22 июня 1898 года в Оснабрюке, в семье переплетчика Ремарка, родился мальчик, которого назвали Эрих Пауль. Фамилия была французской, унаследованной от прадеда Эриха, кузнеца, жившего на границе с Францией и женившегося на немке, положив начало роду немецких Ремарков.
Эрих был чувствительным ребенком, абсолютно фиксированным на матери и привязанности к ней. Она же была поглощена заботой о втором сыне, тяжело больном и вскоре умершем, и дефицит материнской любви навсегда определил душевный склад Ремарка. Такие вещи влияют на склад человека гораздо сильнее, чем это выглядит при поверхностной оценке, и чем нам самим хотелось бы. Если под этим углом рассматривать жизненный путь и творчество Ремарка, многое становится ясным. Даже прославленное имя √ Эрих Мария √ возникло, составленное из данного при крещении и второго, взятого в память о матери, Анне Марии. Семья была католической, поэтому вполне естественным для юноши было получить образование в католическом педагогическом колледже, где, впрочем, давалась неплохая гуманитарная подготовка. Литературные склонности Ремарка проявились рано, и в юности, вступив в литературный ╚Кружок мечтаний╩, руководимый местным поэтом, бывшим маляром, похоже, графоманом, но зато истинно увлеченным поэзией, он смог в какой-то степени утвердиться в сделанном уже тогда выборе.
Разумеется, личность писателя формируют не только детские впечатления, но и повороты биографии, особенно происходящие смолоду. Необыкновенно важным событием стала для Ремарка Первая мировая война. На передовой он не сражался, но ранение все же получил, и ужасов войны хлебнул немало √ отныне его творческие приоритеты определились: пронзительная острота ощущений, порождаемая близостью смерти, насущная важность дружбы, единственной защиты и укрытия от страшного мира, значимость простых радостей, переживаемых экзистенциально √ и все это прямолинейно, в лоб и без особых затей, зато искренне, один к одному.
╚На Западном фронте без перемен╩ √ бесспорно сильная книга, не нуждающаяся в объяснениях и обоснованиях. К сожалению, в этом качестве она осталась в творчестве Ремарка единственной. Остальные его вещи, даже знаменитейшие ╚Три товарища╩, ╚Триумфальная арка╩ и другие, не менее известные, требуют специальной призмы для сегодняшнего прочтения, поправки на время, на личность автора, на его видение действительности. Не случайно именно на ╚На Западном фронте┘╩ так вызверились нацисты √ нагая правда о войне никак не вписывалась в высокопарную концепцию ╚героического немецкого воинства╩, побежденного, но не сломленного.
После выхода в свет романа, в первый же год разошедшегося в полутора миллионах экземплярах, Ремарк просыпается знаменитым, и начинается испытание славой, которое, в большей или меньшей степени, продолжалось до самой смерти писателя, и которого он, по большому счету, не выдержал √ не являясь, впрочем, в этом отношении исключением. Быть может, в некоторой степени ╚исправило положение╩ изгнание, постигшее его по воле режима √ иначе, возможно, признание и благополучие создали бы для него режим внутренней стабильности, который, как ни цинично это звучит, губителен для творчества не в меньшей мере, чем лишения и непосильные испытания. Впрочем, непосильными, хотя бы чисто внешне, испытания Ремарка не стали: его эмиграция была относительно благополучной, недвижимость в Швейцарии подрессорила ему бегство из Германии, а в Америке он стал признанным мэтром, даже невзирая на оппозицию со стороны Томаса Манна.
Его запутанные и мучительные отношения с женщинами всю жизнь несли на себе отпечаток тоски по материнской привязанности, невольно воспроизводя ситуацию ╚недолюбленности╩, ставшую для него привычной и необходимой. Особенно ╚в точку╩, в этом отношении, попал роман с Марлен Дитрих √ женщиной, совершенно не способной к построению ровной, устойчивой связи, и тем самым удовлетворяющей тайные мазохистские потребности Ремарка. Впрочем, его последняя жена, Полетт Годар, человек дельный, ясный и жизнеспособный, смогла в какой-то мере преодолеть и компенсировать комплексы и проблемы мужа и подарила ему хотя бы некоторый душевный комфорт.
Сегодня проза Ремарка, лишенная ауры времени, выглядит откровенно слабой, не в меру сентиментальной и прямолинейной до примитивности. Рассеялось очарование женских образов, кажущихся сегодняшнему читателю неумеренно слащавыми, исчезло обаяние культа дружбы, ╚преодолевающей все преграды╩, словом, страницы знаменитых некогда √ еще так недавно! √ романов выцвели и пожелтели почти на глазах, превратившись в ╚золото эльфов╩, однако невозможно недооценить значение этих книг для эпохи, для нескольких поколений, читавших их, как Библию, клявшихся ими и разговаривавших цитатами из них. Невозможно предать эти поколения, признав Ремарка просто средним литератором и не принимая во внимание сыгранную им в мировой культуре роль, которая навсегда останется за ним, совершенно безотносительно к качеству его текстов.
Не будите во мне зверя! Он и так не высыпается...

[син] Окончательное решение женщины редко бывает последним (с)[/син]

#1