Любимое.Для души.
... В залатанных одеждах шла Душа, И было ей себя совсем не жаль. Она брела устало... чуть дыша ...
А рядом с нею плача, шла Печаль.
- Ты сердце мне слезами рвёшь... смотри, Все ноги сбила в кровь, идя за мной. Не плачь Печаль ... слезу свою сотри ... Ступай дорогой не моей ... другой.
Печаль вцепилась в Душу - не пущу! Родней тебя нет никого, пойми. Меня прогонишь... я ведь не прощу. Так, что Душа, ты прыть свою уйми. Душа поникла ... стало тяжело ... Сочилась из под лат у сердца кровь. И вдруг с Небес спустилось Существо - На встречу шла прекрасная Любовь. Она несла одежду для Души. Всю из рисунков счастья и тепла. Её там ткали Ангелы в тиши, А к ней в придачу белых два крыла.Печаль издала жалобный свой писк.
Пошла попутчика себе искать ...
Любовь же Душу в Счастье облачив, Надев ей крылья, стала с ней ЛЕТАТЬ!
... Мораль очевидна и очень проста - Каков твой попутчик, и жизнь такова ...
Александр Ширвиндт.
Я ору только на тех, кого люблю: чем громче крик - тем сильнее чувство. С людьми, мне безразличными, я тих и интеллигентен..
«Все, что сегодня меня окружает, — все другое. Москва уже не моя, дворы не мои, лица чужие — правда, на Арбат, в районе Щукинского училища, знакомые старухи-москвички еще иногда выползают: ищут, где хлеба купить, а негде — вокруг бутики. Города, где прошла моя жизнь, больше нет, проходные дворы моей биографии в тупик меня привели.
Кем бы ты ни был в молодости — оптимистом или пессимистом, наивным или реалистом, радужным или сумрачным, все равно с возрастом брюзгой становишься, и чем дальше, тем все брюзжее и брюзжее, и, главное, сам это чувствуешь, но ничего с этим поделать не можешь.
Накопление всеядности приводит к паническому раздражению, а тут и до ненависти рукой подать.
Я себя ненавижу! Ненавижу необходимость любить окружающих, ненавижу все время делать то, что ненавижу, ненавижу людей, делающих то, что я ненавижу, предметом творческого вожделения.
Ненавижу ненависть к тому, что вообще никакой эмоции не заслуживает.
Я ненавижу злых, скупых и без юмора. Социальная принадлежность, политическая платформа, степень воровства совершенно меня не волнуют — воруй, но с юмором, фашист, но дико добрый.
Думаю, характер человека складывается уже месяцам к трем, но у меня не сложился почему-то до сих пор, поэтому о себе говорить трудно. Я, например, незлопамятный: это плохо, потому что благодаря злопамятности можно выводы делать, а так — наступаешь на одни и те же грабли.
Процентов на 80 я соответствую самому себе — в течение жизни процент этот не менялся, но последнее время эту цифру я стал формулировать, чего делать нельзя. Вообще ничего говорить всерьез вслух нельзя, особенно слова «кредо» или «гражданская позиция» употреблять: любая формула — это смерть.
Я находчив — мне об этом не самый добрый человек Андрюша Битов сказал. На очередном юбилее, на котором я чего-то вякнул, Андрей ко мне подошел: «Тебе круглосуточно находчивым быть не надоело?».
Сколько украдено у меня профессионалами! Услышанное, увиденное, запомненное у простодушно-застольных словоблудов типа меня многим сделало биографии, а тут по глупости в безвестности помрешь.
Я со всеми на ты — в этом моя жизненная позиция. На ты — значит, приветствую естественность, искренность общения, и это не панибратство, а товарищество, кроме того, сегодня я старше почти всех. Помню, хорошая партийная традиция у нас была — все коммунисты называли друг друга по отчеству и на ты. «Григорьич, как ты вчера?» или: «Ну ты даешь, Леонидыч!». Очевидно, это у меня от времени застоя...
Я умею слушать друзей, а ведь у друзей, особенно знаменитых, постоянные монологи о себе. Друг может позвонить и спросить: «Ну, как ты? А я...» — и дальше идет развернутый монолог о себе. Это очень выгодно, когда есть такой, как я, которому можно что-то рассказывать, не боясь, что тебя перебьют, и потом я — могила. Когда современную мемуаристику читаю, особенно про то, где был я и в чем участвовал... Господи, если все, что я знаю, взять и написать...
Менять друзей, ориентацию и навыки существования поздно. Смысл существования — в душевном покое и отсутствии невыполненных обязательств, но обязательства все время нахлестывают. Кажется: вот это сделаешь и это — а дальше покой и тишина, но нет — появляются новые.
Иногда думаешь: ой, пора душою заняться. Пора, пора, а потом забываешь — обошлось, можно повременить.
Верить мне поздно, но веровать... И хотя атеистом воспитывался, с годами к выводу прихожу, что есть Нечто. Нечто непонятное — не от инопланетян же оно.
