О тех кого рядом нету
В ту ночь на излете лета.
И стены тонкими станут,
И звезды странного цвета
В забвенье, как в воду, канут.
Утихнут пустые споры -
И все мы иными станем,
И молча в окна заглянем,
Где свет одиноких фар
Дрожит на асфальте влажном,
И в том отголоске спора
Неважное станет важным....

М. Цветаева. (Очень люблю это стихотворение):
О. Э. Мандельштаму
Ты запрокидываешь голову
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника веселого
Привел мне нынешний февраль!
Преследуемы оборванцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.
Чьи руки бережные нежили
Твои ресницы, красота,
И по каким терновалежиям
Лавровая твоя верста...≈
Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол уже мечту.
В тебе божественного мальчика,≈
Десятилетнего я чту.
Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей...
Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти...
Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник ≈ прости!

Проблема незалеченных иллюзий √
Не та, с которой ходят по врачам.
Я часто просыпаюсь по ночам,
Связав себя в тугой гордиев узел┘
Иду вперед, упрямее вола,
Пусть ищут смысл философы и боги.
Когда нибудь напишут в некрологе
Зачем же я, как водится, жила.
Расскажут, с кем, куда, и почему,
Несли меня поломанные крылья┘
Тома стихов, помеченные пылью,
И ничего √ ни сердцу, ни уму.
Ирония, спаси и сохрани!
Мой божий дар шипит на сковородке,
Подать в литературной обработке,
Под соусом критической возни┘
О, мой герой с дамокловым мечом!
Явись уже, развей мои печали √
Избавив от общения с врачами,
Поставив точку в жизни ни о чем...
Мария Хамзина
..И когда наступает пора
осознать непричастность,
умираю в глаголе -
протяжном, как жизнь:
"распроститься".
Потому что прощаюсь
еще до того, как прощаюсь.
Ничего нет больней и печальней таких репетиций.
Мы в плену у предчувствий,
что все же - увы!- не обманны.
Телепаты,
предтечи потомственных телепророков...
Ухожу от тебя -
как ребенок уходит от мамы,
от родного порога -
к речным норовистым порогам.
Знала: больно родить.
А теперь знаю: больно рождаться,
Только трижды больней оттого,
что в рождественской муке
расстаюсь до того,
как и вправду пришлось бы расстаться,
потому что разлука
и есть - это чувство разлуки.
Расстаюсь,
неизбежность конца проживая заране,
от безумного горя лишь яростней и бесшабашней.
А потом это будет -
как просто на белом экране
кадры жизни чужой,
прошлогодней ли,
позавчерашней.
Но одно меня греет,
как греет в землянке печурка,
и тогда я иду -
конькобежкою -
кругом почета:
может быть, ты поймешь,
к ритму сердца прислушавшись чутко,
что везде, где я буду,-
лишь мы,
неизбежно и четко.
Ты пойми меня, ту, оперенную, полную силы,
без школярской покорности,-
о, да простит мой наставник!-
все, что в сердце носила,
и все, что под сердцем носила,
обретет свою плоть,
наконец-то настанет, настанет!
Ощути этот мир, как твое и мое государство...
Как торопятся мысли,
как трудно прослеживать путь их!
И, еще не простившись,
готова сказать тебе:
- Здравствуй!-
Все, как было,
хотя все, как не было,
все так, как будет.
Но...
Собравшись в комок перед страшным прыжком
в непричастность,
замирает душа,
зная трезво, что ждет ее вскоре.
Не простившись с тобой,
я горюю, с тобою прощаясь,
Потому что предчувствие горя
и есть - это горе.
1972 Римма Казакова
и еще она же:
Кругами под глаза легли
Все ночи снова.
Была единственность любви √
И нет иного.
Ни от чего не отступлюсь.
Я б и хотела,
Но стал моим уже твой пульс √
Дыханье тела.
Чем хочешь попрекай, кори,-
Все вины √ малость!
Любви единственность в крови
Так и осталась.
Я √ не моленье, не упрек.
Гнев? О причем я ?!
Я √ то, на что меня обрек
Так обреченно.
Куда мы шли, зачем сплели
Слова и души?
Зачем единственность любви,
Любовью душишь?!
Но все приму, но все стерплю
Я вся √ в начале,
Я пригвожденная к столбу
Твоих печалей.
Я оглушенная √ в глуби
Всей боли женской,
Твоя, единственность любви,
И казнь, и жертва.

