Ну, как тут даме отказать.
Хлебал вчера я тоже щи,
Большой столовой ложкой.
Читатель ты уж не взыщи,
Пошёл кривой дорожкой.
Набивши пузо, ковырнул,
В зубу кривою вилкой,
Она чтоб сразу не уснул
На стол стакан с горилкой.
Ну, как тут даме отказать,
В любви большой сердечной.
Прям, за столом стал, заголять,
Задок упруго-млечный.
Годков пяток без мужика,
Давно уже бедует.
А где Мудищев тот Лука?
Кто с чувством толком вдует.
Вот и пришлось брать на себя,
Весь груз сей непомерный,
Летела пыль до потолка,
Любви её безмерной.
Устав, поели куру-Фри,
Котлеты, заливное.
На счёте сбился двадцать три,
Бывает же такое…
Под чёрствый древний бутерброд,
Что не догрызли мыши.
Со мною всё наоборот,
Не рвёт, как с нею крыши.
Права народная молва,
Про битые кувшины,
В желудке к сердцу есть тропа,
У каждого мужчины.
Я в детстве верил в чудеса,
Теперь себе не верю,
Не прячьте мокрые глаза,
Закрывши в сердце двери.
Не прячьте боль души своей,
Легко ей надорваться,
А пустота… Что пустота,
В ней не за что держаться.
Свою раскрашивать не лень,
Малюю, как придётся,
То вверх ступень, то вниз ступень,
И гулко сердце бьётся.
Ажурно вычурен карниз,
Игрою полутени,
Но страшно как-то глянуть вниз,
Вдруг кончатся ступени.
Вдруг оборвётся тишиной.
Палитру ярких красок,
Заполнит гулкой пустотой,
Мелькание серых масок.
Цепляясь судорожно рукой,
Ищу свою опору,
Как тяжело лезть по прямой,
Всё время только в гору.
Не пряча боль в душе своей,
Любить, кричать, смеяться.
А пустота? Что пустота…
В ней не за что держаться.
Напои меня музыкой нежности,
Дай в любви, мне твоей утонуть.
В этом мире, средь зла-неизбежности,
Дай немного, чуть-чуть отдохнуть.
Упиваюсь любовью я краденной,
Горечь ждёт нас похмелья с тобой.
Фотографией старою свадебной,
Но не я там на ней, а другой.
Не гони же, прошу тебя господи,
Сам уйду и обратно вернусь.
Жизни нашей постылые росстани,
Прошепчу, ну и пусть, ну и пусть.
Ну и пусть не со мной, всё неважно,
Я пускай не один, наплевать.
Был я просто журавлик бумажный,
Ты меня научила летать.