Любая вера — марксистская, православная или иудейская — с одной стороны, какие-то внутренние ограничения создает, а с другой — какую-то целенаправленность развитию организма дает, а самое главное: молодой особи дает этакий поджатый хвост. Нельзя жить безбоязненно, нельзя с точки зрения космического ничего не бояться — там непонятно что, и нельзя не бояться, когда улицу переходишь, а сейчас никто ничего не боится.
К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются.
Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно сексуален, с коллегами вяло соревновательно тщеславен, но умиротворения нет. Значит, увы, философа, даже местечкового, из меня не образовалось, а среднестатистический получился мудак — к финалу существования обидно.
Кто-то на очередном моем «столетии» довольно точно продекламировал:
Стоит юбиляр, от тоски зеленея, —
Боится, что станем шутить.
Он столько чужих отпахал юбилеев,
Что надо ему откатить!
Он с трубкой по жизни проходит,
как Сталин,
Но разницу всяк ощутил:
Ведь Шура при этом
лишь ставил и ставил,
А Сталин — садил и садил.
Не скажем ни слова по поводу мата —
Про то ушутились уже,
Но больше, чем в зданьях,
построенных Татой,
У мата его этажей.
Конечно же, он не Шекспир
и не Шиллер,
Но все ж дарованьем не мал!
Поэтому в список писателей
Ширвиндт
Себя полноправно вписал.
Прекрасный отец он
и дедушка клевый!
Пусть вялый, но член СТД!
Желаем мы Шуре хорошего клева,
Напора в струе и т. д.!
Что-то к концу жизни стал остро разочаровываться в планете. Вечное, многовековое удивление: зачем живем?
Пи...ц! Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало. С одной стороны, а с другой — зачем эту уходящую экологию коптить, не зная, зачем?
Как-то меня спросили: если бы у меня была возможность после смерти в виде какого-то человека или вещи вернуться, что это было бы? Я ответил: флюгер. У Саши Черного в стихах два желания есть:
Жить на вершине голой,
Писать простые сонеты...
И брать от людей из дола
Хлеб, вино и котлеты.
И второе:
Сжечь корабли и впереди, и сзади,
Лечь на кровать, не глядя ни на что,
Уснуть без снов и, любопытства ради,
Проснуться лет чрез сто».
© Ширвиндт А.А. Проходные дворы биографии.
Стану старше на осень,
и мудрее на грусть...
Ветер пришлый уносит
лето вдаль... ну и пусть!
Даст Бог новое лето
встречу вновь у реки,
у полоски рассвета,
где живут мотыльки...
Снова осень - загадка...
Вновь её маскарад!
Снова сердце украдкой
запечалится в такт
журавлиной тревоге,
что звучит в облаках,
в позолоте дороги ...
Жемчуга... на висках…
~ Юлия Гусарова ~
Мы справимся! —
шепнула мне Душа.
"Ты вспомни сколько раз мы побеждали.
Чудили иногда для куража,
Но никогда с тобой не унывали.
Через какие терни мы прошли,
Нам с тобой о них одним известно.
Навек забудь кто не подал руки,
Хотя в лицо сиял улыбкой лестно.
Сейчас откуда взялся пессимизм?
И почему ты руки опустила?
Ты убери, красавица, каприз!
И о хорошем вспоминай, что было.
Тогда смогла, и сможешь ты сейчас
Преодолеть всё, чтобы не случилось.
Я повторю тебе пусть в сотый раз:
Мы справимся!
Всегда тобой гордилась!"
Валентина Астахова
От счастья обалдев, тоскуя или ссорясь,
В один из рядовых, обыкновенных дней
Возьмите карандаш и напишите: «Совесть»,
И вспомните, когда вы думали о ней.
Порою страшно так, что сердце замирает,
Но снова день за днем то каюсь, то грешу.
На дудочке кривой я знаю, кто играет,
И все-таки пляшу, под дудочку пляшу.
Жить надо высоко, душою звезд касаясь,
Поскольку этот мир лишь эпизод в судьбе.
Из пропасти земной, где правит ложь косая,
Возьми меня, Господь, возьми меня к Себе!
На что, на что, на что мы время тратим?
Куда, куда мы мчимся, как в бреду?
С меня довольно. Надоело, хватит!
Остановите Землю, я сойду.
© Леонид Дербенев
" ИКОНА КРАСОТЫ."
ОДНА ИЗ ЯРЧАЙШИХ ЗВЕЗД ГОЛЛИВУДА 1940- 1950 ГОДОВ
АВА ГАРДНЕР.
" Для меня красота - это простота, элегантность и чувственность.
Я считаю, что когда женщина находится в гармонии с собой и верна своим принципам, то она будет излучать сияние."
Ава Гарднер.
Я буду ждать тебя тогда,
Когда другие ждать устанут,
Когда стучится в дверь нужда,
Твоею быть не перестану!
Когда уколит сердце боль,
И взгляд наполнится слезами,
Когда играет недруг роль,
Тоска о ком-то вновь терзает!
Когда чернеет синь небес,
И утро солнцем обжигает,
Когда мечта теряет вес,
Другой родиться, помогая!