А вот еще одно, тоже мое:
О Госпожа моя,
Прекрасней вас нет никого,
Волосы, словно солнечный свет,
Глаза цвета неба в час рассвета...
Позвольте мне любить Вас, Госпожа,
И наслаждаться, смотря на Вас...
Счастлив я, что Вы рядом со мной...
Счастлив я, что Вы не ушли...
О Госпожа моя,
Простите меня за все,
В этот сладостный миг,
Я признаюсь в любви самой прекрасной из дев...
Знаю, достоин смерти,
Так как не достоин я Вас...
Но не смейтесь прошу,
Смеха Вашего я не перенесу...

А что вы думаете об этом моем стихотворении?

"Глаза цвета неба в час рассвета..." - Это как? Они розовые, что ли??

Нет не розовые, голубые...
Рассвет он же разный бывает... не всегда розовый...
А как тебе само стихотворение?

Очень люблю раннего Бродского
Ночной пол╦т
В брюхе Дугласа ночью скитался меж туч
и на зв╦зды глядел,
и в кармане мо╦м заблудившийся ключ
все звенел не у дел,
и по сетке скакал надо мной виноград,
акробат от тоски;
был дал╦к от меня мой родной Ленинград,
и все ближе -- пески.
Бессеребряной сталью мерцало крыло,
приближаясь к луне,
и чучмека в папахе рвало, и текло
это под ноги мне.
Бился льдинкой в стакане мой мозг в забытьи.
Над одною шестой
в небо ввинчивал с грохотом нимбы свои
двухголовый святой.
Я бежал от судьбы, из-под низких небес,
от распластанных дней,
из квартир, где я умер и где я воскрес
из чужих простыней;
от сжимавших рассудок махровым венцом
откровений, от рук,
припадал я к которым и выпал лицом
из которых на Юг.
Счастье этой земли, что взаправду кругла,
что зрачок не бер╦т
из угла, куда загнан, свободы угла,
но и наоборот:
что в кошачьем мешке у пространства хитро
прогрызаешь дыру,
чтобы сл╦з европейских сушить серебро
на азийском ветру.
Что на свете -- верней, на огромной вельми,
на одной из шести --
что мне делать ещ╦, как не хлопать дверьми
да ключами трясти!
Ибо вправду честней, чем делить наш ничей
круглый мир на двоих,
променять всю безрадостность дней и ночей
на безадресность их.
Дуй же в крылья мои не за совесть и страх,
но за совесть и стыд.
Захлебнусь ли в песках, разобьюсь ли в горах
или Бог пощадит --
все едино, как сбившийся в строчку петит
смертной памяти для:
мегалополис туч гражданина ль почтит,
отщепенца ль -- земля.
Но услышишь, когда не найд╦шь меня ты
дн╦м при свете огня,
как в Быково на старте грохочут винты:
это -- помнят меня
зеркала всех радаров, прожекторов, лик
мой хранящих внутри;
и -- внехрамовый хор -- из динамиков крик
грянет медью: Смотри!
Там летит человек! не грусти! улыбнись!
Он таращится вниз
и сжимает в руке виноградную кисть,
словно бог Дионис.

И очень нравиться Рыленков,хотя понимаю,что не гений он.
Все в тающей дымке:
Холмы, перелески.
Здесь краски не ярки
И звуки не резки.
Здесь медленны реки,
Туманны озеры,
И все ускользает
От беглого взора.
Здесь мало увидеть,
Здесь нужно всмотреться,
Чтоб ясной любовью
Наполнилось сердце.
Здесь мало услышать,
Здесь вслушаться нужно,
Чтоб в душу созвучья
Нахлынули дружно.
Чтоб вдруг отразили
Прозрачные воды
Всю прелесть застенчивой
Русской природы.
Это из старой школьной программы если кто помнит.

Высоты всяческой красоты,
Любви и действительной доброты,
И нечего тут стыдиться!
Ведь ради того, чтоб не зря весь век
Носили мы звание Человек -
Стоит, друзья, учиться!
Это кем написано?Вами или Асадовым?

