На коленях стою пред иконами,
запах ладана, свечи горят.
В полумраке глаза Богородицы,
на меня так печально глядят.

Скорбь вселенская душу пронзает,
состраданье рождается в ней.
Взгляд печальный глаза открывает,
на страдания всех матерей.

В её взгляде мне даже не высказать,
слов мне нужных сейчас не найти.
Отражение печали с надеждою,
что всех нас ещё можно спасти.

Ну, а силы в нём сколько и мужества,
доброты ко всем нам, и любви.
Да и как по-другому, наверное,
ведь должна, она всех нас спасти.

Перед богом одна лишь ответчица,
за грехи за все наши - она.
Матерь божья, всего человечества,
скорбь понятна теперь мне твоя.

За убогих за нас и за сирых,
не умеющих в жизни любить.
Перед богом пытаешься вечно,
всю вину ты за нас искупить.

На коленях стою пред иконами,
и не знаю, что дальше сказать.
Матерь божья, прости меня грешного,
я не смог, как хотел написать.

«Возьми мой свет, моё тепло.

Моей короткой жизни песню
в себя впитай.
Не суждено воскреснуть
мне в этом лучшем из Миров.

Я изчезаю . . . таю . . . таю . . .
твоим глазам свой жар даря . . .
в твоё сияние переплавляюсь . . .»
шептала пред Иконою Свеча.

У иконы старой, почернел оклад,

Господи прости мне, если виноват.

Господи прости мне, что живу не в лад,

ни уму, ни сердцу, сам себе не рад.

От добра бегу я, горя сею смрад,

ну, за что такое, в чём я виноват...

Говорили мне "не суди",

"Не кради" и "не убивай"
Где-то верные есть пути,
Где-то есть долгожданный рай..
Не скрываю - судила всех,
Воровала и кровь на руках...
И поклоны не била за грех,
Душу прятала в кандалах...
Тяжело было их нести,
День за днем много много лет
Ты прости меня Бог, прости,
За меня и за тех, кого нет...
Я приду к тебе бОсая в храм,
На меня изольешь ты свет...
И полтинник на свечи дам,
Наложив на себя обет
Ты прости меня Бог, прости,
За детей моих горький плач,
Тяжело эту ношу нести
Время самый суровый палач...
Ты прости меня Бог, прости
За того, кто обижен мной.
Поверни на другие пути
Поезд жизни моей земной..
Там где встречу я утро, пусть
Будет солнце и мягкий луг...
Вперевалку пройдет гусь
И возьмет корку хлеба из рук...
Там где солнце взойдет в зенит
Будет верный ждать меня пес
Где хрустальный ручей звенит
И реки разливается плес...
По зеленой траве босиком,
Я войду в этот дивный храм
Ради этого я живу,
Ради этого все отдам...

Виноват, что выжил,

смерть переиграв.

Что из ада вышел,

силы подорвав.

Виноват, что думать

ты не перестал,

Понял цену жизни,

но циничным стал.

Виноват, что память

не убил вином.

И стихи, что ранят,

не сжигал тайком.

Ты ищи покоя,

не играй с огнём.

Ведь вину за горе

вместе все несём.

Красные пушистые гвоздики на снегу.
Чей такой весёленький холмик во бору?
Это я закопана носик не видать.
Это я холодная решила зимовать.

Hекролог себе любимoй - напишу,
Ошибочки - исправлю, крестик - привяжу,
Водочки накапаю, печенья накрошу.
Очень страшно дамочке ночью во бoру.

Не хорони меня, родная,

я не готовлюсь на тот свет.

И по ночам, стихи читая,

я жизни долгой дам обет.

Переживу врагов и сплетни,

покроюсь мхом на склоне лет.

И сильно удивлю потомков

рассказом всех моих побед!

"Дорога" Кормак Маккарти


лежат снега, сияют льды и смерть под кожей . . .
не пережить зимой войны . . . . мороз обгложет
сперва тепло, потом на свет, на дом надежду.
а напоследок заползёт как змей в одежды . . .
там в складках мягких и простых силки расставит,
узлом затянется в груди, задушит память.
застудит пальцы, губы, лоб . . . забудь про встречи . . .

в замёрзшем мире навсегда погасли свечи . . .

А так ли страшно умирать?

Мы все там будем.

Бессмертия нам не видать,

давай забудем.

От старости, войны иль бед

тот час настанет.

Мы строим планы на сто лет,

а Бог решает.

Мы прожигаем нашу жизнь

в пустых заботах.

Грешим, но всё-таки хотим

к Петру в ворота)))

Mой Ангел,
теперь, когда не так тверды шаги, когда уже седы воспоминания, когда с открытой датою билет ещё без интереса к расписанию, теперь предъявлена цена - бездомность, неприкаяность, тоска, в чужие форточки поспешное куренье, разбросаные камни на пути /их все собрать не хватит времени/. Я - пилигрим. Всегда в пути. Всегда пусты карманы, не держаться в них ни мечты, ни камни, в них нет ключей - лишь мелочь, мусор, пыль. Сейчас я не могу и не хочу соврать, но я всю жизнь одну тебя любил . . . или свои воспоминания. Уже померкли все волнующие тайны и лишь твои глаза ведут меня к концу пути. Осталось у меня всего одно желание - с тобою вместе к камню у ворот прийти.

Я иду по тропе не проторенной,

буераки кругом, валуны.

Жизни миг, жизни миг мной проспоренный,

на обломках последней войны.

Жизни миг, оборвавшийся вечностью,

пепелище сгоревшей души.

Время ход растянув бесконечностью,

неземной, неземной пустоты.

Время ход навсегда остановленный,

колыбельная песня и стон.

Жаркий шепот, немного озлобленный,

колоколен невидимых звон.

Жаркий шепот: «Ах, что же ты делаешь,

ну, давай же, давай же дыши.

И не надо прошу тебя миленький,

не спеши ты туда, не спеши».

Пустоты взрыв, кипящею плазмою,

чей-то крик, а быть может и мой.

Возвращение болью ужасною,

шепот тихий: «я здесь, я с тобой».

Ах, сестрёнка, сестрёнка, сестрёночка,

наши души с тобою слились.

И в моём пепелище-пожарище,

ростки жизни опять принялись.

Ах, сестрёнка, сестрёнка, сестрёночка,

я не вижу тебя но, люблю.

Обещаю тебе, всё здесь выдержу

и назад в пустоту не уйду.

Комната - в лиловых пыльных сумерках.
Стены - белые. Окна - тусклые. Люди - хмурые.
Не дают и не просят прощения.
Ни тоски. Ни горя. Ни сомнений.

Все стоят и ждут. Все пришли ко мне.
Я - уверенно-покорная в этом мутном сне.
Мне позволено день и год узнать.
И представить - вoкруг лодки рябь.

Точно знаю отправления час.
Все молчат. И не прячут глаз.
И два мальчика рядышком со мной.
Один - гость из прошлого. Незнаком - другой.

Очень странно ждут. Непонятные.
То ли проводить . . . то ли встретить надо им
Мой приход назначеный. Мне нельзя одной
(Всё оставив здесь) идти домой.