Я буду ждать тебя тогда,
Когда спешит молитва к Богу,
Сквозь расстоянья и года,
Когда вчера не будет трогать!
Когда душа твоя поёт,
И в миг, когда о чём-то стонет,
Когда по окнам ливень бьёт,
Когда слова гроша не стоят!
Когда погашен в доме свет,
Молчанье в трубке, телефонной,
Когда оставлен в звуке след,
Спешащих стрелок монотонный!
Я буду ждать тебя тогда,
Когда отчаянье нагрянет,
Когда ответом "никогда...",
Тебя бездумно очень ранят!
Когда танцуют вальс снега,
Когда признанье получаешь,
Когда разлука так горька,
И о покое не мечтаешь!
Когда шаги твои слышны,
Тому, кто ждал их в полумраке,
Когда преграды не важны,
Когда приходят свыше знаки!
Я буду ждать тебя тогда,
Когда другие ждать устанут,
Пока горит моя звезда,
Я быть твоей не перестану!
Н.В.Малютина
https://www.facebook.com/share/r/VV8gqqCbyphszQdN/
https://www.facebook.com/share/r/s3J9ufkUybZbz6mP/
Не бывает хороших или плохих, есть свои и чужие. Учитесь отделять мух от котлет. Каким бы чудесным, во всех смыслах, ни казался вам человек — он не будет своим в доску, если понимания нет. Отпускайте с Богом тех, с кем слишком разные. Разные даже не по мнению и по интересам, разные — по духу, разные — по ощущениям...
Нет смысла "насиловать" себя присутствием чужого человека в жизни, даже если у вас общие дети и одна фамилия.
Не оправдавший надежд человек в ваших глазах не должен внезапно становится ужасным... Он просто не ваш. В этом нет его или вашей вины. В этом нет его или вашей ошибки. Не стоит ненавидеть его за инакомыслие или пытаться переделать под себя, навязывая свои устои.
Он другой.
Не на вашей волне и вряд ли на неё запрыгнет. Важно осознавать, что никто не обязан соответствовать нашим ожиданиям, мы либо впитываем в себя губкой то, что есть, либо опускаем занавес, завершая подобные "лав стори."
Противоположности могут существовать лишь для начального притяжения, но в жизни люди должны находиться в общей лодке и грести в одну сторону. Если такого не будет, то вы не по реке будете плыть, а вязнуть в топком болоте, заживо хороня мечты о лучезарном счастье. Человеческий век короток, чтобы тратить его на тех, кто вас всё-равно не поймёт. Благодарите таких людей за опыт и прощайтесь. Отношения должны быть в кайф, а не приносить слёзы и разочарования. Чужое, каким бы сладким ни было, — навсегда останется чужим.
Владимир Гаджиев.
Сёстры Бэрри (The Barry Sisters) - Клэр (Claire) и Мерна (Merna) Бэрри, американский джазовый дуэт, исполнявший в середине XX века песни на идише и английском. Сёстры Берри стали настоящими легендами в истории мировой музыки.
Удивительно быстро развивалась их карьера, необычно новым был их репертуар и манера исполнения, да и само обаяние исполнительниц точно не оставляло равнодушным ни одного человека.
Мерна (1923-1976) и Клара Бейгельман (1920-2014) родились в семье еврейских иммигрантов в округе Бронкс, в Нью-Йорке. Их родным языком с детства был идиш, поэтому, когда однажды младшая Мина услышала песенку «Бейгелах» (известную как «Бублички»), она без труда её запомнила и постоянно везде напевала. По невероятной счастливой случайности пение шестилетней девочки услышал кто-то из прохожих и пригласил малышку исполнить её на еврейском радио. Это был поворотный момент в биографии обеих сестер. Так, через несколько лет Мина и Клара Бейгельман стали Мерной и Клэр Берри – звездами радиоэфира. Но и тут судьба поднесла новый сюрприз: пение молодых девушек услышал известный ведущий и шоумен Эд Салливан, который и вывел сестричек на мировую сцену.
Они пели всё и на всех языках: начиная от народных еврейских и современных израильских песен «Hava Nagila», «Yuh Mein Tiere Tochter», «L'Chaim» и т.д., до джазовых композиций и шансона «Cry Me A River», «Why Don't You Do Right» и др. Невероятная бодрость исполнения и заражающий оптимизм подкупали всех и каждого, поэтому сёстры Берри быстро обзавелись целой армией поклонников. Сестры Клэр и Мерна Берри были первыми, кто сделал популярную адаптацию еврейским народным песням для массовой аудитории.
Начали петь они в США, но их огромные способности принесли им популярность, сделав их международным дуэтом. Немалую роль в этом сыграл замечательный талант аранжировщика, продюсера и композитора Абрахама Еллстеина, руководителя дуэта.
Голос Клэр - выше; у младшей Мерны более низкий. Что они пели? Всё от удивительного Hava Nagila, Abi Gezunt, Zuges Mir Noch Amool, и Dem Nyem Scher, Ciao Ciao Bambina. Репертуар сестёр Берри включал песни на девяти языках.
Самые популярные песни сестер Бэрри:
назад
список