Кто варит варенье в июле,тот жить собирается с мужем
И тот не намерен,конечно,с любовником тайно сбежать.
Иначе--зачем тратить сахар?И так ведь с любовником сладко,
К тому же в дому его тесно,и негде варень е держать...
Кто варит варенье в июле,тот жить собирается долго
и зиму холодную ету намерен перезимовать.
Иначе--зачем ему ето?Ведь не из чувства же долга
Он тратит короткое лето на то,чтобы пенки снимать!
Кто варит варенье в июле,в чаду,на расплавленной кухне,
уж тот не уедет на Запад,и в Штаты не купит билет.
Он будет ползти по сугробам,ползти--на смородинный запах,
кто варит варенье в июле,тот знает,что выхода--нет...
неизвестный автор 2пол.20 века,ссср

Очень нравится. Кстати, и песня на эти стихи в исполнении Аллы Пугачевой тоже удалась.
Так дымно,
Что в зеркале нет отраженья
И даже напротив не видно лица,
И пары успели устать от круженья,-
Но все-таки я допою до конца!
Все нужные ноты давно
Сыграли,
Сгорело, погасло вино
В бокале,
Минутный порыв говорить -
Пропал,-
И лучше мне молча допить
Бокал...
Полгода
Не балует солнцем погода,
И души застыли под коркою льда,-
И, видно, напрасно я жду ледохода,
И память не может согреть в холода.
Все нужные ноты давно
Сыграли,
Сгорело, погасло вино
В бокале,
Минутный порыв говорить -
Пропал,-
И лучше мне молча допить
Бокал...
В оркестре
Играют устало, сбиваясь,
Смыкается круг -
Не порвать мне кольца...
Спокойно!
Мне лучше уйти, улыбаясь,-
И все-таки я допою до конца!
Все нужные ноты давно
Сыграли,
Сгорело, погасло вино
В бокале,
Тусклей, равнодушней оскал
Зеркал...
И лучше мне просто разбить
Бокал!
В.Высоцкий

Мне это стихотворение тоже очень нравится!

Люб-
(Воздуха!
Воздуха!
Самую малость бы!
Самую-самую...)
лю!
(Хочешь, --
уедем куда-нибудь
заново,
замертво,
за море?..)
Люб-
(Богово -- богу,
а женское -- женщине
сказано,
воздано.)
лю!
(Ты покоренная.
Ты непокорная...
Воздуха!
Воздуха!)
Люб-
(Руки разбросаны.
Губы закушены.
Волосы скомканы.)
лю!
(Стены расходятся.
Звезды, качаясь,
врываются в комнаты.)
Люб-
(В загнанном мире
кто-то рождается,
что-то предвидится...)
лю!
(Где-то
законы,
запреты,
заставы,
заносы,
правительства...)
Люб-
(Врут очевидцы,
сонно глядят океаны остывшие.
лю!
(Охай, бесстрашная!
Падай, наивная!
Смейся, бесстыжая!)
Люб-
(Пусть эти сумерки
станут проклятием
или ошибкою...)
лю!
(Бейся в руках моих
каждым изгибом
и каждою жилкою!)
Люб-
(Радостно всхлипывай,
плачь и выскальзывай,
вздрагивай,
жалуйся!..)
лю!
(Хочешь -- уедем?
Сегодня? --
пожалуйста.
Завтра? --
пожалуйста!)
Люб-
(Царствуй, рабыня!
Бесчинствуй, учитель!
Неистовствуй, женщина!)
лю!
(Вот и глаза твои.
Жалкие,
долгие
и сумасшедшие!..)
Люб-
(Чертовы горы уставились в небо
темными бивнями.)
лю!
(Только люби меня!
Слышишь,
люби меня!
Знаешь,
люби меня!)
Люб-
(Чтоб навсегда!
Чтоб отсюда -- до гибели...
Вот оно...
Вот оно...)
лю!
(Мы никогда,
никогда не расстанемся...
Воздуха...
Воздуха!..)
Роберт Рождественский

Спасибо, дорогая Таро!
Я почему-то раньше не читала этого стихотворения, и я в восторге, читаю и перечитываю...

Марина Цветаева

ЦЕЛОМУ МОРЮ НУЖНО ВС╗ НЕБО.
ЦЕЛОМУ СЕРДЦУ НУЖЕН ВЕСЬ БОГ.

(это действительно ВС╗ стихотворение)

#60